– Извини… это я из-за Володиной смерти так распустилась. – Лидия теперь смотрела спокойно. – Обычно я себе такого не позволяю… Жизнь все время подлянки подбрасывает, вроде бы привыкла уже ничего хорошего не ждать, а тут опять… И Володьку жалко. А только мне, может, теперь хуже, чем ему, будет…
– Ну, уж ты скажешь…
– А вот пересматриваю свою жизнь, и получается, что счастлива я была всего года два в молодости. Ну еще в детстве несмышленом, конечно… Когда сериал этот снимали «За пятнадцать секунд до рассвета», мне всего двадцать пять лет было. Закончила театральный, подвизалась в каком-то театрике чуть не самодеятельном, по клубам болталась, там меня и нашел режиссер. Как услышал, что я пою… в общем, утвердили меня на роль радистки Лили. Сниматься, конечно, интересно было, но работали как черти, уставали очень. А после – такой успех! Популярность всенародная! На улицах узнавали, письма мешками почтальонша носила! И приглашения посыпались. Это начальство высокое только на словах сериал ругало – дескать, радистка Лили – не наш образ и все такое. А на самом деле эти… – Лидия вставила непечатное слово, – прямо слюни пускали, на меня глядя! Подарки разные, полное восхищение. В общем, крышу у меня напрочь снесло от такого отношения. Пьянки-гулянки, в театре смотрят косо, главный сказал что-то, я и уволилась со скандалом. А потом… звонят как-то из приемной… – Лидия посмотрела на Надежду с тоской, – не буду фамилию называть, ни к чему тебе знать такие вещи.
«Уж это точно», – подумала Надежда.
– Машину прислали, отвезли на дачу. По дороге сопровождающий все твердил, чтобы я понимала, к какому человеку везут, прониклась, так сказать, серьезностью момента. Вела себя чтобы соответственно. Мне, дуре, любопытно стало, да и как откажешься? Ведь кислород перекроют, нигде снимать не будут, в театральную студию при ЖЭКе и то преподавать не возьмут! Ну, привезли меня на дачу, там персонала никакого нету, чтобы без свидетелей. Выходит хозяин… я привыкла это лицо только по телевизору видеть, в программе «Время»! Он улыбается, коньяку все подливает… в общем…
– Да что ты мнешься, я же не свекровь! – рассердилась Надежда. – Ну, переспала ты с членом Политбюро, что такого-то? Они небось тоже люди!
– Это верно, – Лидия улыбнулась, – у нас с ним целый роман завязался. И знаешь, человек, в общем, был он неплохой, если с ним один на один… ласковый, шутил много. В общем, непротивный. Ну, конечно, какая там любовь… но все же старалась я с ним по-хорошему. Ну, проходит месяца два, и тут у меня задержка. Что делать? Пошла я к врачу знакомому, он меня и огорошил: аборт очень может повредить, а детей после не будет уж точно, какие-то у меня с кровью проблемы. И тут как раз привозят меня на дачу в последний раз. Встречает он меня и говорит, что хотел проститься – посылают его куда-то далеко послом. Я уж потом сообразила, что положение его пошатнулось. А тогда ляпнула сразу как есть – так, мол, и так, и про врача. И вот все же неплохой он мужик оказался – другой мог бы меня сразу выгнать – что я ему сделаю? Куда жаловаться пойду? А он – езжай, говорит, домой к себе, я все решу. Короче, дали мне квартиру двухкомнатную в центре со всей обстановкой, устроили в театр. Порученец его приезжал – больше, сказал, ничего не жди, это все. Да я и то рада была. Родила дочку, мама мне помогала. Тут перестройка разразилась. Работы в театре никакой, денег нет, пришлось мне по области мотаться, как говорят артисты, чесом заниматься. Дочку совсем забросила, здоровье подорвала, тогда к спиртному пристрастилась, да хорошо, организм крепкий оказался, до алкоголизма дело не дошло.
– Тяжелое было время… – вставила Надежда.
– Да, когда дочке семь лет было, узнала я, что отец ее умер. Ну, что мне с этого? После пару раз замуж собиралась, да все козлы какие-то попадались. Ладно, потихоньку наладилось все, кино, телевидение, нашла я работу на дубляже, дочка выросла, влюбилась в сыночка богатых родителей. Говорила я ей – ни к чему это, да в ответ такого наслушалась! И то верно, как я могу советы давать, раз свою жизнь по-человечески устроить не смогла?
– Ну, и что дальше было? – Надежда решила, что хватит с нее вечера воспоминаний, ничего полезного она не узнает.
– Дальше я глупость сделала огромную, – сообщила Лидия, – родители жениха не в большом восторге были от нас, но уже Алешка в проекте был, поэтому они скрепя сердце дали согласие на свадьбу. Но отец сказал, что ничего для молодых делать не станет – сын сам, дескать, все решил, девушку выбрал не их круга, так пускай сам и устраивается как может. А меня тут заело, обиделась я за дочку, да и говорю на свадьбе во всеуслышание, что дарю молодым квартиру двухкомнатную в центре.
– Свою, что ли? – ахнула Надежда. – Ну ты и дура!
– Точно! – согласилась Лидия. – Вот ничему нас жизнь не учит! А тогда хотелось мне, чтобы дочка себя бедной родственницей не чувствовала. Значит, переписала я на дочку квартиру, а сама в комнату переехала в коммуналке, мне от мамы осталась.
– И что? – Надежда задала этот вопрос просто так, потому что ответ был очевиден.
– Да то! – зло ответила Лидия. – Тут-то все и началось. У дочки беременность плохо проходила, она все по больницам, я к ней моталась, а зятек гулял. То по клубам да по ресторанам, а как деньги кончились, то дома. Мне соседи звонили, жаловались, говорят – форменный притон у него. Я пришла – и верно, притон, девки пьяные, наркотики. Приструнила его, так он дочку против меня восстановил. Тут ребенок родился, он и говорит дочке: или я, или теща! Разумеется, она его выбрала.
– Ну и ну! – Надежда покачала головой.
– А у ребеночка оказалась астма, уж не знаю, как так получилось. Может, дочка нервничала сильно, может, зять, этот урод, пил или кололся. А только совсем плохо было иногда Алешке – синеет, задыхается, «скорая» у них каждую неделю, в больницу его забирают. Дочка, конечно, мне позвонила – как тут одной справиться? Ну, в одной больнице сделали пробы, выяснили, что аллергия на шерсть животных, на запахи разные. Если, говорят, беречься, то ничего, а со временем организм окрепнет, авось пройдет…
Дочка совсем с лица спала, в чем душа держится, а муженька ее вечно дома нету. Болтается где-то, а если что и заработает, то все на себя тратит, дома и есть нечего. Я – все туда, а толку? Пробовала к тем родителям обратиться – и слушать не стали. Мать его мне по телефону так и сказала: твоя, говорит, девка его на себе обманом женила, так теперь сами со своим отродьем и возитесь! Ну, кому понравится, когда твою дочку такими словами поливают? Ответила я ей в том же духе и трубку бросила.
– Ой, плохо! – вздохнула Надежда.
– Дальше еще хуже было! – мрачно сообщила Лидия. – Значит, зять потихоньку совсем с катушек сошел – подсел на наркотики. И как-то быстро опустился – видно, нутро с самого начала гнилое у него было. Где уж работал, не знаю, а только и оттуда его поперли, стал он у дочки последние деньги отнимать, бил ее, ребенка однажды чуть не уронил. Выгнала она его, замок поменяла, на развод подала, на алименты. А что с него получишь? Так он задумал квартиру делить! Привел адвоката – такой прохиндей в очочках, глаза бегают, и все твердит, что квартиру я дочери подарила, когда они уже женаты были, стало быть, это – совместно нажитое имущество. Ну, тут я уперлась. Заявление в милицию написала, что приходит, скандалит, дочку бьет, ребенка пугает. Соседей в свидетели позвала. А потом подвернулись гастроли, я и укатила на неделю. Приезжаю – дочка у меня в коммуналке с ребенком. Оказалось, только я уехала, приходит этот подлец поздно вечером, просит по-хорошему, надо поговорить. Она его и пустила, чтобы под дверью не орал, соседей не будил.