Какое бы отвращение я ни испытывал ко всяким пижонам, бахвалам и патлатым типам, ничто не идет в сравнение с той ненавистью, которая поднимается в моей душе при виде велеречивых пустомель, да еще произносящих более ста слов в минуту. Пришлось поставить на предохранитель мозги и язык, чтобы не размазать его по стене пулеметной очередью утвердительного ответа. Вместо этого, подождав, покуда секретарша не закроет за собою дверь, я ограничился кратким представлением моей помощницы:
— Гвардеец Чаморро. Мы расследуем обстоятельства смерти Тринидада Солера.
— А, — сказал Эхеа, нимало не смутившись.
— По нашим сведениям, сеньор Солер являлся вашим партнером в операциях с недвижимостью. Если не возражаете, мы хотели бы задать вам несколько вопросов.
Казалось, Родриго Эхеа на мгновенье напрягся как сжатая пружина. Однако тут же пришел в себя и, расправив спину, ответил:
— Вы не совсем точны. Партнером в полном смысле слова он не был, просто иногда принимал участие в продвижении кое-каких проектов.
— Ясно. И все-таки вынужден настаивать на разговоре, вы не против? — спросил я многозначительным тоном, проверяя его на вшивость.
На этот раз Родриго Эхеа явно струхнул.
— Нет, нет! Абсолютно не против. — Он нервно дернулся в своем кожаном кресле, но быстро успокоился. — Чем могу быть полезным?
— Видите ли, сеньор Эхеа, вы человек занятой, и мы тоже не погулять вышли, поэтому, с вашего позволения, опустим преамбулу и приступим к делу. Нет ли у вас на примете человека, заинтересованного в смерти Тринидада Солера? А если да, то каковы мотивы этой заинтересованности?
Эхеа бросил на меня испуганный взгляд.
— Крутенько! — воскликнул он. — Вы действительно не теряете время напрасно. Так, надо полагать, его убили?
— А как полагаете вы? — ответил я вопросом на вопрос.
— Боже правый, откуда же мне знать! — Он воздел руки кверху. — Я думал, судебное разбирательство закончилось и погребено в архивах, поскольку Тринидад умер от сердечного приступа. Что называется, несчастный случай; всплеск эмоций и все такое, — ну, вы понимаете.
— Ага. А как насчет проституток? Тринидад часто прибегал к их услугам?
— Трудно сказать. Мы встречались только в связи с бизнесом, да и то — от случая к случаю. Я не имел обыкновения сопровождать его в походах по злачным местам.
— По-вашему, получается, что покойный был любителем покутить? — запустила пробный шар Чаморро с невинным лицом послушницы.
— Я бы воздержался от столь категоричных утверждений, — ответил Эхеа, пристально посмотрев на мою помощницу.
— Хорошо, сеньор Эхеа, — проговорил я. — Давайте сбавим обороты и начнем сначала. Как давно вы стали вести дела с Тринидадом Солером?
— Тому будет около трех лет, а может, и четырех, — вспоминал Эхеа. — Тринидад был женат на моей троюродной сестре. Не то чтобы мы поддерживали тесные контакты, но время от времени встречались, в основном по семейным поводам: поминки там, свадьбы — в общем, на тех мероприятиях, где собираются все дальние родственники. Однажды мы пересеклись на отдыхе и заговорили о делах. По профессии он инженер путей сообщения и довольно знающий. Я открыл ему новые перспективы в этой области, и они его захватили. Постепенно он втянулся, сначала как консультант, потом как автор проектов. Работа увлекала его все сильнее и сильнее. Мы провернули несколько сделок с участием компаний, которыми управляет ваш покорный слуга, и с моей легкой руки он стал сотрудничать и с другими тоже. Тринидад оказался не только компетентным специалистом, но и удивительно трудоспособным. Тащил на себе такой воз, что диву даешься.
— Уточните, чем конкретно вы занимались?
Эхеа пожал плечами.
— Вряд ли вас заинтересуют технические подробности. Мы построили пару объектов в Гвадалахаре, промышленный полигон под Мадридом, затем проложили дорогу в окрестностях все той же Гвадалахары. И еще кое-что, по мелочи.
— Прилично заработали?
— Вы ненароком не из финансовой инспекции? — спросил он и заговорщицки мне подмигнул.
— Нет, — холодно ответил я, не поддержав его заигрывания.
— Согласитесь, бизнес для того и существует, чтобы наживать деньги. Тринидад здорово набил себе руку, и я не отставал, в результате мы получали солидную прибыль.
— А те, кто на вас работал, тоже получали?
Эхеа зло на меня глянул, давая понять, что от него не ускользнул истинный смысл моих слов. Затем без запинки отчеканил:
— Разумеется. Секрет успешности любого начинания состоит в соблюдении интересов всех его участников.
— За исключением казны.
— Вы только что уверяли, будто не имеете отношения к инспекции, — напомнил он. — В противном случае мне придется переадресовать вас моему юрисконсульту.
— У Министерства финансов есть свои способы защиты, сеньор Эхеа, — объяснил я ему. — А мы пришли по другому поводу. В нашей компетенции находятся факты уклонения от налогов и захвата чужой собственности.
На лицо Эхеа легла тень недовольства.
— Так не пойдет, сержант. Вы слишком далеко зашли, — ответил он, раздувшись от чванства. — Коль скоро у вас есть на меня материалы, будьте любезны предъявить мне официальное обвинение, но с этого момента я не произнесу ни слова без моего адвоката.
— Я ни в чем вас не обвиняю и не собираюсь этого делать до тех пор, пока у меня не появятся серьезные доказательства. Наша беседа носит частный характер, и вы вправе отвечать, как вам заблагорассудится; можете даже соврать.
— Я знаю законы, сержант, в свое время изучал юриспруденцию, — сказал он и хвастливо прибавил: — среди прочих наук. У меня нет желания с вами препираться, тем более лгать. Мы ничего и ни у кого не отбирали. Многие не прочь зарабатывать большие деньги, однако не у всякого хватает пороха, потому что отсутствует должная хватка. Никуда не денешься — свободная конкуренция в действии. Так сказать, фундамент нашего общества.
Должно быть, Эхеа обладал особым даром вызывать во мне рвотные позывы, и то беззастенчивое кривляние, с каким он разглагольствовал, было последней каплей, переполнившей чашу терпения. Никто в мире не заставит меня поверить в мифы о свободной конкуренции, пока либерийские ребятишки не станут мечтать о поездке в Диснейленд, вместо того чтобы защищать свою жизнь с автоматом М-16 в руках. Эхеа не только урвал себе огромный кусок от общественного пирога, он еще с наглой безапелляционностью уверял, будто владеет им по праву.
— Ладно, сеньор Эхеа, — сказал я, тяжело вздохнув. — Оставим эту тему. Припомните, пожалуйста, с кем еще вы вели дела, скажем, за последний год.
Эхеа наморщил лоб и закатил глаза к потолку.
— Практически ни с кем, по крайней мере, в операциях с недвижимостью, — ответил он. — Вы будете смеяться, но в основном мы участвовали в тендерах по уборке мусора.