— Проказил не я, — спокойно возразил Петр. — Ребята сами пришли, решили меня поучить. Обиделись вроде. Но не вышло у них ничего с этой самой учебой...
Он вкратце и честно описал, что произошло прошлой ночью.
— Ну, ты молодец! — хохотнул Егорыч. — Я прикидывал, что может случиться такое, что эти фуфлыжники захотят на тебя наехать. Но чтобы они обделались с таким выхлопом... Класс, Петруша! Ладно, фраер, не радуйся, еще не вечер. Пошагали на терку с Бурым.
— Куда? — не понял его Петр. — На какую терку?
— Проблемы разводить с твоими соседями по бараку, которые круче самых крутых яиц, — поморщившись, сказал Егорыч. — Мирить вас буду — нет у меня больше проблем. Не хватало еще в психушке разборок.
«Терка» продолжалась недолго. Дискуссия, особенно вначале, случилась бурной, однако скоро вошла в конструктивное русло. Бурнаш сидел на стуле посередине своей палаты набычившись, мрачно переводя взгляд с сидевшего напротив Егорыча на Петра, пристроившегося за его спиной.
— Ну так что, Бурый, мы все перетерли? — спросил у него санитар. — Тогда подводим итоги базара. Твои быки на парня не по делу наехали, и не говори, что ты об этом не знал. По-хорошему, вам бы надо предъяву выставить, да парнишка, в общем-то, был бесхозный. Я за него нынче выступаю в плане гуманитарной поддержки и для поддержания порядка в нашей богадельне. Ну а раз влез в завязку, буду держать его за собой. Пока обойдемся без предъявы, но если твои доберманы по новой права на мужика качать начнут, тогда разговор будет другой... серьезный.
— Никаких проблем, Лука, — неожиданно широко улыбнулся Бурнаш. — Ребята захотели повеселиться, а я этому значения не придал. Они же ничего серьезного с ним и делать не хотели. Думали, простой придурок. И меня в заблуждение ввели. Решили размяться — застоялись, жеребцы. Попинали бы малость для выпуска пара, и никаких ежиков. Так, братва?
— Так, Пал Иваныч, — нестройным хором промычали из-за его спины охранники. — Мы по-серьезному не хотели...
— Ну, а коли ты, Лука, его под свою «крышу» берешь, никаких непоняток быть не может. Пускай лечится, башку в норму приводит. А дальше поглядим...
При последних словах Егорыч вскинул голову и внимательно и остро посмотрел на Бурнаша.
— Не понял насчет «дальше»? — сказал санитар и, сделав многозначительную паузу, сквозь зубы выдавил: — Это ты что, авторитет свой качаешь?
— Нет, я о деле баю. И про это у нас с тобой разговор отдельный будет, — качнул головой Бурнаш. — Вполне деловой и взаимовыгодный. Без распальцовки и наездов.
— Ну если так... — пожал плечами Егорыч. — Только вот не пойму, Бурый, к чему ты клонишь.
— Пока болезный пускай в норму приходит, а я мозгами пораскину. А уж как до конца все свяжу, тогда и усядемся с тобой, Лука, прикинем общие интересы.
— Какую-то бодягу ты гонишь, — недоуменно покачал головой санитар. — Да ладно, до дела дойдет, тогда и разберемся. Но пока, как решили — никаких наездов на него.
— Слово — закон! — согласился Бурнаш и грозно покосился на охранников. — Никто его и пальчиком не заденет. Так, орлы?
— Так, Пал Иваныч, — уныло пропели хором за его спиной бодигарды, скучно рассматривая свои «пальчики».
— Слышь, Лука, — неожиданно смущенно улыбнулся Бурнаш. — Хоть убей, не могу поверить, что этот кент лучше моих парней работает. Есть желание проверить самому. Раз уж он сейчас под тобой, разрешения спрашиваю. Дай мне с ним малость потолкаться.
Лука-Егорыч на секунду задумался, а потом как бы безразлично и неохотно повел подбородком. Однако Петр сумел уловить в его глазах искорку интереса.
— Ладно, только по-короткому и без увечий, — согласился Егорыч. — А то я про твою медвежью силу слышал. Сколько народу переломал...
— Не, я легонько, — поднимаясь со стула, ласково пообещал Бурнаш. — Просто гляну, на что он годится.
Он стянул с могучих плеч спортивную куртку, скинул сланцы и потянулся, так что захрустели кости в суставах.
— Ты-то, парниша, не против подразмяться? — для порядка спросил Егорыч-Лука у Петра. Тот, не противясь неизбежному, неопределенно дернул плечами. — Вот и ладненько, — улыбнулся санитар, подхватил стул и отошел в сторону. Охранники последовали его примеру, освобождая место в центре палаты.
Петр снял суконную куртку, оставшись в нательной рубахе, и разулся, освободив ноги от тяжелых казенных тапочек. По примеру Бурнаша он не стал тратить время на разогрев, а лишь прошелся по суставам и мышцам, проверяя их готовность к работе. Перед ужином Петр качественно занимался «отрезами парчи», включая еще не разрешенные Лидией Анфимовной, и тело сохранило тепло и эластичность.
Во время короткой разминки работали не только мышцы и связки, но и мозг Петра. Подкорка помимо его воли или команды просчитывала противника. Впечатляющие габариты: бугры мускулов выпирают из-под майки, спина — хоть рожь цепом молоти, столбы крепких ног. Вес раза в полтора побольше, чем у Петра; ростом — на голову выше. Даже Винт, не говоря уже о Коляне с Моней, смотрелся рядом с шефом некрупным пацаном.
Каким видом боя обладает Бурый-Бурнаш, также оставалось загадкой. Такое тело под стать сумоисту или тяжеловесу классику, хотя не исключается и бокс, и рукопашный бой. Движения его не выдают явных признаков принадлежности к определенному стилю борьбы. Но для такого мощного сложения, если еще прибавить выносливость и умение держать удар, техника иногда и не важна.
Вывод из наблюдений был невеселый, но не пессимистичный: следует осторожно ввязаться в схватку, не допуская противника в ближний бой. Аккуратно провести разведку, делая ставку на подвижность, а потом... А потом видно будет! Сколь ни силен и крепок дуб, топор профессионала-дровосека завалит и исполина. Слова про дуб и дровосека сами собой нарисовались в мозгу Петра. Ему оставалось лишь принять их на веру и положиться на заложенные в нем знания и умения, о которых он в полной мере не ведал и даже не догадывался.
Бурнаш, выждав, когда Петр закончит разминку, шагнул навстречу. На лице авторитета читалась уверенность в своих силах и некая затаенная усмешка. Огромные руки-лапищи, полусогнутые в локтях, были готовы схватить, сжать, разорвать непокорного.
Неожиданно для себя — импульс мозга дал команду помимо его воли — Петр шагнул навстречу и, вместо того чтобы уходить, лавировать, проводить разведку, двинул вперед свои ладони, встретившиеся с ладонями Бурнаша. Их пальцы сплелись в крепком замке. Скрытая усмешка на лице авторитета проявилась, превратившись в пренебрежительную улыбку. Дичь по своей воле забралась в капкан, который сейчас захлопнется и сломает ей хребет.
— Потанцуем, малыш! — торжественно объявил Бурнаш, и его губы расплылись еще шире.
— Потанцуем, — спокойно согласился Петр, чем вызвал недовольство партнера, мгновенно стеревшее улыбку с лица.
Глаза Бурнаша зло сверкнули. Не привык он к столь вольной реакции людей, удостаивающихся его внимания.