Я решительно сбросил с себя мягкое стеганое одеяло, и тихо отворил дверцу. На нашей половине поляны все еще спали. Я взглянул на небо. Поднималось жаркое весеннее горное солнце — уже третий день подряд. Если учесть, что до этого неделю стоял омерзительный туман и холод, не дававший возможности раздеться и выкурить проклятую вошь, то настроение мое с самого утра было приподнятым. Я прошел по линии окопов, умылся из любимой лужи и еще раз полюбовался удивительной красотой этих мест.
Естественно, сразу после пробуждения, я вспомнил о вчерашнем неожиданном предложении Франчковского о проведении спортивных соревнований на приз командования сводного батальона…
— Что за суперприз? — несколько глупо спросил я, когда на совещание по этому поводу собрались все уже буквально опухшие от безделья офицеры.
Франчковский посмотрел на меня как на божью коровку и процедил:
— Друг мой, из конфиденциальных источников поступила информация, что наши доблестные воины надыбали сухих дрожжей и мешок сахара. Операция по изъятию контрабанды мною уже проведена. Между прочим, зачинщики из вашей батареи, товарищ Найданов!
Он воздел персты в сторону моего непосредственного начальника. Андрей, как это с ним частенько бывало, выпучил глаза и стал наливаться кровью. Но Франчковский уже успел перевести свой корявый палец вверх и напыщенно продолжил:
— Но! Извлечем пользу и обратим злое начало в доброе! Чтобы пресечь беспорядки и поднять дух войск, заставим их поработать сначала. А для этого проведем большие спортивные соревнования, где главным призом будет…(он выдержал эффектную паузу)… право на производство браги!
— Все равно ведь сделают и напьются, так хоть заставим их немного побегать, — рассудительно добавил он.
Мы долго смеялись, (ржали — если точнее), но предложение одобрили сразу; кто бы ни выиграл, а уж свою долю мы получим однозначно.
Единственно, Урфин Джюс сразу предупредил, что если его бойцы победят, то нам ничего не светит. Мы потрепали его по плечам, и посоветовали идти давить вшей: пусть им свои сказки рассказывает, и своим деревянным солдатам.
После принципиального согласия всех присутствующих, председательствующий Франчковский огласил лично им составленную программу соревнований. Она включала военно-спортивную эстафету и бокс.
Ну, с эстафетой понятно — это неизбежно, сам Бог велел. Но бокс?
— Слушай, друг, — задушевно пропел Урфин Джюс. — У тебя что, перчатки боксерские есть? Чем они махаться будут?
— Не махаться, а боксировать! Я все продумал. Обмотают руки тряпьем и достаточно.
Я, Найданов и Коля Лихачев только озадаченно пожали плечами. Потом все три командира рот и Андрей пошли определять предстоящую трассу и этапы прохождения, а я поспешил донести до подчиненных столь неординарную новость.
Подчиненные уныло давились мясом. «Хлебушка бы!» — так и читалось в их тоскливых глазах.
— Солдаты! — обратился я к ним. — Есть возможность напиться и забыться!
— Грешно смеяться над бедными людьми, — весьма осторожно ответил Кабан. Я даже не сомневался, что сидящий рядом с ним Солоха, и был главным инициатором добычи алкогольных ингредиентов, позднее утерянных, но даже в его глазах мелькнула явная заинтересованность. (А может все-таки Армян? Да ну, нет! Насколько я знаю своего водителя, к спиртному-то, он, как раз, довольно равнодушен).
Джимми Хендрикс, как потенциальный капитан команды, попросил разъяснений. Я достаточно подробно описал оперативную обстановку; единственное, чего я сам толком не знал — это программы соревнований. Но тут подоспел возбужденный Найданов.
— Андроид, — заорал командир с порога слышимости, — готовься в боксеры! Тебя будут больно бить!
Андронов начал артачиться, но до сих пор молчавший Солоха отрезал:
— Будешь биться.
И Андроид потух….
Раздался разъяренный вопль Франчковского, и я вздрогнул. Славная утренняя тишина закончилась. По всему расположению зашевелились фигуры цвета хаки. Из кабины высунулся заспанный и недовольный Найданов:
— Опять Франчковский орет? Чтоб он голос сорвал, паразит. Весь сон испортил. А я женщину видел! Же-е-енщину!
Он сладко потянулся, а я вежливо сказал:
— Андрюха! Сегодня Игры Доброй Неволи на приз зеленого змия, ты забыл?
— Ага, забудешь тут. Андроид! Ты в форме?!
Андронов, надо сказать, был здоровым, толстым, довольно упрямым парнем. Тем не менее, предстоящие возможные побои уже наложили мрачную тень на его чело. От начальственного окрика он нахмурился еще больше, и отчего-то потрогал свою могучую челюсть.
Для эстафеты подобрали задачи, соответствующие боевой обстановке. Форма одежды стандартная: сапоги, броники, каски. Франчковский настаивал на использовании противогазов, но после проведенной ревизии с ужасом обнаружил, что за долгие месяцы похода противогазы даже в его собственной роте как-то исчезли сами по себе. Сгоряча ротный хотел было избить каждого отдельного бойца по очереди, но, после некоторого размышления, передумал.
Первым этапом эстафеты оказалось ползание по-пластунски. Так как форма у участников все равно была грязной до безобразия, то испортить ее сильнее не представлялось возможным. А вот сил у спортсменов упражнение должно было отнять много. Кто не верит, пусть попробует сам.
Далее — бег на короткую дистанцию, занятие огневой позиции, окапывание, стрельба по мишеням, метание саперных лопат и штык-ножей в деревья. А потом — бокс.
Не знаю, как у других, а в нашей батарее собрать состав сборной было нелегко. Боксер нашелся, но вот с многоборцами дело обстояло гораздо хуже. Относительно легко можно было бы заставить соревноваться припаханных, (например, Рамира), но что с того толку — победить они были не в состоянии даже под страхом смерти, ибо были замучены повседневной работой, а на жизнь смотрели довольно уныло и пессимистически.
Сержанты колебались: то ли не хотели бегать на потеху публике, то ли просто не было желания физически напрягаться, но все как-то отнекивались.
Завербовался, после недолгого раздумья, лишь мужественный Кабан — просто и без комплексов. После его согласия осталось набрать еще четырех героев.
Найданов, как обычно, долго убеждал, угрожал, просто приказывал — не помогло. Тогда он собрал командиров расчетов и предложил последний китайский вариант. От четырех расчетов командиры должны были выделить по одному спортсмену. Расчет Джимми Хендрикса освободили от мобилизации — от них уже выделился по собственной инициативе товарищ Кабан.
Одно условие — это должны были быть крепкие парни. После горячей дискуссии с использованием не вполне парламентских выражений Андрей умыл руки и опять полез спать в машину. Я внимательно слушал, но ничего не говорил, потому что все-таки сумел достать у медика Гаджи свежие (месячной давности) газеты, и торопился их прочесть, пока не отобрали.