Не было, конечно, у Васи теплых одеял, толстых матрацев и ковров с эротическими сюжетами, но зато было полно синих с черными полосками казенных одеял, и масса спальников. Так что даже Ваня и Турок спали в одном спальнике на двоих. Это вызывало столько непристойных шуток со стороны Молчанова, Сэма и Куценко, что взбешенный Турок, в конце концов, решил спать просто на полу, без спальника.

На пару с Васей я ходил в столовую нашего ПХД. Там был и прапорщик Ахмед, (тот, который в очках), и в поварах — два моих бывших бойца. Так что нам с Васей обламывался и хороший, настоящий чай, и сыр, и печенье, и белый заводской хлеб. (Хотя я понял, что лепешки, выпекаемые Восканяном, ничуть не хуже, а в чем-то даже качественнее).

Как-то я так расслабился, что от Васи почти и не вылезал. Я даже не представлял себе, чем в данный момент занимается Найданов. Впрочем, он, скорее всего, тоже где-то предавался общению с друзьями. Вместе с ним в нашу бригаду попало еще несколько его однокурсников по училищу, почти все они были здесь, в Чечне, так что у него была собственная «тусовка».

Глава 7

Все, лафа быстро закончилась. Наш батальон снова разбивали на части, меня опять отсоединяли от Найданова, прикрепляли к Бандере, и мы должны были снова подниматься в горы.

Возглавлял нашу колонну Молчанов. Ему все это не слишком улыбалось: надо было покидать Васину «шишигу», опять искать у кого-то пристанище. Немного подсластило пилюлю только то, что на усиление нашей части было выделено два танка. Игорь быстро перезнакомился с танкистами, хотя одного, как оказалось, он уже хорошо знал. Это был тот самый сержант — танкист, которого Молчанов забирал на МТЛБ из-под минометного обстрела.

Перед самым отъездом я еще забежал к Васе потрепаться напоследок, но застал там также и Игоря.

— Ты чего тут? — спросил я. — Мы разве не сейчас отправляемся?

Молчанов посмотрел на меня с презрительным недоумением. (Он умел это делать).

— Во-первых, я забираю свои вещи, — сказал он. (Я сконфузился от собственной тупости). — Во-вторых, мы задерживаемся.

— Почему?

— Надо! — отрезал Игорь. И добавил:

— Ты, кстати, боеприпасы пополнил?

— Да, я у Гришина под самую завязку набрал.

— Смотри у меня, мне может понадобиться твоя карманная артиллерия.

— Не такая уж она и карманная, — обиженно ответил я. — У меня батальонные минометы. Между прочим, в иностранных армиях существуют даже ротные минометы! Вот то — да! Действительно, карманная артиллерия. У нас вместо нее вполне АГС справляется.

— Ладно, не умничай, — сказал Молчанов. — Смотри не пропусти отправление.

Он забрал свой вещмешок и ушел. Я еще немного покрутился у Васи, но он был чем-то занят, все время куда-то убегал, на меня внимания не обращал никакого, и я предпочел за лучшее вернуться к подчиненным.

Часа два еще мне пришлось крутиться около своих машин. Колонна хотя и формировалась, но пока никуда не трогалась. Зато я своими глазами увидел, как снова оживились мои бойцы. То, что они снова расставались с Найдановым, воодушевляло их несказанно. Отношения с первым батальоном у них никак не ладились.

Да, там были те еще субъекты! Поэтому мои подопечные предпочитали держаться от сослуживцев подальше.

Пока они снова вытаскивали на свет Божий припрятанное на всякий случай имущество, я успел сходить в столовую, и выпросить по знакомству пачку печенья. Хоть что-то! Да еще набрал во фляжку не обычной воды, а хорошего, крепкого чая.

И только я вышел из столовой, как колонна, возглавляемая двумя приданными нам танками, тронулась. Я кинулся к «шишиге», вихрем ворвался в кабину, но не успел даже толком закрыть дверцу, как наша поездка прервалась. Сомик с перекошенным лицом выскочил из кабины, и попросил меня как можно быстрее последовать его примеру. Я, глядя на его лицо, без колебаний выполнил просьбу. Водитель поднял кабину, и присвистнул.

— Чего? — спросил я раздраженно.

— Ремень полетел, — тихо сказал Сомов и провел чумазой рукой себе по лицу.

— Ну что стоишь! — закричал я. — Беги к начтеху. Может, у него что есть! Не стой! Давай, давай! Шевелись! Нам ехать надо!

Сомик ускакал к начтеху, а я подошел к недоумевающему Бичевскому, вкратце обрисовал ситуацию, и сказал, чтобы он ехал вместе с колонной, а мы его догоним. Водила кивнул, и начал пристраиваться за БМП Бандеры. Степан что-то кричал мне со своей машины, но я не мог разобрать — что. Я махнул ему рукой — мол, отвали. Он плюнул — это я видел, и отвернулся.

Тут же появился Сомик.

— Один момент, — сказал мне водитель. — Сейчас все сделаю.

Он действительно очень старался, но все равно — провозился он прилично. Мы, конечно, сильно отстали, хотя хвост колонны был еще виден. Правда, он был уже далеко.

— Давай, жми, — сказал я водиле. — Нас тут уже не должно быть. Вперед!

Мы резво рванули, и я приказал Сомику делать что угодно, но не упускать колонну из виду, так как маршрута я не знаю, а отстать от своих и заблудиться в Чечне чревато летальным исходом. Водитель проникся сказанным, и резко прибавил газу.

Сначала ехать было легко — мы ехали по асфальту. Раздолбанному, в ямах и рытвинах… Но все-таки асфальту. Проехали большой омоновский блокпост, затем повернули в горы.

Началась грунтовая дорога, но довольно приличная и укатанная. (Ну, еще бы! Перед нами целая колонна уже прошла). Судя по направлению движения я понял, что мы поднимаемся на какой-то перевал. По мере подъема перед нами открывались чудесные, необыкновенно красивые места.

Мы еще раз повернули, и впереди замаячил густой лес. Грунтовка уходила прямо в него. По левой стороне дороги торчали разрушенные высоковольтные опоры, еще какие-то непонятные бетонные столбы, а совсем — совсем далеко, на линии открывшегося горизонта, как черные грибы, горели нефтяные скважины. Я любовался данным пейзажем, пока мы не въехали в лес, скрывший все напрочь.

Вдруг как-то сразу по направлению движения вспыхнула мощнейшая канонада из всех видов оружия, которая мгновенно слилась в один протяжный вой. Мои ноги сразу стали ватными — я мгновенно понял, что случилось что-то очень, очень, очень поганое. Это был бой. Настоящий тяжелый бой: рев огня нарастал — казалось, ну куда можно выше?! А он рос.

Что делать? Ехать вперед? Я поглядел на Сомова: у него исчезло лицо — оно превратилось в театральную греческую маску. Я подумал, что вперед он не поедет, даже если я буду угрожать ему расстрелом на месте. И зачем ехать? Я включил рацию на нашей с Бандерой частоте. Молчание. Полное. Нет Бандеры. Что делать?!!

Я выпрыгнул из кабины, больно ударился пятками и заорал дурным голосом, чуть не сорвавшись на фальцет:

— Батарея, к бою!

Мои два расчета явно испугались, и не меньше, чем Сомик. Однако, хотя они и тряслись, но минометы ставили быстро. Слава Богу, за весь наш непрерывный поход по Чечне расчеты научились делать это на автомате. И это сейчас сработало.