— Я схожу к психиатру.
Он притягивает меня к себе:
— Зачем?
— Ну, я ненормальная, если могу вдруг услышать свист плети…
— Ты никуда не пойдешь, просто мы перестарались, слишком много за один раз. Нельзя наверстывать упущенное такими темпами.
Я киваю, словно соглашаясь, но понимаю, как трудно будет жить дальше.
Всю дорогу до дома я мрачно размышляю над тем, имею ли право портить жизнь рядом с собой и Ларсу тоже.
Он все понял, остановив машину возле нашего дома, поворачивается ко мне, привычно берется за мой подбородок, поворачивает к себе:
— Тебе понравилось сегодня?
— Да.
— Давай ездить туда чаще? Линн, — его губы касаются мочки моего уха, — ты даже не представляешь, какая ты восхитительная любовница!
— Чем? Тем, что в ненужный момент вдруг вспоминаю свои страхи и…
— Нет, восхитительно сначала пробуждать твой огонь, раскрепощать тело и желания, а потом получать сумасшедший секс с оседлавшей меня амазонкой. Ради твоего бешеного взгляда стоит постараться.
Ларс ласково и одновременно восхищенно смеется. От его смеха мне становится много легче, словно внутри отпускает какую‑то сжавшуюся пружину. Появляется надежда, что я сумею преодолеть все свои страхи…
* * *
Даг решил сходить в миграционную службу, хотя прекрасно понимал, что там услышит, и еще побеседовать в госпитале с одной из бывших пленниц — Верой. Также необходимо расспросить персонал о том, кто мог войти в палату к Маргит Стринберг, чтобы отключить поддерживающую ее жизнь аппаратуру. Охранник клялся, что никого неположенного не допускал, но Вангер обычно мало верил таким клятвам… Ведь аппаратуру‑то отключили. Она не отключается сама, для этого нужна чья‑то злая воля.
В миграционной службе неожиданностей не случилось, да, с Софией Иванич работала Кайса Стринберг. Куда Иванич делась? Она медсестра, помогли найти работу и сняли с учета пособий по безработице. София получила свои подъемные, все было хорошо. Прошло два года после того, как София Иванич пересекла границу Швеции, у женщины был вид на жительство, как у беженки, и больше она в опеке не нуждалась.
Жива ли Иванич?
Инспектор изумленно вскинула взгляд на Вангера:
— Скажите, вы знаете, что делает и как живет каждый, кто встречается на вашем пути по работе? В Швецию прилетают, приплывают, приезжают и даже приходят тысячи иммигрантов, разве мы можем отследить судьбу каждого? Мы помогаем получить документы, найти работу, устроиться в новой жизни, но через два года они уже шведы и дальше ваша обязанность отслеживать, чтобы они были живы.
Вангер рассмеялся:
— Вы правы, дальше наша обязанность. Кстати, София Иванич исчезла, а женщина, жившая по ее документам, по крайней мере последние месяцы, убита. И у нас есть подозрения, что она была членом той самой банды, в которой состояли Кайса Стринберг и Бригитта Ларсен.
Глаза инспектора округлились от ужаса, но что она могла возразить?
А Даг вдруг задумался: как долго Эмма Грюттен работала по документам Софии Иванич? Нужно узнать или поручить Дину сделать это.
Ему самому предстояла беседа с едва пришедшей в себя девушкой, которой чудом удалось выжить. Причем не просто беседа, требовалось заставить бедолагу вспомнить многое из того, что она очень хотела бы забыть. Даг никогда не отличался особым тактом, иногда даже не замечал, что обижает собеседника, а потому старался в таких случаях отправлять на беседу Фриду. Но сегодня Фриды не было, мысль о том, почему, старался гнать от себя сам Даг, он очень не любил выяснять отношения и задумываться над чужими проблемами, не относящимися к работе.
За прошедшие дни у Веры спала опухоль с подбитого глаза, синяк изменил цвет, но середина все равно была фиолетовой. Перевязана рука, невозможно наступить на ногу без костыля, но она жива и даже пыталась ходить. Когда Вангер был у нее в предыдущий раз, Вера лежала пластом.
О банде рассказывала на удивление спокойно, но Вера слишком плохо говорила по‑английски, чтобы беседа получилась полноценной. И все же Даг задал два особенно интересующих его вопроса: видела ли она в банде человека с вот такой татуировкой?
Он намеренно не стал говорить, где именно эта татуировка, чтобы не подсказывать ответ. Если видела, то вспомнит сама.
От Вангера не укрылось, как вздрогнула Вера:
— Да, это самый страшный человек. Он и те двое, которых мы связали. Они звери, их надо убить.
Теперь вздрогнул Вангер. Знала ли Вера, что ее обидчица лежала совсем рядом с ней? Не Вера ли отключила аппаратуру? Но внимательней посмотрев на девушку, Даг мысленно вычеркнул Веру из списка подозреваемых. Она еле ходит, понятно, что два дня назад и вовсе с трудом поднималась с постели. Но все же поинтересовался:
— Вы знаете, что Маргит Стринберг, которая вас мучила, лежала недалеко здесь же?
Вера ответила прямо:
— Да, она была в коме, так сказали медсестры. Я боялась, что она может прийти и сюда, а я не смогу защититься, но медсестра сказала, что не придет, потому что в коме из‑за наркотиков.
— Да, ее убили, отключив аппаратуру.
— Мне не жалко, — честно созналась Вера. — Она плохая женщина, такие не должны жить.
Вангер призвал на помощь все свои дипломатические способности и почти мягко поинтересовался:
— Вы давно ее видели?
— Маргит? Там… в подвале… Здесь — нет, она не ходит, я тоже.
«Ну, это еще нужно проверить», — решил для себя Даг и, вспомнив о Викстреме, поинтересовался:
— Человек с этой татуировкой… где она была сделана?
— Тату? Тут, — Вера уверенно показала на запястье правой руки.
— Он был в подвале в тот день, когда вас освободили?
— Да.
— А куда девался?
По сути, нелепый вопрос, откуда Вера об этом могла знать, разве что спросил себя, а не ее. Но девушка ответила:
— Не знаю.
— Вас навещают? — вопрос скорее просто ради продолжения беседы.
— Да.
— Кто? — он просто давал себе время придумать вопрос о том, почему их мучили, а Линдберг нет.
— Приходили Линн и ее подруга. А еще здесь была ваша помощница, я не знаю ее имени. Вы приходили в первый раз с ней. Но она не допрашивала, нет, просто пожелала выздоровления.
Фрида была здесь? Но зачем и когда, если она должна быть в Эстерсунде?
— Давно? — по поводу Фриды Вангер уже решил, что Вера спутала, но вопрос о пытках так и не придумал, потому тянул время.
— Сегодня… вчера… два дня назад, — показывала, загибая пальцы, девушка.