Но и «платный» диспетчер заверил меня, что вызова на Соборную у них не было.
Ну, что ж, этого и следовало ожидать – «Скорая» явно не настоящая. Хорошо, что я взяла за правило записывать номера встречающихся по делу автомашин. Вот и вчера во время слежки за подъездом чисто автоматически занесла в записную книжку сотового телефона номера всех стоящих во дворе машин.
Вот он, номер с пометкой «Ск. пом.». Придется опять звонить компьютерному гению Дыку.
Но не успела я подумать об этом, как экран на моем телефоне высветился и пошел вызов: «Чернов Я. П.»
Это был действительно Яков Павлович, который сообщил, что заперт в каком-то подвале. Где находится подвал, он не знает. На стук в дверь никто не реагирует.
Я успокоила его, сообщив, что раз работает сотовый, то найти его будет несложно, и посоветовала беречь заряд аккумуляторов у телефона, пообещав перезвонить через пятнадцать минут.
– За это время я постараюсь выяснить, где вы находитесь, – заверила я его.
Обещание это не было пустопорожним. Определить местонахождение владельца работающего сотового телефона в наше время проще простого.
Мой хороший знакомый Алик Мыльников, руководитель агентства «Надежность», специализируется на спутниковых поисковых системах. В основном это касается охраны автомобилей. Но его спецы, с которыми я познакомилась в процессе поиска пропавшего шефа, знают, и как найти людей по номеру работающего сотового телефона, не обращаясь к провайдеру.
Поэтому не через пятнадцать, но через двадцать пять минут мне сообщили район, откуда поступал сигнал сотового.
Предупредив Чернова о том, что я уже знаю, где он находится, я направилась в дачный массив на юге города.
Час пик вроде бы прошел, но на улицах свободнее не стало, что не способствовало быстрому перемещению. И все же я двигалась навстречу основному потоку машин, стремящихся в центр города, поэтому особенно сильно нигде не задерживалась и через полчаса была около нужных мне дач.
Здесь было несколько дачных обществ. Отличались они друг от друга как небо от земли.
Если бы меня попросили провести классификацию дач, то я разделила бы их на три вида: новые, традиционные и заброшенные.
«Новые» – это растущие как грибы вокруг Тарасова двух-, трехэтажные особняки, поражающие архитектурными изысками в виде башенок, мансард, хвастающиеся новейшими строительными материалами и участками, измеряемыми в гектарах.
Название «заброшенные» говорит само за себя. Когда-то получить заветные четыре сотки стремились многие, но новые жизненные реалии изменили порядок ценностей. Молодежь копание в земле совершено не прельщает. Старики постепенно оставляют любимые участки из-за проблем со здоровьем. Среднее поколение, не заработавшее на особняк и участок в несколько гектаров, брать на себя заботы о четырех сотках отцов не спешит. За два-три года необработанный участок зарастает бурьяном, еще раньше на нем появляются сначала охотники за металлоломом, потом те, кто подбирает все, что плохо лежит, и вот уже от домика остается остов без окон и дверей, который чаще всего в конце концов сгорает.
Но есть и такие общества дачников, где владельцы традиционных четырех соток откупают заброшенные четыре сотки соседей, скидываются на охрану, надстраивают вторые этажи над скромными домиками, возводят бани и небольшие бассейны. Словом, создают свой микромир.
Именно к такому «традиционному» дачному участку, пользуясь указаниями дежурного оператора фирмы «Надежность», контролировавшего мои передвижения, я и подъехала.
В «Надежности» дежурил в этот раз Семен Вязин, с которым мы однажды уже работали и даже выезжали вместе в один из городов области.
Поинтересовавшись, в какую историю я ввязалась в очередной раз, но не получив вразумительного ответа, Сеня не обиделся, а просто принялся вести меня по поселку. Для начала он скинул мне на сотовый план расположения дач и сообщил, что в этом районе, кроме наших двух, работают еще четыре сотовых. Один из них – в домике, который обозначен на плане как сторожка.
Рассудив, что мне лучше всего действовать официально, я попросила Семена следить за тем, не появятся ли среди дач сигналы новых сотовых, и, если это случится, немедленно сообщить мне. Сверившись с планом, я вышла из машины и направилась к сторожке.
Сторож, как и положено, спал и на мой стук откликнулся не сразу. Хмурый мужчина крохотного роста лет пятидесяти не скрывал своего неудовольствия. Выражение его лица изменилось, когда я предъявила ему свое старое удостоверение из прокуратуры.
Сразу после окончания юридической академии я работала на государственной службе. Но поняла, что мой характер и прокуратура – вещи несовместимые. Расстались мы по собственному (моему) желанию. На память у меня сохранились друзья-однокашники, стремительно продвигающиеся по службе, и удостоверение, которое, конечно же, уже давно просрочено, но один вид которого не раз помогал в моей сыскной деятельности.
Разумеется, пользоваться этим удостоверением я давно уже не имею права. Но утешаю себя тем, что это не самое большое нарушение закона в наше время.
Вот и в этот раз, увидев книжечку с гербом, мужичок собрался и настороженно посмотрел на меня.
Я попросила рассказать, живет ли кто-нибудь здесь постоянно и кто сегодня ночью приезжал на дачи.
– Постоянно здесь живет Егорыч, – начал бодро рапортовать мужчина. – А приехали в третьем часу ночи на дачу к Михалиным. Но уже уехали.
Выяснив, что у Егорыча старенький «Москвич», а к Михалиным приезжали на джипе, я попросила сторожа показать мне эту дачу.
Дороги между участками здесь были еще те, а мой «Ситроен», конечно, не джип, но под руководством сторожа мы все-таки добрались до нужного места. На калитке был замок.
Еще раз позвонив в «Надежность», я получила заверение Семена, что месторасположение сигналов наших с Черновым сотовых полностью совпадает, и сообщила сторожу, что, по моим данным, на этой даче находится похищенный человек.
– Я могу вызвать оперативную бригаду, которая привезет ордер на обыск, – начала объяснять я. – Но вы понимаете, что похищенный может быть ранен и истекать кровью, вдруг он умрет за то время, пока мы будем оформлять документы? Вы возьмете на себя ответственность за его жизнь? Ведь вы можете быть обвинены в сговоре с похитителями!
Последний аргумент оказался самым весомым, и сторож, замахав руками, заявил, что я могу делать что хочу, под свою ответственность.
Среди моих многочисленных знакомых были и те, для кого замки не преграда. По мере возможности я перенимала их опыт, поэтому замок на калитке особых хлопот мне не доставил.
Дача, стоявшая в отдалении, представляла собой небольшое, но основательное каменное строение. Обойдя вокруг, я нашла окно, выставить из которого стекло было совсем не трудно. Сторож издали восхищенно смотрел на меня.