Машина проехала над ним и «заглохла»...
Пока «незадачливый водила», подняв капот «ЗИЛа-131», пытался разобраться в причинах поломки, из кузова крытой машины тихонько вывалились двое, приподняли крышку люка, что-то опустили вниз и заботливо прикрыли ее...
Мотор машины взревел, завелся-таки, водитель взмахнул рукой подошедшему афганцу-часовому, мол, все в порядке, и машина скрылась за поворотом...
На все, как и предполагалось, ушло 35—40 секунд. А через пять минут... Прогремел взрыв – Тадж-Бек стал «глух и нем»...
Десантники только слышали этот мощный взрыв в центре Кабула...
– Все, старшина! – проговорил лейтенант Осокин, наблюдавший в бинокль за всеми манипуляциями «гэрэушных» спецназовцев. – Вот теперь все говно и начнется... Что-то они там рванули. Теперь обратно уже не отыграть...
Все началось через двадцать минут, когда в небо взлетели красные ракеты... Вот именно тогда-то и началась операция «Шторм-333»...
Первыми по дворцу открыли огонь две «Шилки». Автоматические гранатометы «АГС-17» «Пламя» стали вести огонь по расположению танкового батальона, не давая экипажам подойти к танкам. По дороге к дворцу двинулась рота боевых машин пехоты. На десяти БМП в качестве десанта – две «комитетские» спецгруппы... Тадж-Бек находился на окраине Кабула, на высоком холме, густо поросшем деревьями и колючим кустарником. Эдакая природная изгородь. И взобраться на этот «президентский холм» можно было только по единственной дороге, извивавшейся по нему серпантином...
...У десантников же 9-й роты была другая задача – заблокировать самое опасное, восточное направление... Десантники выдвигались на рубеж перед 2-м афганским батальоном охраны и казармами бригады... Здесь, с этой стороны, метрах в трехстах-четырехстах от президентского дворца, находились не только казармы всей бригады охраны, но и ее штаб. И именно это делало восточное направление самым опасным – там афганские офицеры могли организовать своих, обалдевших от внезапного нападения, солдат и дать отпор нападавшим...
...Фокстротин посмотрел на лейтенанта Осокина и Андрея:
– Ну, вот, мужики... Теперь и наша очередь подошла... – И скомандовал во весь голос: – Офицерам выводить свои взвода на обозначенные рубежи! Бегом, марш!
Эх, если бы у них была возможность хоть как-то подготовиться, выкопать хоть какие-то ячейки, чтобы хоть немного прикрыть свои головы и тела землицей... Но нет... Афганцы ни о чем не должны были догадаться заранее! А потому и бежали десантники на пулеметы практически в открытую, прикрываясь только... спустившейся темнотой да мощным снегопадом...
– Бегом! Бегом, мать вашу! – орал во всю глотку Андрей. – К деревьям быстрее, салабоны, а то нас здесь всех сейчас положат! Бегом, за мной!
Андрей побежал первым. Прямо на вспышки афганских пулеметов...
«...Быстро же вы очухались, суки! Очень быстро!.. Теперь долбить будут во все стволы... Только бы до деревьев добежать, а там полегче будет!..»
Наверное, неплохо учили афганцев в военных училищах Союза... А может, они и сами были прилежными учениками...
2-й батальон охраны был поднят «в ружье!» сразу же после взрыва в Кабуле, и у солдат было достаточно времени, чтобы занять свои позиции. А когда по дворцу заработали «Шилки», вот тут-то они и сообразили, что происходит что-то, чего происходить не должно. И открыли шквальный огонь из пулеметов. Из стареньких советских, но таких проверенных и надежных, крупнокалиберных «ДШК»...
– Быстрее! Бегом, бегом!..
Андрей орал во всю глотку, но теперь его уже почти не было слышно – грохот от стрельбы и взрывов стоял такой, что он и сам себя еле слышал.
– К кустам, под деревья! Быстрее!
Это было хоть и хлипкое, но хоть какое-то укрытие для солдат. И это был тот рубеж, за который не должно было прорваться подкрепление к защитникам Тадж-Бека. До казарм и штаба бригады отсюда оставалось метров двести...
До «спасительных» кустов оставалось метров пятьдесят, когда он увидел боковым зрением, как сломался на бегу, словно тряпичная кукла, лейтенант Осокин. Он бежал, как и весь его взвод, к линии кустов, стреляя из своего «АКМСа» на ходу, а потом резко согнулся пополам и со всего маху воткнулся головой в землю...
«...Кажется, кончился Димка... – подумал тогда Андрей. – Теперь взвод остался без командира... Ну, нет!!! Не все так просто! Меня четыре года тоже кое-чему учили!..»
Он уже успел заметить нескольких молодых десантников, остановившихся вокруг лейтенанта в немом недоумении, и проорал что было сил:
– Взвод, слушай мою команду!!! Вперед!!! Занять оборону у кромки посадки!!! Окопаться!!! Огонь вести прицельно, по вспышкам!!! Делай, как я!!!
Вломившись, наконец-то, словно носорог, в колючие кусты барбариса, он пробежал еще метров двадцать, разрывая его острыми колючками бушлат, руки, лицо, и плюхнулся со всего маху в снег, около какого-то чахлого деревца:
– Растянуться в цепь! Дистанция два метра! Один пулемет ко мне, остальные на фланги! Сержантам держать связь со мной!..
Это был не только его первый настоящий бой. В роте не было даже ни одного офицера, успевшего повоевать, но почему-то Андрей был уверен, что он все делает правильно. То ли учили его хорошо, то ли он изначально, сам по себе, был рожден для войны...
– ...Игнат, ко мне!
«Дедушка ВДВ» ефрейтор Игнатьев на карачках, со скоростью, которой позавидовал бы любой гамадрил, «подбежал» к Андрею:
– Я здесь!
– Сейчас берешь одного «салабона» и бегом к лейтенанту!
– Так он же...
– Ты меня слышал, ефрейтор?!! Я сказал: «Бегом!» – Андрей говорил, не переставая посылать из своего «АКМСа» в сторону казарм очередь за очередью. – Выносите взводного к медицине!..
– Ясно! Сделаем!
– На складе прихватите для взвода патроны! Че-то тут повоевать, кажется, придется... Десять цинков обычных и десять «трассеров» [19] ! Времени тебе на все десять минут, Паша! Вопросы?!!
– Сделаем!
Андрей придержал ефрейтора за рукав и взглянул прямо в глаза:
– Если ты не вернешься через десять минут, Павел Сергеевич, ты, «дедушка Советской Армии», то нас посекут в лапшу из «ДШК», а нам и ответить-то будет нечем... Ты меня понял?
– Ты хороший мужик, старшина, только ты меня сейчас обидел!.. Чтобы Игнат своих братишек кинул!..
– Давай, Паша! Пошел!..
Андрей посмотрел вслед ефрейтору:
«Ты только вернись, Пал Сергеич! Вернись живой!.. И цинки приволоки!.. Потом за ними кто другой поползет!.. А ты уже и так герой! Уже!..»