Он пристальней всмотрелся во мрак. По сторонам разбегались целые полчища крыс. Поблизости неподвижно распластался пятиногий кот с изогнутой под неестественным углом шеей. А совсем рядом со струей, продолжавшей извергаться из туннеля, лежало человеческое тело. Глубоко зарываясь в песок руками и ногами, Бэленджер пополз туда, но на полпути остановился, с ужасом поняв, что перед ним мумифицированный труп. И снова что-то в его сознании изменилось — так шарики в подшипнике начинают перекатываться под собственной тяжестью.

Слева от себя он увидел еще два вытянувшихся на песке тела. У одного из них можно было различить белокурые волосы. Не на шутку боясь, что это окажется еще один труп, он подкрался поближе.

Фигура со светлыми волосами пошевелилась. Он все так же, на четвереньках, помчался туда.

— Диана!

— Нет, — шепотом ответили ему.

Рядом с нею неподвижно лежал Винни. Бэленджер сунул ему пальцы в рот, чтобы удостовериться, что язык не перекрыл дыхательное горло и что в глотке нет каких-нибудь случайных предметов, потом перевернул парня на живот и нажал на спину, стараясь вылить воду из легких.

Винни закашлялся, изо рта хлынула вода. Бэленджер продолжал свое дело.

— Диана, нам нельзя тут оставаться, — сказал Бэленджер, продолжая свое дело.

— Но я не...

— Ронни вот-вот заявится. Мы должны уйти отсюда. — Бэленджер потащил Винни за плечи, чтобы поднять его вертикально. — Помоги мне, Диана.

Очередная вспышка молнии озарила мужчину и женщину, тащивших на плечах еще одного человека, который не подавал признаков жизни. Аманда и Бэленджер старались идти как можно быстрее, но ботинки Винни глубоко зарывались в песок. Бэленджер споткнулся, упал на колено, но нашел в себе силы подняться. Однако через десять шагов упали все трое.

Бэленджер осмотрелся вокруг.

— Ронни вот-вот будет здесь. Необходимо спрятаться. Нам нужно... Диана, видишь впереди вон ту ложбинку?

Никакого ответа.

Дождь лился сквозь дыры рассохшегося дощатого настила набережной.

— Помоги мне тащить Винни, — сказал Бэленджер.

На самых последних остатках сил они затащили его в ложбину.

— Ложись рядом с ним, — приказал Бэленджер.

— Но...

— Я засыплю вас. Берег будет казаться ровным. Может быть, он вас не заметит.

— А следы?

— Дождь их смоет и все заровняет.

— А как же вы?

— Я сделаю так, чтобы он пошел за мной прочь отсюда. Диана...

— Я не Диана.

— Я люблю тебя.

— Хотела бы я быть Дианой. — Она поцеловала его в щеку.

Она легла в неглубокую ложбинку (вернее, ямку), а Бэленджер наскоро забросал ее и Винни песком — ровно настолько, чтобы прикрыть. Он очень надеялся, что псевдомогила поможет этим двоим не попасть в могилу настоящую.

Он оставил открытыми только их лица.

— Холодно, — пожаловалась Аманда.

— Я уведу его, — сказал Бэленджер. — Считай до трехсот, а потом беги искать помощь. Если к тому времени ты не сможешь безопасно выбраться, значит, я оплошал и безопасности не будет никогда.

— Диане повезло, что у нее был ты.

— Был? Не понимаю. Я и сейчас с тобой.

Он повернулся, помедлил еще секунду, набираясь решимости, чтобы вернуться к тому месту, через которое попал на пляж, — трубе для стока воды из туннеля. Обломки мебели. Крысы. Высохшие трупы. Дождь действительно успел заровнять все следы. Собрав в кулак всю свою волю, Бэленджер шагнул на пляж, на край которого набегали огромные, яростные штормовые волны. Снова сверкнула молния, но он даже не вздрогнул.

Глава 63

Не дойдя несколько ярдов до линии прибоя, он повернулся лицом к набережной. За ней возвышался «Парагон», на верхних этажах которого бились языки пламени. Огонь и шторм начали борьбу друг с другом. В этом пустынном районе в это время суток, да еще и при проливном дожде, мешающем разглядеть пожар из других частей города, появления пожарников и полиции приходилось ожидать не скоро. Бэленджер не мог рассчитывать ни на чью помощь.

Справа вырисовался при свете молнии скелет заброшенного кондоминиума. Бэленджер вновь услышал лязг металлического листа.

Пистолет Бэленджер достал из кобуры и сунул сзади за пояс. А потом выпрямился во весь рост и широко расставил руки, чтобы быть как можно заметнее. Агрессивная поза должна была сказать о его намерениях все. Дескать, иди сюда, Ронни, разделайся со мной, если, конечно, кишка не тонка!

Появление Ронни на набережной сопровождалось очередным оглушительным раскатом грома. Ронни стоял на дощатом настиле возле остатков перил и смотрел в сторону прибоя. Огонь пылал прямо у него за спиной, и вид у Ронни был такой, будто он вышел из преисподней. Очки ночного видения походили на крышки, закрывавшие доступ к его душе, отчего вид у него сделался совсем чудовищным. Медленно, размеренным шагом он спускался по лестнице, держа дробовик в руках.

Раскаты грома звучали словно шаги гиганта. Несокрушимое стремление убивать, пронизывавшее весь облик высокого, худощавого пятидесятисемилетнего Ронни, придавало ему сходство со статуей титана. Чернота кевларового жилета олицетворяла жестокое могущество, которое он прямо-таки источал. Каждый его шаг утяжелялся грузом жестоко похищенной невинности и несостоявшегося детства, всей продолжительной жизни, состоявшей из боли, гнева, ужаса и смерти. Когда он приблизился, Бэленджеру стало видно, что его лицо ничего не выражает. Вернее, выражает пустоту, которую ничего никогда не могло и не сможет заполнить.

— Я очень сожалею, что с тобой произошло все то, что было, Ронни! — Бэленджер знал, что за шумом бури его слова нельзя будет расслышать. Он хотел заставить Ронни подойти поближе, а для этого было необходимо, чтоб Ронни захотел узнать, что же он ему орет. — Я ненавижу тебя, но мне бесконечно жаль того маленького мальчика!

Ронни все приближался. Бесстрастный, неумолимый, как и подобает палачу.

— Это здесь умер Карлайл?! — выкрикнул Бэленджер. Дождь хлестал его по глазам, норовил залиться в рот. Ронни находился все еще слишком далеко для того, чтобы что-то услышать. Это не имело значения. Он хотел, чтобы Ронни видел, что его губы двигаются, задумался о том, что он может говорить, и подошел еще ближе.

«Подойди поближе!» — думал Бэленджер. Как правило, стрельба из пистолета ведется с расстояния ярдов в пять. Но даже тогда руки стрелков дрожат от переизбытка адреналина, и потому часто случаются промахи. Руки Бэленджера тряслись и плохо слушались от холода. Он не мог даже надеяться застрелить Ронни с более или менее приличного расстояния. Зато Ронни со своим дробовиком мог прикончить его и с сорока ярдов.

Ближе!

— Наверно, старикан вышиб сам себе мозги именно здесь, да?! После того, как он осознал, что ты собой на самом деле представляешь, он стал бояться тебя куда сильнее, чем открытого пространства! Он сбежал из отеля! Он ведь нашел твой дробовик? И взял его с собой! Думал, с оружием ему будет не так страшно! И когда он стоял здесь, трясясь от страха, то увидел, что ты идешь за ним! Старик понял, что он проклят! И застрелился!