– Показывай давай, мелкая! А то уши откручу! Ну! – пригрозила она.
Вика подняла на нее злые глаза.
– Тебя за ногу укусил волк! – сказала она писклявым голосом, каким говорят в младших классах профессиональные ябеды.
Шито-Крыто дернула плечом.
– И что, это все? Какая чушь! – начала она и вдруг завопила от боли.
Из ее бедра выше колена хлестала кровь. Ритка упала, зажимая рану ладонью. Она попыталась произнести затягивающее рану заклинание, но залитое кровью кольцо отказывалось выбрасывать искру.
– Сделайте что-нибудь… бли-и-и-ин… Я сейчас сдохну… – вопила Ритка, утратив свое обычное хладнокровие.
– У тебя на ноге нет волчьего укуса! – великодушно сказала Вика, выждав несколько томительных мгновений.
Ритка осторожно отняла ладонь. Рана бесследно исчезла.
– Офигеть… – едва выговорила Шито-Крыто.
Ягун погладил девочку по голове.
– Умница, Вика! Только в другой раз не надо так круто. Можно же было помягче. Ну там: «У тети в кармане конфетка с мышиными лапками!»
Рыжова подняла на Ягуна задумчивые и наивные детские глаза.
– У Ягуна за шиворотом сидит… – начала воображать она.
Играющему комментатору стало не по себе.
– Спасибо, Вика! Иди надувай шарики! – очень ласково сказал он.
Вика Рыжова убежала. Шито-Крыто проводила ее очумевшим взглядом. Ее побелевшие губы прыгали.
– Как она это сделала? Я ж заговаривалась на неуязвимость! И аура удачливости у меня тоже есть! В меня ж с трех шагов из дробовика не попадешь!
– Слова материальны. Слышала когда-нибудь такое выражение? В общем, все, что говорит эта девчонка, сбывается, – пояснил Ягун.
– Что, совсем все?.. – всовывая между ними голову, поинтересовалась Склепова. – Ух ты! Надо ей шоколадку подарить. Пусть брякнет что-нибудь в духе: «Грызиана Припятская, бессменная ведущая тра-ля-ля-ля, подала заявление об уходе на пенсию по состоянию здоровья. Все ее посты и должности заняла восходящая звезда Гробыня Склепова!»
– Для этого она как минимум должна иметь с твоей Грызианой визуальный контакт. Да и вообще, чтобы слова материализовались, Вику нужно разозлить. А если ее разозлить, не факт, что она не брякнет чего другое, но уже про тебя! – сказал Ягун.
– Тогда не надо, – поспешно проговорила Гробыня. – В сущности, я люблю начальство. Даже если оно еще и не в гробу.
Шито-Крыто скрестила на груди руки. Она была мрачна. Ее терзала какая-то неприятная мысль.
– Вы заметили: год от года юные маги становятся сильнее. Что Коля Кирьянов, от которого коридоры пустеют, что эта новенькая Рыжова… Но даже если не брать их в расчет, то и средний уровень повыше будет.
– Акселерация, мамочка моя бабуся! Ну да ты не прибедняйся! У нас что, мало сильных магов было? А Шурасик, а Танька с контрабасом, а Пипенция с ее убойными истериками! Да и ты тоже! – утешил ее Ягун.
* * *
Таня то и дело поглядывала на часы. Она ждала Ваньку и не понимала, почему он задерживается. Подозрения, которые ей удалось на время отогнать, вновь возвращались. Пытаясь отвлечься, Таня помогала Ягуну и малютке Клоппику оформлять зал.
Шурасик, счастливый юбиляр, удвоивший сегодня первую цифру в своей дате, прибыл за пятнадцать минут до шести. Он появился в зале со стороны Лестницы Атлантов вместе с Ленкой Свеколт и Жанной Аббатиковой. Вид у Шурасика был скромно-величественный, как у молодого принца, который будто и не догадывается, что его должны короновать, но все же на всякий случай примерил с вечера мантию и попросил старого слугу протереть мокрой тряпкой старый папин трон. Тане невольно вспомнился Пуппер, который тоже вечно являлся с лицом профессионального скромняги. И только после этого начинались его терпеливые: «Пуппер. Гурий Пуппер», обращенные к каждому гостю в отдельности.
Гуня Гломов первым устремился к Шурасику и стиснул его в медвежьих объятиях.
– Приветствую тебя, брат! Двадцать лет – это немало! Надеюсь, с этого дня ты перестанешь канать под важного придурка с галстучком и станешь нормальным пацаном! – сказал он.
Стиснутый Шурасик что-то прохрипел. Кажется, просил отпустить. Наивный Гуня подумал, что его благодарят, и, очень тронутый, похлопал «братана Шурасика» по спине.
После Гуни Шурасика поздравила Гробыня, не сказавшая ничего особо яркого, поскольку одновременно с поздравлениями она слизывала с пальцев шоколадный крем. Ритка Шито-Крыто ткнула Шурасика кулаком в солнечное сплетение и пожелала ему на ухо что-то такое, от чего Шурасик зарделся как девушка.
Ритка хохотнула и отошла, подбрасывая на ладони скорпиона. «Смущать Шурочку» она любила еще в Тибидохсе. Уж очень он правильный. Для Ритки эта правильность была вечным искушением.
Едва Ритка перестала конфузить Шурочку, как к нему подскочил взбудораженный Жикин. К раздувшемуся флюсу добавилась розовая шишка на подбородке, вокруг которой быстро расползалась краснота. Свеколт и Аббатикова почему-то очень заинтересовались и флюсом, и шишкой. Учитывая, что некромаги народ не брезгливый да и к конфетным красавчикам равнодушный, интерес их сложно было объяснить.
– Держи подарок! – сказал Жикин и принялся толкать Шурасику в руку свиток, перевязанный ленточкой.
– Что это?
– Магическая страховка мага Болбея Бостонского! Слышал о такой? С человеком, который застраховался, обязательно случаются все описанные в полисе страховые события… Если страховка от наводнения – то потоп, если страховка на аварию, то авария! Смотри, тут вписано твое имя! Прикольно, да? Я застраховал тебя от лысины в тридцать лет и от ожирения в сорок!
И Жикин уставился на Шурасика, явно надеясь смутить его и испортить настроение.
– Кто вписывал? Ты? – очень спокойно спросил Шурасик.
– Ну, я.
– Лично? Своей рукой?
– Да.
– А на руке у тебя, конечно, была перчатка из кожи молодого белого буйвола, убитого молнией?
– Нет. А что? – напрягся Жикин.
Шурасик кивнул.
– Да ничего. Просто в другой раз внимательно читай примечания к договору страхования.
– Ты хочешь сказать, что у тебя не будет лысины и ожирения? – с подозрением спросил Жикин.