Я долго сомневался, надо ли предварять наш приезд телефонным звонком. Но при создавшемся положении было предпочтительнее не застать Бланку Диес дома, чем пренебречь фактором внезапности. Мне не терпелось посмотреть на ее реакцию, когда, открыв дверь, она обнаружит у ворот патрульную машину с двумя гвардейцами по другую сторону решетки. И пусть наше внезапное появление будет первым звеном в цепи неприятных для вдовы открытий, которые, по моим расчетам, повергнут ее в великое смятение.
Бланка оказалась дома, и, судя по выражению лица, мы действительно застигли ее врасплох. Она подошла к калитке, но никак не могла найти нужный ключ и раздраженно перебирала связку в руках, а мы с Чаморро, не дрогнув ни единым мускулом, молча и с тайным торжеством наблюдали за ее суетливыми движениями.
— А! Это вы, — сказала она с деланным спокойствием, втискивая в замочную скважину второй по счету ключ. — Я вас не сразу узнала.
— Добрый день, сеньора Бланка, — поприветствовал я ее, взяв под козырек. — У нас новости по делу вашего мужа. — Позволите войти?
— Разумеется, — ответила она и открыла наконец замок.
Нас провели в уже хорошо знакомый залитый светом салон. Пока мы располагались, со двора послышались детские голоса. Бланка Диес пояснила:
— Мои ребята воюют; у них еще не кончились каникулы. Не волнуйтесь, они под присмотром бабушки с дедушкой и нам не помешают. Так какие же новости вы привезли сегодня?
Бланка быстро оправилась от замешательства. Она спрашивала о причине нашего посещения таким тоном, каким имеют обыкновение интересоваться прогнозом погоды. Оно и к лучшему. Теперь мы проверим, чего на самом деле стоит ее хваленая выдержка.
— Мы разыскали женщину, которая была с вашим мужем в мотеле. Ту высокую блондинку, — уточнил я, намеренно акцентируя последние слова насмешливой интонацией.
С Бланки мгновенно слетел весь гонор. Она широко открыла рот и задышала, точно вытащенная из воды рыба.
— Как?! — сдавленно пробормотала она.
— Вы хотели спросить, как именно ее нашли? В этом и заключается вся щекотливость момента. Мы нашли ее труп, — безжалостно бросил я. — Она умерла, причем не своей смертью, а от пули в затылке.
Бланка смотрела перед собой потерянным взглядом. Одно из двух: либо ее ужаснул страшный конец девушки, либо она лгала, когда в прошлый раз уверяла, будто ей нет до нее никакого дела.
— Кто она? — спросила вдова чуть слышно.
— Можно сказать, никто, — ответил я, стараясь напустить на себя вид тупого и хамоватого солдафона. — Белорусская шлюха двадцати двух лет по имени Ирина Котова. Ее сняли в Малаге, а затем убили и выкинули в Паленсии. Правильнее сказать, зарыли, но не глубоко, и до тела добрались волки. Обглодали почти до костей. Надо полагать, для убийц это не суть важно; скорее, их беспокоит то обстоятельство, что до тела добрались мы.
— Ради Бога! — взмолилась Бланка, зажав рукой рот.
— Сожалею, — соврал я.
Вдова угнетенно молчала. В целом, человек способен выдержать многое, но когда наступает черед описания натуралистических подробностей, тут у него сдают нервы. А поскольку моя прямая обязанность как раз и состоит в анализе подобного рода подробностей, я умышленно воспользовался их неимоверной жестокостью, чтобы стереть в порошок оборонительные сооружения противника.
— В связи с этими событиями судья распорядился возобновить следствие по делу вашего мужа. Вполне логичное решение, не правда ли, сеньора Диес? К тому же его гибель сопоставима по времени с гибелью девушки.
— Сопоставима?
— Трудно определить точную дату смерти по горстке костей, — уточнил я, сделав ударение на последних словах.
Бланка задумалась.
— А разве нельзя допустить, что убийство девушки, как бы это вернее выразиться, произошло независимо от ее отношений с Тринидадом? — осторожно спросила она.
— Допустить, конечно, можно, — согласился я, восхищаясь ее самообладанием. — Но два убийства подряд требуют пристального расследования, и только оно позволит отмести версию о какой-либо связи между ними.
— Знаете, сержант, чем больше я размышляю о Тринидаде, тем сильнее сомневаюсь, чтобы кто-нибудь затевал против него козни.
Сделанное, казалось бы, некстати замечание вернуло разговор в его первоначальную стадию пятимесячной давности. Вдова заглянула мне в глаза, будто спрашивая: «Ну, и что ты теперь скажешь?» Непостижимая женщина! Наряду с острым умом, в ней было нечто не подвластное определению, и это нечто всякий раз ставило меня в тупик. Видимо, она, как и многие волевые люди, на каком-то этапе жизни пристрастилась к опасной забаве ходить по лезвию бритвы и уже не могла остановиться.
— Предположим, злоумышленник все-таки существует, — ответил я, взвешивая каждое слово, — в таком случае он должен пользоваться огромным влиянием. Нанять красивую девушку и с ее помощью заманить вашего мужа в ловушку, не по плечу простому обывателю. Ирина — очень дорогая проститутка, вы даже не догадываетесь, сколько она берет с клиентов.
— Я не собираюсь строить по этому поводу никаких догадок, — сказала она надменно.
— А если все расходы взял на себя ваш супруг, — продолжил я, пропустив мимо ушей ее реплику, — то, вероятно, в ту ночь на него накатил прилив небывалой щедрости. Ирина Котова стоила около миллиона песет в зависимости от времени и набора интимных услуг.
Бланка Диес бросила на меня укоризненный взгляд, смешанный с недоверием.
— Любопытно узнать, почему вы столь рьяно упорствуете в демонстрации дурных манер. — Она высокомерно вскинула голову. — До сегодняшнего дня я считала вас исключительно воспитанным и деликатным человеком, а теперь вы делаете все возможное, чтобы разрушить то благоприятное впечатление, которое у меня сложилось о Гражданской гвардии.
— Напрасно вы так, — ответил я и пожал плечами. — Мне приходится иметь дело с убийцами и проститутками, а о них трудно говорить выспренними словами. Заметьте, не я выбирал тему нашей беседы, но если она вызывает у вас стойкое отвращение, давайте соберемся как-нибудь вечерком и поговорим об оперной музыке. Обещаю быть крайне предупредительным в выражениях.
Бланка медленно покачала головой.
— Я окончательно перестала вас понимать. Вы зачем ко мне пожаловали? Учинить допрос с пристрастием? С вас станется!
— Боже упаси, сеньора Диес! Меня немного огорчает, что в прошлый раз вы были с нами не до конца честны, — только и всего. А приехали мы с самыми благими намерениями.
— К чему вы клоните?
— Я задам вам вопрос, и от вашего ответа зависит, сумеем ли мы разрешить возникшее между нами маленькое недоразумение к обоюдному удовольствию. Предположим на минуточку, будто Ирина запросила у вашего супруга лишь половину своей максимальной таксы, то есть пятьсот тысяч песет.
— Не вижу смысла продолжать беседу в подобном тоне.