Ах-ах-ах-ах! — отозвались горы…
Конечно же, в самую гущу боевиков Док не попал, да и никто не попал бы на таком расстоянии!.. Но!.. Термобарический снаряд, разорвавшийся метрах в двадцати в стороне, буквально сдул, смел с дороги отряд моджахедов…
— Вот и ладушки! — осклабился Док. — Пока вы опять в кучу соберетесь да пока сюда доползете, я делом займусь!..
…Нет, не зря сержант Парубец имел позывной «Док»!.. Не зря!!! Кем бы он ни был, замкомвзвода, бойцом спецназа, инструктором «рукопашки», но его истинная суть оставалась все же неизменной — врач!..
Его взводный, лейтенант Николаев, всегда удивлялся и не раз спрашивал, на кой хрен ему в ИПП [25] нужны все эти штуки, которые он так заботливо в него пакует, на что Миша только отмалчивался, ничего не объясняя…
«…Вот и пригодилось!..»
Он достал специальные изогнутые медицинские иглы, нить, которую обычно использовали при накладывании швов на раны и называли лигатурой, и приступил к священнодействию…
Экстренная хирургическая операция «в полевых условиях»…
— Сейчас ты будешь спать, дружище! — сказал он. — А потом, когда проснешься, все уже будет в полном порядке…
Не успел Кот ответить, как Миша надавил указательным пальцем на известную ему точку за ухом, и раненый провалился в глубокий сон…
— Вот и хорошо, Костик… Вот и здорово… Поспи, а я тебя подлатаю маленько…
Он разрезал ножом штанины и стал внимательно осматривать раны своего друга…
Больше всего пострадали ноги Кота. Они просто были нашпигованы осколками различной величины!.. Конечно, если взять каждый в отдельности, то ни один осколок не был смертельным, но… Их было такое неимоверное количество, от которого человек мог умереть даже и не от потери крови, а попросту от болевого шока! Сердце не выдерживало!..
«Операция» длилась минут сорок, а может, и больше… Благо дело, из Дайлакора на перевал пока никто не собирался…
Миша разрезал раны своим острым, как бритва, самодельным метательным ножом, потом выковыривал из кровоточащей плоти кусок металла и сшивал дыру лигатурой… Резал, выковыривал, сшивал… Или, уцепившись за кусочек железа зубами, выдергивал его наружу, если тот не слишком глубоко застрял в теле его друга, и его частичка, как вершина айсберга, торчала на поверхности… А потом он бинтовал сшитую рану, обработав ее йодом… А когда закончились все бинты, Мишка сдернул с себя маечку-тельняшку…
— Ф-фу-ф! — Он отер пот со лба и посмотрел на часы. — 2.20… Ну что, Котик? Пора просыпаться…
Он опять нажал на какую-то точку на верхней губе своего раненого друга, и тот открыл глаза.
— Как дела, земеля?
— Нечто среднее между плохо и очень плохо… — прошептал Константин. — Ты что со мной сделал, Док?
— Полечил немного… А то в тебе железа примерно килограмма полтора было… Вот я его и достал… Вон оно лежит… — Мишка ткнул пальцем в солидную горку окровавленных осколков. — Забери на память, если хочешь… будешь друзьям-родственникам на медальоны раздаривать…
Кот посмотрел на Мишу и очень тихо проговорил:
— Спасибо тебе, Док… Я тебе теперь всю жизнь буду должен… А железо это… Да пошло бы оно на хер!.. Как там «духи»?
Мишка выглянул из пролома и тут же подался назад:
— Ползут, шакалы…
— Далеко?
— С полкилометра примерно… Время еще есть…
Только Константин его ответа уже не услышал, провалившись в беспамятство…
Тогда Миша взял переговорник рации, которая так же, как и «ПКМ» Кота, чудом не пострадала от осколков разорвавшейся гранаты, и зашептал в эфир:
— Гром-1! Гром-1! Вызывает Гром-2!
— На приеме! — В ухо Дока вместе с голосом командира ворвался грохот боя. — Вы где, Док? Вы оторвались?
— Там же, где и были! — ответил Миша. — Сидим в «гнезде»!
— Почему?!! Почему вы до сих пор не ушли?!!
— Кот «трехсотый», командир… Тяжелый, без сознания… Обе ноги и спина… Граната прилетела… Я его один не вытащу… Лучше уж здесь сидеть… Хоть перевал перекроем, и то больше пользы, чем словно сайгаки по степи скакать…
— До утра дотянешь?
— Надо дотянуть, командир…
— Держись, сержант! Уже недолго осталось! Всего-то пару часов…
Мишка усмехнулся грустно:
— Это примерно как два года, Ник, или два столетия… Ничего! Живы будем — не помрем!.. Потом еще и вспоминать будем!..
— Держись! Мы вас вытащим! Обязательно вытащим, сержант!..
— А в Москве водку вместе пить будем! — Док уже словно и не слышал своего лейтенанта, думая о своем. — Я тебя со всей своей семьей познакомлю!.. Все!.. У меня опять гости бородатые!.. Конец связи, командир!.. До встречи в Москве!..
4.05
…Время в ту сумасшедшую, бесконечную ночь для сержанта-спецназовца Миши Парубца остановилось вовсе…
Единственное, что он видел, так это то, как на перевал перло не меньше полусотни озверевших боевиков… Два часа назад он зарядил и расставил у бойниц все пять «АКМ», которые теперь были в его распоряжении, а сам улегся у пулемета…
А потом… Стрелял, стрелял, стрелял… Переползал от одного автомата к другому, чтобы у боевиков сложилось впечатление, что здесь, в «гнезде», по крайней мере отделение бойцов спецназа, и…
Стрелял, стрелял, стрелял… И пел!!!
Да нет!
Он просто-напросто орал во все горло без какой-либо мелодии песню, услышанную по радио, которая как-то сразу прижилась в его отряде!..
— Та-та-та-та-та!!! Падлы! Чурбанье бородатое!!! Ну, держись, шакалы!!!
…А не спеши ты нас хоронить,
А у нас еще здесь дела.
У нас дома детей мал-мала,
Да и просто хотелось пожить.
А не спеши ты нам в спину стрелять,
А это никогда не поздно успеть.
А лучше дай нам дотанцевать,
А лучше дай нам песню допеть…
Пулемет, словно отбойный молоток, долбил в его плечо, но Мишка уже просто не замечал ни боли, ни усталости… Он все стрелял, и… Пел во всю глотку, надрывая голосовые связки…
— Та-та-та-та-та-та! — Очередь из пулемета, перекат в сторону, к соседней бойнице, автомат в руки, и: — Та-та-та!!! Та-та! Та-та-та!!!
И истошная песня-вопль, перекрывающая звуки боя.
…Но пришел момент, когда… Костлявой старухе под черным балахоном, видимо, до самых чертиков надоели все эти игры в прятки с каким-то наглецом, и она, разозлившись не на шутку, махнула своей косой… А Миша… Видимо, он именно в этот миг и пригнулся слегка, почувствовал ее приближение…