Мы договорились созвониться, когда я окажусь в Тарасове, и встретиться.

Стоило мне положить трубку, как во дворе залаял пес и в дверь постучали. На пороге стоял Голубев Николай Петрович собственной персоной. Окинув меня долгим выразительным взглядом, на миг сосредоточившись на моих ногах и стыдливо из-за этого покраснев, Николай Петрович сообщил, что я оказалась права. По данным судмеда, в легких Аси воды не было. А это означает только одно: Ася попала в воду уже мертвой.

А это, в свою очередь, значит, что гениальный ребенок, Варька, совершенно точно высчитала траекторию движения тела Аси. Я отдала лоскуток и приложила Варькин рисунок.

Голубев Николай Петрович меня долго благодарил. Подозреваю, он ждал, когда я приглашу его на чашечку чая. Но время было уже позднее, и хотя мне было чертовски любопытно, кого они подозревают – а о подозреваемом Николай Петрович Голубев как-то туманно и загадочно намекнул, – но я решила не соблазнять работников органов своей красотой, подталкивая их к опрометчивым недальновидным поступкам.

Поэтому я сделала вид, что намека не поняла.

– Ну что ж, спасибо за содействие следствию, – разочарованно печальным тоном изрек Голубев уже в дверях. – Очень кстати эта ваша… тряпочка. Подтверждает, собственно, нашу версию.

– Какую?

– Да так… на подозреваемом-то такая вот футболочка и была, – загадочно молвил Голубев, еще продолжая надеяться, что домой сегодня ехать ему не придется. – Так что благодаря вам и вашей девочке мы, похоже, злоумышленника схватим прям за жабры, можно сказать.

Я уже была готова из природного любопытства плюнуть на основы морали и нравственности, но тут коротко и призывно загудела машина, и Голубев, крикнув в темноту: «Да иду!» – быстро со мной распрощался и исчез во мраке, унося с собой волнующую тайну.

Я вернулась в дом, обнаружила, что Варька дрыхнет, уронив голову на клавиатуру, разбудила ее и отправила в кровать. Заварила кофе и включила свой ноут. Но, передумав, выключила. Достав мешочек с костями, бросила их на стол. Они сверкнули гранями, остановились, и я посмотрела на комбинацию.

В сумме выпадала восьмерка. А это означало, что предыдущее действие не было хорошо продумано и – вследствие его непродуманности – могла произойти несправедливость.

Глава 5

Ночью мне снилось, что во дворе кто-то кричит. Громко. Потом мне снилось, что следователь Голубев бегает по двору Таи, пытаясь поймать зачем-то ее петуха. Петух спасается, а Тая истошно кричит. Так, что у нас слышно.

И так громко, что я проснулась. Крики не прекращались, и я не сразу поняла, что я уже не сплю. Но на пороге стояла Варька в ночной рубашке, с глазами, полными страха и любопытства.

– Там тетя Тая кричит, – сообщила она мне. – И не прекращает.

Я поднялась на кровати. Голова была тяжелой, не иначе как от пережитых за день впечатлений и дурацких снов, которые решили зачем-то стать явью, и болела. Ныл затылок.

– Что ты предлагаешь сделать? – спросила я. Я надеялась, что Варька ответит – мне страшно, можно, я лягу с тобой? Я бы подвинулась, и мы бы снова заснули, несмотря на истошные вопли тети Таи.

– Мне страшно, – сказала Варька. – Там что-то случилось. Может, убили теперь и Витьку.

Я машинально кивнула.

– Надо к ней сходить, – сказала Варька. – Узнать, в чем дело.

Мне ужасно не хотелось туда идти, правда. Мне так хотелось снова лечь и заснуть! И вообще хотя бы на ночь отрешиться от странной и страшной жизни тихого этого поселка, глаза б мои его не видали… Отдохнуть приехала, называется!..

Но я встала, оделась и сказала Варьке, чтобы она сидела дома.

– Нет, ты что? – замотала головой хитрая девица. – Если Витьку убили, то убийца-то, получается, маньяк! А наш дом – соседний. Он же и меня убьет, пока ты ходишь туда-сюда!

Я сомневалась в том, что маньяк решится притащиться в соседний дом, учитывая вопли тети Таи. Я даже сказала Варьке о своих сомнениях. Но девчонка была неумолима.

Я договаривала последнюю часть своей речи, натягивая при этом босоножки: «Для того чтобы тебя убить, Варька, маньяку нужна мотивация… Хотя бы небольшая. Судя по всему, он явно не педофил. Его жертвы – взрослые. Ты в сферу его интересов не попадаешь. Скорее уж он нападет на меня…»

– Значит, мне надо быть с тобой, – услышала я совершенно спокойный радостный голос.

Подняв глаза, я увидела Варьку: уже одетую, даже в кроссовках. И взор ее был абсолютно безмятежен и спокоен.

Я вздохнула.

Мне ничего не оставалось делать, поэтому я покорно поплелась за бодрой «звездой криминалистики».

До дома соседей дорога близкая, и, как только мы вышли из дома, сразу увидели толпу сельчан. Темноту освещали полицейские машины. Выглядело все это зловеще и неприятно.

– Ой, – всхлипнула Варька. – Похоже, тетю Таю-то тоже маньяк убил!

Я подумала, что это какой-то уж совсем сумасшедший маньяк, у которого нет логики в действиях, потому что сначала он выбрал хорошенькую Аську, а потом зачем-то заинтересовался толстухой тетей Таей с расплывчатым дряблым лицом. То есть, говоря умными словами моей маленькой подружки, у него совсем туго с мотивацией, и совершенно непонятно, как он выбирает жертв.

– Нет, тетя Тая – вон она, – с некоторым облегчением выдохнула Варька. – Все в порядке, маньяк все-таки у нас не совсем тупой. Выбирает красавиц. – Она обернулась, оценивающе посмотрела на меня и радостно сказала: – О!

– Что? – переспросила я, предчувствуя недоброе.

– Ты тоже блондинка, как Аська. Волосы длинные. Красивая. Сдается мне, ты будешь следующей жертвой!

Назначение меня на роль грядущей жертвы мне не понравилось.

– Варь, нельзя быть такой циничной, – возмутилась я. – Я в твоем возрасте еще плакала над книжкой «Муму».

– А над «Федориным горем» не плакала? – поинтересовался нахальный ребенок. – Просто мама все время говорит, что в моем возрасте она взахлеб рыдала над «Федориным горем».

Мы уже подошли к калитке, ведущей во двор соседей. Народу было столько, что подойти к ней оказалось трудно.

– Что случилось? – спросила я у продавщицы Маргариты.

Та пожала плечами.

– Не знаю я, – протянула она. – Тут, издали-то, хрен поймешь… Вроде Тайка на убивца вышла. Арестовывают. Или ее, или Витька…

Я приостановилась. Варька сопела у меня за спиной. Я обернулась, подумав, что дитя наконец-то испугалось жестокой реальности, но – не тут-то было. Сопела она от восхищения, похоже. В глазах ее сияла неземная радость, как будто она увидела сказочного принца на белом коне и я явно мешала ей насладиться волшебным зрелищем полицейских машин, сверкавших голубыми огнями. Она отпихнула меня и протиснулась вперед.