– Я в курсе той операции, – перебила его Натали. – Хорошо, ну видел его, и что это нам даст? По Цесаричу не менее, как по его командиру, международный трибунал плачет, но какое отношение это имеет к нашим заморочкам с «Синдикатом»? Сообщим в Гаагу, что он жив, – и наша совесть чиста. Пускай ищут. У тебя есть еще соображения?
– Пока никаких, – искренне признался Гордеев. – Хотя связка Горан-Младич-Цесарич наводит на некоторые мысли.
Тогда, в Альпах, мы с ребятами думали, что будем работать по обычной программе, то есть кого-то «стирать», а на деле – просто наблюдали, держали под контролем деревушку. Задачи нам никакой, кроме этой, не ставилось. Оружия, гранат в достатке. Значит…
– Значит, вы не просто наблюдали и держали под контролем окрестности, а охраняли тех молодцов. – Натали с лету ухватила мысль Станислава.
– Какие там молодцы – сплошь старичье. Все возрастом примерно как Цесарич. Считай, каждому под шестьдесят или за шестой десяток перевалило.
– Кроме Цесарича, ты мог кого-нибудь из этого старичья опознать? Составить фоторобот… – Натали с надеждой посмотрела на Станислава.
– Одного точно смогу, еще двоих – в общих чертах. Кстати, туда прилетал вертолет «Белл-206». В авиадиспетчерской службе должна обязательно сохраниться информация о полете геликоптера. Так ты думаешь, эти люди имеют отношение к «Синдикату»?
– Возможно, – дернула плечами Натали и тут же с досадой выпалила: – Время упущено, надо было нам сразу хвататься за эту ниточку.
– То есть ты предполагаешь, что те гости в Альпах и есть руководители «Синдиката»? – задал собеседнице вопрос Гордеев и сам же попытался на него ответить: – Почему бы и нет? А их сборище, например, годовое собрание акционеров.
– Предполагать можно все, располагать – только фактами, – задумчиво сказала Натали. – Никакой другой информации у тебя нет? Тогда, мистер Генри, до следующей встречи. Связь прежняя, номера телефонов без изменений. Это ты, Маша?
Последние слова относились к тому, кто произвел шум в коридоре номера. Негромко металлом по металлу проскрипел замок, послышались легкие шаги, приглушенные ковровым покрытием.
– Это не Маша, – ударил в уши громкий знакомый мужской голос. – Это намного хуже.
В комнату влетели двое и умело разошлись по сторонам, взяв Гордеева и Натали на прицел. Станислав попытался дернуться, но, мгновенно разобравшись в бесполезности своих намерений, остался на месте. И уйти некуда, да и пистолеты были в руках у людей, великолепно ими владеющих.
Без сомнения, они пришли не вдвоем, за дверью их кто-то страховал. К тому же имел место фактор неожиданности. Уж кого-кого Стас не ожидал здесь лицезреть, так это данную парочку. Непрошеными гостями были Горан и Эмили.
Станислав, прямо сказать, был ошеломлен появлением этой сладкой парочки. Горан должен был появиться в Тулузе только завтра. Эмили созванивалась с куратором, и тот назначил им время встречи. Ну, а «миссис Колридж» в эти минуты следовало молиться мощам святого Фомы Аквинского за исцеление болящего «муженька». Похоже, это провал.
– Как ты думаешь, дорогая, – обратился к Эмили Горан, – чем занимались наши голубки? Неужели он тебе изменил с этой размалеванной шлюхой?
– Сомневаюсь, – процедила сквозь зубы Эмили, ненавидяще смотря на Станислава. – Адюльтером здесь точно не пахнет.
Разговор велся на русском языке, видимо, для того, чтобы было понятно всем присутствующим. Стас со своей «половиной» раньше общался только на английском и не знал, что она неплохо, почти без акцента, говорит по-русски.
– Вот и у меня появились кое-какие сомнения насчет их любовной связи, – кивнул Горан и коротко дернул пистолетом с глушителем в сторону ноутбука. – А ну-ка взгляни, Десанка, что там у них в компьютере. Эй, голубки! Руки за голову, и не шевелиться, иначе ваши мозги расплещутся по спинке дивана. Выполнять!
Гордеев медленно потянул руки на затылок. Он понимал, что Горан не тот человек, который не исполнит обещания. Натали также безропотно выполнила команду. Эмили, а точнее – Десанка, вероятно, это было ее настоящее имя, уж слишком оно звучало по-сербски, не опуская пистолета, приставными шагами зашла за спины сидящих на диване Стаса и Натали.
– Информация на полковника Цесарича, – доложила она через считаные секунды.
– Да, далеко вы, ребята, зашли. Это только подтверждает, что мы появились как нельзя вовремя, – поджал губы Горан и коротко скомандовал: – Спеленай их.
Слова «далеко зашли» Гордеев принял к сведению. Похоже, они копнули там, где надо было копать.
– Руки вместе! – злобно прошипела за спиной Станислава Десанка.
Сопротивляться было неразумно. Он послушно свел запястья и почувствовал, как их охватила тонкая режущая петля. Это были пластиковые наручники. Места занимают мало, а надежность – по уровню металлических «браслетов».
– Эту стерву тоже вязать? – спросила Десанка у Горана. – Или пулю в затылок – и все проблемы решены.
– Конечно, вяжи, – криво улыбнулся куратор. – У меня на нее серьезные виды. Держи их на прицеле. Дернутся – стреляй!
– Ну как, не ожидал нас увидеть здесь и тем более вместе? – мрачно обратился к Станиславу Горан.
– Ни сном ни духом не ведал, не ждал, – честно признался Гордеев. – Выскочили, как черти из табакерки.
Он уже пришел в себя и лихорадочно просчитывал ситуацию. И, честно говоря, выхода из нее не видел. Зная квалификацию и холодную расчетливость Горана и Эмили, то есть Десанки, не приходилось уповать ни на случайную ошибку, ни, тем паче, на их милосердие. Оставалось надеяться, что его с Натали прямо сейчас в номере не станут «обнулять», потому что Горан, вероятно, попытается вытянуть из них сведения о том, кто работает против «Синдиката». Так что надежда на спасение оставалась, правда, такая призрачная, что в нее не верилось.
Карты вскрыты, игра втемную закончилась.
– Я с самого начала не доверял тебе, Гордеев, клянусь, – со вздохом сказал Горан. – И специалист ты классный, и к истории, как ты к нам попал, не придерешься, рекомендации имелись серьезные от серьезных же людей, и проверяли тебя по всем каналам… А все равно у меня к тебе душа не лежала.
– Так почему же меня сделали свободным охотником? Оказали, понимаешь, высокое доверие, потратили серьезные деньги на пластические операции? Оставили бы в «гвардии» или в «пехоте» и при удобном случае пустили в расход.
– Деньги не такие уж и большие, – поморщился Горан. – И не я решал, кем тебе быть. Мой голос совещательный…
– Псом цепным ты был, псом и остался, Здравко, – с вызовом бросил ему Гордеев. – К кормушке тебя не подпускают, только кости с хозяйского стола кидают.
Лицо Горана побелело, пистолет в его руке судорожно затрясся. Похоже, Станислав попал в больное место бывшего полковника. Он хотел вывести из себя этого самодовольного индюка, но, кажется, перестарался. От его бешеного взгляда и неврастенической тряски рук Гордееву стало не по себе. Как бы в крайнем расстройстве Горан-Славич не дернул пальцем, лежащим на спусковом крючке. Но нет, кажется, обошлось. Бледность медленно сползла со щек куратора, а глаза вновь стали спокойными и холодными.