К концу дня мой скептицизм сменился любопытством, и я поняла, что заразилась лихорадкой Синди — или, возможно, лихорадка подхватила меня.

Скиталец Иисус был хорошим пастырем для заблудшего стада.

Так почему же его убили?

Может, он просто оказался не в то время и не в том месте?

Или его смерть была тщательно продумана?

Таким образом, перед нами встали два больших вопроса, на которые хорошие полицейские не могут закрыть глаза: кто убил Скитальца Иисуса и почему?

Глава б

Мы с Конклином вернулись в полицейское управление около пяти. Пройдя через общий зал, мы вступили в крошечный стеклянный кабинет лейтенанта Уоррена Джейкоби, когда-то бывший моим местом работы.

Джейкоби тоже когда-то принадлежал мне — он был моим напарником. Теперь мы поменялись местами и частенько спорили, но благодаря прошедшим годам совместной службы он понимал и мог угадать мои мысли, как никто другой — будь то Клэр, Конклин, Синди или Джо.

Когда мы вошли, Джейкоби разбирал свалку на своем столе. Мой старый друг и теперешний босс был седовласым грузным мужчиной пятидесяти трех лет, больше двадцати пяти лет отслужившим в отделе по расследованию убийств. На меня устремился пронзительный взгляд серых глаз, и я заметила смешливые складки в уголках губ. Джейкоби никогда не смеялся. Совсем.

— На что вы, черт побери, потратили целый день? — спросил он меня. — Я все правильно понял? Вы занимались смертью бездомного?

Инспектор Красавчик — так Конклина величали в управлении — сначала предложил мне стул напротив Джейкоби, затем умостил свою привлекательную пятую точку на секретере и расхохотался.

— Я сказал что-то забавное, Конклин? — рявкнул Джейкоби. — У тебя на столе лежит двенадцать нераскрытых дел. Мне их перечислить?

Джейкоби реагировал так болезненно, потому что по уровню раскрытия убийств Сан-Франциско болтался где-то на самом дне, ниже Детройта.

— Я ему все объясню, — сказала я Конклину.

Водрузив ноги на передний край стола, я принялась за дело:

— Время работает против нас, Уоррен. У этого преступления несколько аспектов, к тому же завтра в «Кроникл» выйдет большая статья о жертве. Думаю, нам следует подготовиться к возможной шумихе.

— Продолжай, — произнес Джейкоби таким тоном, словно я была подозреваемой и беседовала с ним в камере.

Я посвятила его во все подробности проделанной работы и изложила различные теории: Скиталец Иисус был миссионером или филантропом, куколка на его распятии — это некий протест против абортов или символ того, что все мы были когда-то невинны и чисты, как младенец Иисус.

— Он умел ладить с людьми, — сказала я в заключение. — Очень харизматическая личность, своего рода персональный святой для бездомных.

Джейкоби забарабанил пальцами.

— Ты ведь не знаешь имени этого святого, верно, Боксер?

— Да.

— И даже представления не имеешь, кто его убил и за что?

— Ни намека.

— Тогда вот что… — Джейкоби хлопнул ладонями по столу. — Расследование прекращено. Закрыто. Пока кто-нибудь не придет прямо сюда и не признается в содеянном, вы не будете тратить на это дело рабочие часы. Понятно?

— Да, сэр, — ответил Конклин.

— Боксер?

— Я вас слышала, лейтенант.

Мы вышли из кабинета Джейкоби и отправились восвояси, поскольку рабочий день закончился.

— Ты все понял, верно? — спросила я Конклина.

— Что может быть непонятного в слове «закрыто»?

— Рич, намеки Уоррена прозрачны как стекло. Он предложил нам работать над делом Скитальца Иисуса в свое личное время. Я собираюсь навестить Клэр. Идешь со мной?

Глава 7

Клэр была облачена в хирургический халат с булавкой-бабочкой на воротничке, поверх она повязала фартук, а шапочка для душа в цветочек довершала ее рабочий костюм. Перед ней на столе для аутопсии из нержавеющей стали лежал обнаженный Скиталец Иисус, и его чудовищно изуродованные черты освещал яркий свет ламп.

V-образный разрез шел от ключицы до лобковой кости и был елочкой зашит белой грубой нитью. Все тело покрывали кровоподтеки, рваные раны и синяки.

Над Скитальцем Иисусом «поработали» с особой жестокостью.

— Я забрала рентгеновские снимки, — сказала Клэр.

Я взглянула на стенд с подсветкой, куда они были приколоты. У бездомного обнаружилось множество переломов и трещин, включая лицевые кости и череп. И конечно, были сломаны ребра, целых три.

— Все эти удары, нанесенные тупым предметом, могли бы стать причиной его смерти; но он был уже мертв, когда взялись за его избиение.

— Причина смерти? Ну же, Бабочка? Я вся внимание.

— Боже! — воскликнула она. — Я работаю так быстро, как только могу, но все равно недостаточно для Линдси.

— Пожалуйста, — попросила я.

Вздохнув, Клэр потянулась назад и достала маленькие пакетики из вощеной бумаги с содержимым, напоминающим деформированные пули.

— Двадцать второй калибр? — спросил Конклин.

— Абсолютно точно, Рич. Четыре выстрела в голову устроили мешанину внутри. Они вошли здесь, здесь, правее и чуть сзади, срикошетили от черепа и остались лежать внутри, словно сдохшие мухи под половиком. Однако я полагаю, что у мистера Иисуса все-таки был крайне ничтожный шанс пережить эти четыре выстрела.

— И? — не удержалась я. — Что его убило?

— Так вот, девочка моя, стрелок пустил мистеру Иисусу одну пулю прямо в висок, и она скорее всего и убила. Потом он выстрелил ему еще раз в затылок, до кучи.

— И принялся лупить его по лицу? Ломать ребра? — спросила я недоверчиво. — Мы имеем убийство в состоянии аффекта.

— Или его кто-то сильно ненавидел, — добавила Клэр и обратилась к своей помощнице: — Убери мистера Иисуса за меня, ладно, Банни? Пусть Джоуи тебе поможет. А на бирке на ноге напиши «Неизвестный, номер двадцать семь» и дату.

Мы с Конклином отправились вслед за Клэр в ее кабинет.

— Я хочу показать вам еще кое-что, — сказала она, сорвав с себя шапочку и сняв лабораторный халат. Под ним оказались голубые медицинские брюки и ее любимая футболка со знаменитой надписью на груди: «Я, наверное, толстая, и мне сорок, но я такая, какая есть».

Эта фраза поднимала Клэр настроение, но сейчас ей уже стукнуло сорок пять, и, думаю, она обзаведется в ближайшее время новой любимой футболкой.

Тем временем Клэр предложила нам присесть, а сама расположилась за своим столом и открыла верхний ящик. Она достала оттуда еще один прозрачный пакет для улик, положила его на столешницу и изогнула настольную лампу так, чтобы свет падал на содержимое пакета.