– Двух!.. А вторая где? – Он и в самом деле пока еще не соображал. – Обманула?
– Тебя обманешь!.. Т-ш-ш-ш!.. Тихо!.. – «прошипела» Оксана. – Им спать пора!..
– Кому им?
– Дочкам твоим, Саша!.. Вон, в кроватке, посмотри, Оксанка уже спит!.. А Ксюшка вся в тебя! Неугомонная...
Саня кое-как повернул голову и увидел в углу больничной палаты целый «детский городок»... Кровать-качалка, на тумбочке огромное количество каких-то баночек, бутылочек, сосок, погремушек... А над кроваткой прикрепленные обычными канцелярскими скрепками к стене за ниточки шесть или семь воздушных шариков!.. Но не это было главное! Главное было то, что лежало в кроватке!.. Похожее на гусеничный кокон, плотно завернутое в цветастые пеленки... Это «что-то» был крохотным живым человечком!..
– Она тоже моя?
– Нет, Саша! Я ее в капусте нашла!.. – улыбнулась Оксана так, словно глупый ребенок задавал ей глупый вопрос. – Ты ж хотел двух девчонок... Вот и получай теперь! И только попробуй мне через пару лет сказать, когда они подрастут немного, что у тебя нет денег на косметику, трусы-лифчики и модные юбки!.. И еще ты должен будешь отгонять от них навязчивых кавалеров! Так-то, папаша!..
– Оксана и Ксения?
– Но ведь ты же сам им имена придумал!..
– Когда?
– Что, Саша?
– Родились когда?
– В День Победы, 9 мая...
– Я звонил домой 8-го... Почему мне не сказали?
– Хотели сюрприз тебе сделать... Надо было сказать... Может, ты и не пошел бы на это свое последнее задание, дурачок!..
– Крайнее...
– Что «крайнее»? – Подняла бровь Оксана.
– В разведке не говорят «последнее», Ксана... У нас говорят «крайнее»...
– Ну, пусть и так...
Она встала, бережно оторвала от груди заснувшую дочку и так же бережно уложила ее в кроватку, рядом с сестрой... А потом подошла к Сане... Присела на стул рядом с его койкой, нагнулась и поцеловала...
– Ну что? Здравствуй, муженек! Здравствуй, родной! Как ты?
– Нормально... Только жопа что-то побаливает... Ты-то как? – Только сейчас он начал осознавать действительность вокруг себя. – Как рожала?
– Тяжело, Саша... Чуть не до ушей разорвалась... – улыбнулась девушка. – Сам бы попробовал таких слонят родить, по два с половиной кило каждая!.. Ты уже многодетный отец, Александр Черный! Понимаешь?!!
– Понимаю, Ксана...
Он полежал немного молча, впитывая в себя любящий взгляд жены, и спросил:
– А сегодня какое число?
– Первое июня, Саша... Ты уже больше трех недель без сознания...
– А где это мы?
– В Москве, в госпитале...
– А ты здесь как оказалась?
– Добрые люди помогли... Сергей Николаевич Чижик... Наш командир бригады... Он сейчас тоже уже в здесь, в Москве...
– «Наш командир»... А наш Сан Саныч где? – Едва заметно вскинулся Бандера, вспомнив о сыне.
– Дома, Саша, во Львове... С дедушками и бабушками...
– Ему скоро год будет!..
– Вот и постарайся поправиться к тому времени, чтобы его к тебе в госпиталь не везли!..
– Хорошо... Я постараюсь...
Сашка повернул голову и увидел прожигающий насквозь, радостный взгляд лейтенанта:
– Ну, а ты как здесь оказался, «салабон»?..
– Отпуск у меня, Саня. По ранению...
– Зацепили тогда?
– Было дело... Уже в самом конце, когда в «вертушку» грузились... – Николай встал, и Сашка только сейчас заметил в его руках палочку.
– Серьезно?
– Как сказать, командир... По сравнению с тобой, так просто царапинка... Через две недели уже возвращаюсь...
– А Чижик примет обратно?
– А Чижик свое уже отвоевал, Саня... По срокам... Теперь в бригаде другой командир, а Чижик ушел на повышение в Генштаб... Скоро, наверное, генералом будет...
– Хорошо... Он мужик правильный... А ты где так петь научился, «салабон»?
– А я, Саня, музыкальную школу когда-то заканчивал... А потом вместо музыкального училища поступил в военное... Так-то вот...
– Ясно... Красиво у тебя получается, Колян... Молодец...
А дальше на Сашку навалился, смял, заборол сон... И он просто закрыл глаза и поплыл по его волнам...
...Как ни старался Бандера, что он для этого ни делал, но выйти из госпиталя до 22 июня у него не получилось...
Как говорится «Пуля – дура, штык – молодец!», но его, «Пещерного человека», не брали ни штык, ни пуля.
Но вот мины...
Оказалось, что такого большого человека можно свалить осколочной миной... Пусть не насмерть, но очень надолго!.. В этот раз из его спины, ног и, простите, из жопы извлекли такое количество осколков, что хирурги их даже не стали считать! Они просто принесли ему целлофановый пакет, тогда, когда Сашка уже начал понемногу подниматься со своей кушетки. Принесли, показали, а потом отвели в процедурный кабинет и бросили на обычные медицинские весы, на которых взвешивали больных...
– Вот так, товарищ гвардии сержант запаса... – проговорил седовласый полковник-хирург. – Ты, по количеству металла, привезенного к нам в своем теле, перевыполнил чуть ли не полугодичную «норму» всего хирургического отделения!..
Весы показали 2 килограмма 170 грамм!!! «Два кило, сто семьдесят грамм» смертоносного железа вошло в это тело, и оно сумело выжить!!!
– Твое счастье, Александр, что ты постоянно поддерживаешь свою физическую форму, – добавил тогда полковник. – У тебя такие пласты мышц, что осколки в них просто увязли! Как в хорошем бронежилете! Будь они у тебя послабее, и тогда... Тогда ты оставил бы молодую жену-красавицу вдовой, с тремя малолетними детьми на руках!..
Сашка смотрел на полковника во все глаза, а тот, развернувшись, подошел к двери и, уже уходя, «поставил последнюю точку»:
– Потрепало тебя в этот раз, конечно, здорово! Но, как это ни странно, ни одно из теперешних ранений невозможно было квалифицировать как «смертельное», хотя область поражения... Но! Я до сих пор удивлен другому!.. Как ты не окочурился от болевого шока после такого «множественного осколочного ранения»? Вот это для меня настоящая загадка! Как у тебя сердце выдержало?!!
– А оно у меня большое, товарищ полковник...
– Да уж... Большое...
...Из всего этого «металлолома», извлеченного из его тела, Сашка выбрал один осколок, который совершенно невообразимым образом напоминал, если, конечно, включить воображение, Амура, стрелявшего в свою цель, но уже не из своего допотопного лука, а из гранатомета!..