Кабину лайнера оборудовали катапультами; они сработают, как только «боинг» войдет в контакт с русскими истребителями. В тридцати милях от точки выброса пилотов подберет в неспокойном море принадлежащий коалиции траулер. Да, миссия опасная, но не зря обоим пилотам полагалось по два миллиона долларов премии.
— Нас засекли и держат на мушке, — доложил второй пилот с сильным болгарским акцентом.
Группа воздушной обороны «Танго-абель-шесть»
На хвосте у борта 2897 ВВС США
— Так точно, предпринята попытка контакта. На указания не реагирует, — сообщил командир звена из четырех МиГов-31.
— Можете идентифицировать самолет? Согласно коммерческим реестрам, это рейс «Американ эрлайнс» из Фербенкса, штат Небраска. Прием.
— Самолет визуально идентифицирован как транспортный «Боинг — семьсот семьдесят семь» ВВС США, бортовой номер шесть семь пять девять восемь семь пять. Мы попытаемся…
Русский полковник взвизгнул: в его наушниках раздался оглушительный аудиосигнал волны.
— Командир группы «Танго-абель». Принимаем странный аудиосигнал с американского самолета. Прием.
— «Танго-абель», немедленно уничтожить цель!
— Что? Они, наверное, просто сбились с…
— Командиру звена. Немедленно уничтожить цель. Приказ главнокомандующего!
МиГ-31 сбросил скорость, занял позицию в полумиле от «боинга» и приказал ведомому атаковать цель. В наушниках полковника раздался долгий писк: боеголовки двух ракет неотрывно следили за огромными двигателями американского самолета.
Заметив МиГи на экране радара, пилот коалиции включил автопилот и приготовился катапультироваться. Они с напарником были одеты в гидрокостюмы и захватили с собой спасательный плот.
— Все, катапультироваться! Катапультироваться! — прокричал командир и дернул желто-черную рукоятку.
Никакого эффекта. Он дернул снова — ничего. Второй пилот дернул свою рукоятку — тоже безрезультатно. Обоих охватила паника, ведь еще несколько секунд, и самолет превратится в огненный шар. Летчикам и в голову не пришло, что щедрый работодатель их обманул. На месте крушения — если его обнаружат — должны быть тела пилотов в американской форме, а пилоты даже не задумались, для чего такая реалистичность, если они все равно катапультируются.
Ракеты сошли с направляющих. Первая угодила в опору двигателя под широченным крылом «боинга», а вторая — в сам двигатель. Еще две, выпущенные ведомым, совсем оторвали искалеченное крыло, и гигантский лайнер, завалившись набок, рухнул в море с высоты в две мили.
Русский пилот раздраженно сорвал с лица кислородную маску. Странно, почему американец не пытался уйти от ракет?
Он будто специально пошел на смерть.
Белый дом, Вашингтон, округ Колумбия
Найлз сидел на роскошном диване в Овальном кабинете, где президент через переводчика беседовал со своим китайским коллегой, которому собирался скормить горькую пилюлю, и лишь потом ее подсластить. С раннего утра китайский представитель в Совете Безопасности ООН при поддержке русского делегата пытался представить столкновение американского флота с северокорейской авиацией как трагическую случайность.
— Нападение корейцев на наши корабли — это неприкрытая агрессия, и американский народ требует от меня адекватной реакции. За попытки сохранить мир международная пресса рвет меня на куски! То, что сотворил ваш союзник, — в лучшем случае ужасная глупость, а в худшем — настоящее преступление. Заставьте Кима прислушаться к голосу разума, иначе это безумие дойдет до очевидного логического конца.
По лицу президента заходили желваки, а телефонную трубку он стиснул так, что побелели костяшки пальцев.
«А теперь подсластить, Джим, подсластить», — мысленно взмолился Найлз.
— У нас есть свидетельства, что за землетрясениями стоят определенные силы, — в данный момент они пересылаются по официальным каналам. Подчеркиваю: именно по официальным, поскольку я хочу, чтобы весь мир знал: не мы в ответе за эти катастрофы, как утверждает ваш северокорейский союзник. А если, господин президент, вас не интересуют наши доказательства, то под давлением обстоятельств я буду вынужден защищать всех солдат, моряков и летчиков — как американцев, так и наших союзников — всеми доступными средствами. Надеюсь, я изложил свою мысль достаточно ясно?
Президент выслушал ответную тираду, немного успокоился и закрыл глаза.
— Пусть ваши люди изучат все имена и доказательства, я буду ждать звонка. Пока же наши вооруженные силы приведены в состояние максимальной боеготовности. Если погибнет еще хоть один американец, тут же последует ответный удар. — На том конце что-то ответили. — Хорошо. Буду ждать вашего решения.
Президент медленно опустил трубку на рычаг аппарата, стоявшего на кофейном столике. Госсекретарь, только что вернувшийся с заседания ООН, где он резко осудил действия Северной Кореи и неуместную сдержанность России и Китая, ожидал дальнейших указаний.
Президент глянул на часы и обратился к директору ФБР, который сидел на стульчике слева от дивана.
— Когда возьмете этого человека в Чикаго?
— «Эйч-ар-ти» [8] уже на месте. Начнут ровно через десять минут, — ответил тот.
— Хорошо. Господин госсекретарь, отправляйтесь обратно в ООН и изложите Совету Безопасности все доводы доктора Комптона. Насколько понимаю, его группа сейчас выясняет, с какой технологией мы имеем дело и что за люди за этим стоят. По-моему, пришло время рассказать то немногое, что нам известно о коалиции. Господин директор, постарайтесь взять этого сукина сына в Чикаго живьем.
— Да, сэр, так мы и планировали.
Впервые за несколько дней президент почувствовал, что у него все под контролем, и с благодарностью кивнул собравшимся.
— Джентльмены, все, кроме доктора Комптона, свободны.
Госсекретарь и руководители ФБР и ЦРУ вышли из комнаты. Им не терпелось заняться человеком, ответственным за гибель множества соотечественников.
Дверь закрылась, и президент рухнул на диван, спрятав лицо в ладонях.
— Адская работенка…
— Сам захотел. Кстати, спасибо, что дал полковнику Коллинзу карт-бланш на Гавайях.
Вздернув подбородок, президент едва заметно ухмыльнулся.
— Похоже, ты нас спас, Найлз. Скажи своим ребятам… передай им…
— Когда все закончится, вы скажете сами, господин президент. Мои ребята делают то же самое, что и сотню лет до сегодняшнего дня.
— Надеюсь, когда все закончится, я смогу посмотреть им в глаза. И не им одним. Пока что на мне кровь американских мальчишек…