– «Вега»?
– Нет, Чиф... Эта группа подразделения «Омега»... Очень серьезные бойцы...
– Были...
– Да... Теперь уже были... Нам дали по ним информацию только потому, что они официально считаются «пропавшими без вести» еще с 90-го года, после «Бури в пустыне»... Это была команда из шести человек во главе с майором... Скорее всего вот этим... – Генерал дернул подбородком в сторону одного из двух больших резиновых мешков, в которые были упакованы последние «самураи». – На счету этой команды Гватемала, Гондурас, Панама, Конго... И это, скорее всего, далеко не полный список!.. А создал ее, эту команду роботов, один полковник, довольно высокопоставленный чин в ЦРУ...
– Значит, это тот, второй...
– Может быть... А теперь слушай приказ, лейтенант! – Паук посмотрел Чифу прямо в глаза. – И ты, и вся твоя группа должны забыть этих семерых! Навсегда! Их просто не было!.. Приказ ясен?
– Ясен, мон женераль... Игры разведчиков...
– И не только, сынок... Здесь замешана очень большая политика... Ни Франции, ни Штатам сейчас не выгодно раздувать большой скандал... Все спустится на тормозах...
– А как же люди?
– В Косово идет война, так что...
Жерарди помолчал минуту:
– Твой друг, Задира, посмертно будет произведен в чин лейтенанта и награжден орденом «Военный Крест (за боевую операцию)»...
– У него в Воронеже осталась мать и две племянницы. Клим им помогал...
– Им будет выплачена компенсация в соответствии с офицерским званием погибшего... Хотя от этого не легче... Но помощь все же более чем существенная... Мне тоже жаль этого парня, Ален...
– Мы воевали с ним с 88-го, Паук... Я ему обязан жизнью, и не один раз...
– За эту операцию, лейтенант Фэрри, я представлю тебя к ордену «Святого Георга, с мечами». Выше во Франции только орден «Почетного легиона»...
– Не надо, мон женераль. – Андрей посмотрел Жерарди в глаза. – Я не хочу этой награды такой ценой... Если хотите поощрить, то у меня есть две просьбы...
– Я слушаю!
Чиф посмотрел на бывшего без сознания Вадима и заговорил:
– Этому парню я в своей жизни обязан не меньше, чем Задире... А может, даже и больше... Я хотел бы, чтобы он вылечился, а не остался инвалидом... А вылечить его смогут только в Обани...
– Он военнослужащий другого государства, Ален.
– Но ведь можно постараться договориться! Что для этого надо?
– Приказ его командования. На высоком уровне.
– Полковник Буша может отдать такой приказ?
– Вполне, Чиф, полковник – заместитель командующего русским контингентом в Косово.
– Я должен поговорить с ним прямо сейчас, Паук! Для Вадима время очень дорого!
– Хорошо!
Жерарди отправился в кабину пилотов, поговорил о чем-то с радистом и через несколько минут протянул Андрею наушники:
– Полковник на связи.
– Филин вызывает Артиста! – проговорил Чиф в микрофон.
– Артист на связи! Здравствуй, Филин! – Полковник умел держать себя в руках, но чувствовалось, что он взволнован. – Ты, как всегда, появляешься неожиданно! Я слышал о тебе от генерала, но не поверил!
– Артист, мне нужна помощь! – Задира «двухсотый»... Вчера утром... Он был в моей команде почти два года...
– Твою мать... – выдохнул полковник. – Как же так... Такой парень был, такой офицер...
– Горе «трехсотый», тяжелый... Не уберег я их, Артист...
– Насколько тяжелый?
– Нужна срочная операция! Я хочу забрать его во Францию, в наш госпиталь! Там его вылечат!
– Как я могу помочь в этом, капитан?
– Нужен приказ об откомандировании на лечение. Срочно!
Ответ последовал через минуту:
– Добро... Через час приказ будет готов, Филин!.. Но там он должен будет быть под твоей личной опекой! Это приказ уже тебе, капитан!
– Есть, товарищ полковник! – Андрей грустно улыбнулся. – Не беспокойся, Артист, я вылечу нашего «куска»! Я ему слишком многим обязан!
– Добро! Конец связи!
Лейтенант отдал наушники радисту и обратился к Жерарди:
– Приказ будет готов через час, мон женераль... Горе летит с нами в Обань!..
– А ты умеешь решать вопросы, лейтенант... Какая вторая просьба?
– На том заводе... Кто будет решать там?
– Информация предоставлена французской стороной, так что «право первой ночи» за нами...
– Там стоят несколько антикварных авто... В общем... – Он не знал как сказать. – Там есть один кабриолет, фирмы «Хорьх»... Наверное, генеральский... И мотоциклы «BMW»... Моя просьба, мон женераль... Надо вывезти оттуда этот «Хорьх» и один мотоцикл с коляской... Транспортником в Обань...
– Зачем тебе эти автомобили, лейтенант?
– Не мне! Ему... – Андрей кивнул в сторону Горе. – Он мечтал об этих машинах, Паук... В армию после этого ранения он скорее всего не вернется, а пенсия прапорщика в России, даже такого заслуженного...
– Добро, лейтенант... – Морщины на лбу генерала разгладились. – Я все понял!.. Я даю тебе слово, сынок, что и первая и вторая просьбы будут выполнены!..
Теперь все встало на свои места – Гусь Жерарди славился крепостью своих обещаний...
Вадим Горик перенес несколько сложнейших операций и вернулся из Франции в Россию только через полгода. Руку ему спасли, и она действовала почти как новая. Почти... В армию он, конечно же, больше не вернулся – после таких ранений и выживают-то далеко не все!.. Он вышел на официальную пенсию, которая по его выслуге лет была размером чуть ли не с генеральскую зарплату... По своему Воронежу он до сих пор разъезжает на антикварном генеральском «Хорьхе» 1936 года выпуска, а его старший брат на таком же раритетном мотоцикле с коляской... Им предлагают большие, просто огромные деньги чуть ли не каждый день, но братья только ухмыляются, давая один ответ: «Никогда!»... На деньги, которые собрали бойцы взвода лейтенанта Ферри для Вадима Горика, узнав всю косовскую историю, он открыл в Воронеже, с разрешения и при поддержке военного комиссара города, частный военно-тренировочный клуб: стрельба, рукопашный бой, прыжки с парашютом... В общем... Он возродил старый добрый ДОСААФ... Чтобы воронежские призывники были подготовлены к службе... У Горе все в порядке... А вот на могилу к Задире он приезжает каждый день...
Обо всем этом Андрей узнал намного позже... Тогда, 10 апреля 2000 года, раненого, лежащего без сознания на носилках в ревущем турбинами вертолете, он видел своего друга в последний раз... Хотя они и созванивались потом не единожды, и разговаривали подолгу, но... Та их встреча, воочию, была последней...