— Кто нес аптечку? — повторил Бэленджер. Винни оторопело заморгал.
— Рик. Мне кажется, что она у Рика.
— Достаньте ее. Живо! — Бэленджер обвязал веревкой бедро профессора выше раны. — У кого был молоток?
Кора заставила себя посмотреть на кровь. При свете фонаря ее мертвенно-бледные щеки представляли резкий контраст с рыжими волосами.
— У меня.
— Дайте его мне!
Кора с видимым усилием заставила себя отстегнуть от пояса небольшой молоток в чехле.
Бэленджер просунул рукоятку под веревку и повернул. Веревочный жгут туго сдавил бедро Конклин. Кровь сразу остановилась.
— Так и держите.
Бэленджер взял у Рика аптечку первой помощи.
— Теперь вашу бутылку с водой. Достаньте ее. Промойте рану. У кого был скотч?
— У меня, — отозвался Винни, постепенно выходивший из шока.
— Держите его наготове.
— Скотч? Мы пользуемся им, чтобы прикрывать острые грани труб — чтобы не порезаться. Что вы хо...
— Просто делайте то, что я говорю.
Бэленджер расстегнул «молнию» на сумке аптечки. Открылись два отделения. Он уже совсем было собрался запустить туда руки, но вдруг опомнился, хмуро оглядел надетые на руки грязные рабочие перчатки, стащил их и надел лежавшие в аптечке сверху латексные перчатки.
— Кора, правая рука у вас свободна. Посветите сюда фонарем.
Отыскав несколько пачек пропитанных спиртом салфеток, он разорвал оболочку одной.
— Рик, поливайте рану водой. А вы, Кора, светите туда фонарем.
Бэленджер вытер рукавом ветровки пот со лба и всмотрелся в рану. Сейчас, когда кровотечение было остановлено, он хорошо видел разодранную плоть.
— Артерия не задета. — Осторожно прикасаясь салфеткой в спирте, он очистил рану, а потом наклонился почти вплотную, всмотрелся, пытаясь отыскать торчащие щепки. — У кого есть щипцы?
— У меня. — Рик отстегнул липучку на чехле, в котором лежали складные пассатижи, снабженные множеством всяческих приспособлений.
Бэленджер раскрыл инструмент, чтобы воспользоваться плоскогубцами.
— Продолжайте промывать рану. Как вы себя чувствуете, профессор?
— Болит.
— Вы чувствуете, как веревка врезается в тело?
— Да.
— Если это единственная боль, то ваши дела идут отлично. Жгут не только останавливает кровотечение, но и в некоторой степени служит обезболиванию раны. Но мы не можем надолго оставлять ногу стянутой. Проглотите-ка это. — Бэленджер распечатал пакетик с надписью «Сверхсильный тайленол» и дал раненому четыре таблетки. — Это, правда, не «Викодин», но все же лучше, чем ничего.
Конклин засунул таблетки в рот. Рик поспешно поднес ему воды — запить.
— Мой фонарь... Когда лестница обрушилась, я его уронил. — Профессор говорил таким тоном, будто винил себя во всем случившемся. — Винни тоже остался без фонаря.
— У нас осталось еще три. — Бэленджер тщательно вытер салфеткой со спиртом концы плоскогубцев. В нос ударил резкий запах алкоголя. — Что ж, приступим. Кора, постарайтесь держать фонарь так, чтобы свет не прыгал.
Бэленджер вставил плоскогубцы в рану, ухватил вонзившуюся в ногу щепку вплотную к телу и со всей доступной осторожностью вынул ее.
Профессор негромко ахнул.
— Почти все самое худшее уже позади, — попытался успокоить его Бэленджер. — Продолжайте светить, Кора. Еще воды, Рик.
Когда новая порция воды смыла остатки крови, Бэленджер увидел еще одну занозу, поменьше первой, почти полностью скрытую в плоти.
Придерживая левой рукой запястье правой, чтобы не дрожала, он вновь запустил плоскогубцы в рану, услышал стон профессора и вытащил щепку.
Он вновь всмотрелся в рану, пытаясь разглядеть, есть ли еще занозы, потом открыл свой нож и тщательно протер его спиртом. Вставив острие в рану, он осторожно провел по одной ее стороне, потом по другой: если бы в мягких тканях застряло еще какое-нибудь инородное тело, он, скорее всего, почувствовал бы прикосновение. Закончив исследование, он выдохнул в сторону от раны и медленно сложил плоскогубцы и нож.
— Эту рану нужно зашивать, — сообщила ему Кора. — И понадобится множество ниток.
— Придется обойтись тем, что у нас есть, — ответил Бэленджер. — Промойте еще раз, — сказал он Рику. Сам же тем временем вскрыл сразу четыре тюбика с мазью на антибиотике тройного действия и выдавил их содержимое в рану. — Как вы, профессор?
— Изрядно мутит.
— Так и должно быть. Вы же пребываете на грани шока. Винни, подойдите сюда и встаньте на колени рядом со мной. Вот так, отлично. Снимите рабочие перчатки и наденьте резиновые, из аптечки. Превосходно. А теперь сожмите края раны.
— Что?!
— Сожмите края раны.
— Вы что, спятили?
— Ничего другого мы не придумаем. Вам нужно будет сжимать рану, а я ее закрою.
— Помилуй бог, что значит — закрою? Чем?
— Скотчем.
— Послушайте, хватит трахать мне мозги.
— Мне сейчас совсем не до этого. Если вы не можете сделать то, о чем я прошу... — Бэленджер повернул голову. — Рик, подойдите сюда, наденьте резиновые перчатки и сожмите края раны.
— Ладно, ладно, будь по-вашему, — проворчал Винни. Склонившись над раненым, он свел края раны вместе.
Когда мазь и разжиженная водой кровь выступили наружу, профессор громко вскрикнул.
— Я знаю, что вам очень больно, — сказал ему Бэленджер. — Можете мне поверить: мы уже почти закончили. Но пока что я буду вынужден попросить вас сделать над собой действительно героическое усилие.
— Какое?
— Держать колено разогнутым, пока Рик будет приподнимать вашу ногу за голень.
— Да, — отозвался Конклин, — это будет совсем не просто. — Он закрыл глаза, преодолевая боль и собираясь с силами, чтобы стерпеть еще большие мучения.
— Готовы?
Профессор молча кивнул.
— Рик, — сказал Бэленджер. Рик приподнял ногу Конклина, Винни продолжал сжимать края раны, а Бэленджер начал разматывать неширокую ленту серебристого скотча, в которой ярко отражался свет фонарей. Он приложил пленку к нижнему краю раны и начал наматывать вокруг бедра профессора. По мере того как рана закрывалась, Винни передвигал руки, продолжая сводить края раны вместе. Профессор дышал так, будто собирался вот-вот заплакать от боли.
Бэленджер продолжал заматывать рану пленкой. Он намотал второй слой, потом третий, а потом и четвертый.
— Хорошо, Рик. Можете опустить ногу.
Профессор дрожал всем телом.