– Я заменяла Раису Петровну, когда та болела, – ответила Ирада. – Она могла бы теперь подменить меня на неделю.
– Она личный помощник генерального директора и не может крутиться как белка в колесе, отвечать на дурацкие телефонные звонки и печатать кучу бумаг.
– Я могу подать заявление об уходе, – неожиданно для самой себя выпалила Рада. – Это решит проблему?
– Ирочка, что же вы… – Катерина Сергеевна вскинулась было, но, взглянув на Наталью, умолкла. Ей было искренне жаль девочку, и она, само собой, дала бы ей отпуск, но… Но не она тут хозяйка.
Меж тем глаза у жены шефа вспыхнули, как у кошки.
– Ах вот как! Мы, оказывается, такие гордые? Такие решительные? Нам не нужны рекомендации и работа? Тогда пиши! Пиши заявление немедленно! Только предупреждаю – чтобы я тебя тут больше не видела! И ни копейки не получишь, поняла? Ни копейки! Никаких там выходных пособий и прочих глупостей!
Ирада присела на стул и взяла чистый лист бумаги. Она начала писать заявление об уходе молча, ровным почерком, решив не унижаться до скандала с мерзкой бабой. Отольется ей когда-нибудь. Не зря поговаривают, что шеф завел любовницу.
Наталья, посверкав глазами, но не встретив отпора, фыркнула и вылетела из комнаты. Начальница отдела кадров, вспомнив что-то, встала, тихонько сказала Раде: «Не уходи никуда, я сейчас», – и выскользнула в коридор.
Она вернулась буквально через пять минут, вынула из папки конверт и ведомость. Нервно оглядываясь на дверь, сказала:
– Расписывайся скорее, это зарплата за последний месяц.
– Но она же…
– Бухгалтер скажет, что ты с самого утра деньги получила. Кто же знал, что тебя уволят! Пособие по увольнению она тебе, конечно, не даст, но хоть свои заработанные забери.
Ирада поблагодарила, расписалась в ведомости, которую Катерина Сергеевна тут же спрятала в папку. Деньги она пересчитывать не стала, просто убрала в сумочку. Потом вернулась на свое рабочее место.
Она печатала новое штатное расписание, когда на пороге приемной появилась Наталья.
– Ты почему еще здесь? – Аккуратно выщипанные брови взлетели под светлую челку, руки неудержимо поползли к бедрам: принять позу торговки-скандалистки.
– Но я же не могу вот так уйти, – удивилась девушка. – Люди звонят… И Святослав Алексеевич к обеду должен подъехать.
– Вот и будет ему сюрприз! Давай, собирай манатки и выметайся, ясно? Чтобы через пять минут тебя тут не было! А не то прикажу охране вывести тебя вон.
Каблуки мадам уже звонко цокали по коридору, а Рада все еще смотрела на дверь. Ну не дура ли? Ведь дело ее мужа пострадает: кто будет к телефону подходить, на звонки отвечать, посетителей встречать? Что за фирма без секретарши? Впрочем, раз дело дошло до угроз, надо уходить. С этой чокнутой станется натравить на нее своих качков.
Ирада открыла ящик стола и принялась собирать в пакет личные мелочи: кружку, чай, учебник английского, пару журналов. Коробку конфет, которую вчера презентовал ей кто-то из клиентов, она решила по дороге занести Катерине Сергеевне. Они с бухгалтерами чайку попьют, когда Наталья умотает куда-нибудь.
Так, остались туфли на удобном каблуке и палантин, который она иной раз накидывала, если кондиционер вдруг начинал работать с излишним энтузиазмом. Все в пакет – и до свиданья всем. Раиса Петровна чуть не плакала: она искренне огорчилась тем, что такая милая, воспитанная девочка уходит. Неизвестно еще, кого возьмут на ее место.
Девушка попрощалась со всеми сослуживцами, благо мегера сидела у себя в кабинете и ворковала с кем-то по телефону. Благодаря редкому имени Ираду звали по-разному: кто-то Ирой, кто-то Радой. И теперь сотрудники и сотрудницы, которые, общаясь по электронной почте, уже были в курсе увольнения, выскакивали в коридор и, посматривая в сторону кабинета Натальи, торопливо говорили:
– До свиданья, Ирочка, так жаль, что ты уходишь.
– Пока, Рада, удачи тебе!
– Надеюсь, что на другом месте больше повезет!
– Не расстраивайся, Ирада, любые перемены к лучшему!
Девушка кивала, улыбалась и благодарно отзывалась на любой вариант, хотя ей больше всего нравилось имя Рада. Так звала ее мать и на вопрос девочки, почему ее назвали таким сложным, непривычным русскому уху именем, отвечала: «Потому что оно похоже на слово „радость“. А ведь ты – моя радость».
И вот Рада уже идет по улице, немного растерянная от собственной свободы и нежданно наступивших в ее жизни перемен. Начало сентября почти не отразилось на городе: Москва была по-летнему тепла и солнечна… хотя многие сказали бы, что в городе ужасно пыльно и жарко. Люди уже обрели загар, и многие изо всех сил старались его продемонстрировать, оголяясь по максимуму. Над улицами висела туманная пелена: пыль и смог делали перспективу чуть смазанной, а краски окружающего мира не слишком яркими. Не спеша девушка шла по улице к метро, улыбаясь солнышку, отмечая интересные новинки в витринах и рассматривая прохожих. «Ах, какие туфли роскошные на той тетке… На мне бы эта кофточка смотрелась лучше… Ого, он чуть шею не вывернул, глядя мне вслед… впрочем, даже если бы попытался познакомиться, я бы его отшила – староват и почти лысый». Рада села за столик кафе и некоторое время делала вид, что смакует посредственный капучино, за который тут драли безбожные деньги. Но приятно сидеть вот так, зная, что не надо никуда спешить и что завтра никто не будет придираться по пустякам. Сама себе хозяйка, пусть и временно! Здорово! Она допила кофе, еще немножко посидела просто так, лениво и бездумно разглядывая текущий мимо людской поток. Потом решила, что если хочет добраться до дома, пока не начался час пик, то самое время двигаться, и поднялась с места.
Решительно, почти печатая шаг, прошла Ирада мимо «Атриума», твердо повторила себе, что никакие распродажи ей сейчас не интересны – не ко времени. Неизвестно, что там в Калининграде. Возможно, придется помогать дяде деньгами… Так, где тут у нас авиакассы? Ага, вот. Конечно, на поезде было бы дешевле, но ведь это через границу, а значит, нужны визы. Да и долго слишком.
Некоторое время Рада озадаченно переминалась неподалеку от окошечка авиакассы, не в силах решить, брать ли билет туда-обратно или только туда. Потом подумала, что раз работы нет, а Андрей все равно не звонит, то и торопиться домой не стоит. И купила билет в один конец. Самолет вылетает сегодня же поздно ночью, а потому билет ей достался со скидкой. «Так даже лучше, – решила девушка. – Собраться успею, а времени на беспокойство и тревогу не останется».
Она вернулась домой, поела и принялась прибираться. После того как два года назад умерла мама, Ирада живет одна, так что если она оставит в своей небольшой «двушке» полный бардак, никто, кроме нее, этого не увидит. Но все же так нехорошо, как-то даже перед собой неудобно. Поэтому она вытерла пыль, вымыла полы, перестирала немногое белье, скопившееся в тазике в ванной. Нашла в шкафу майку Андрея и вдруг разревелась. Он не звонит, и это ужасно. Это значит, что она осталась совсем одна.