Шагая туда-сюда вдоль экрана, Пит на все лады повторял про себя слово «буря». Потом подошел к пластине и снова посветил в центр фонариком, с улыбкой выпрямился и посмотрел на Сару.
— Значит, трещины в кварце никак не могут быть природными?
— Такое попросту невозможно. Вероятность распределения по пяти различным уровням я даже считать не буду.
— Невозможно… — улыбаясь, повторил Пит. — «Европа», запрос: имеются ли в кристалле другие трещины, заметные при максимальном увеличении на электронном микроскопе?
«Нет, доктор Голдинг».
— Повторное сканирование с помощью электронного микроскопа в боковой проекции с ростом увеличения на каждом шаге. Продолжать сканирование, пока не будет обнаружено нарушение структуры кристалла, либо пока не будет достигнут предел увеличения.
— Пит, мы совершенно ничего не понимаем, — начала Сара, но вдруг заметила, что лица стариков расплылись в улыбке. Похоже, им пришла в голову та же мысль, что и Голдингу.
«Сканирование завершено. При увеличении в один миллион раз обнаружено пять отдельных кристаллических слоев».
— Что? — пораженно воскликнул кто-то из инженеров. — Совершенно исключено! Мы даже сейчас так не умеем!
Сара вместе со всеми пришла в полное замешательство.
— «Европа», объясни всем про кристаллические слои.
«Слои представляют собой пять отдельных кристаллических пластин, совмещенных так, чтобы сформировалась единая гладкая поверхность. Упомянутые ранее трещины являются на самом деле символами, нанесенными на пять кристаллических поверхностей».
Картинка на экране сменилась, и «Европа» показала, как пять слоев кварца складываются вместе, образуя единую ровную пластину. Потом изображение повернулось, и их глазам предстало то, что ранее считали трещинами внутри кварца.
— Такого не может быть. Мы и сегодня не в состоянии совместить две поверхности настолько точно, чтобы стыков не было заметно на боковых гранях!
Пит смотрел на экран и улыбался.
— И тем не менее атланты смогли. — Он глянул на Марту с Кармайклом. — Удивительный народ.
— Но зачем? Что это вообще за хреновина? — спросил начальник отдела лингвистики.
— Думаю, это древний оптический диск — вроде тех, что у нас в компьютерном центре, — ответил Пит. — Давайте подключим провода к контактам в углах пластины.
Инженеры тут же подкатили большой аккумулятор, который мог выдавать до двадцати пяти тысяч вольт, а Пит попытался в меру сил разъяснить свою теорию.
— По данным «Европы», символ в центре напоминает шумерский иероглиф «буря»… Ну, мне после этого сразу все стало ясно. Круглые значки по бокам, похожие на холмы или горы, — это облака, отсюда и «буря», о которой говорит «Европа». Только непонятно, что за ломаная линия внизу. Мне кажется, это не просто буря, а гроза. Молния, если угодно. И еще вот эта линия. — Пит указал на тонкую полоску с точками спереди и сзади. — Мы не разобрались, потому что смотреть нужно сбоку. Видите, в центре пластины два выпуклых кристалла. Это, леди и джентльмены, самая обычная линза.
— Проектор? — догадалась Сара.
— Не просто проектор, Сара, а проектор с уже вставленным оптическим диском. Мало того, если не вдаваться в подробности, я уверен: те, кто это изобрел, не могли обойтись без электричества в той или иной форме.
Опять послышалось «невероятно» и «не может быть», но Пит только улыбался.
— Нам еще понадобится портативный лазер, — обратился он к инженерам. Лазер тут же принесли. — «Европа», очисти, пожалуйста, экран. — Вращающиеся пластины пропали. — Можно погасить свет? Не уверен, хватит ли мощности…
Свет приглушили, и Пит подсоединил провода к краям пластины.
— Сейчас мы подадим питание на пластину: она сделана из бронзы, которая прекрасно проводит электрический ток. Тем самым, я надеюсь, мы приведем в действие механизм, который вначале приняли за простые царапины или трещины в толще кварца. Кроме того, мы направим лазер на выпуклый кристалл, который у Древних служил линзой.
Пит включил ток, придвинул лазер к пластине и направил его на линзу. На экране появилось размытое световое пятно. Он убрал лазер подальше — изображение стало хуже. Тогда Пит поставил его почти вплотную к выпуклому кристаллу. Картинка вдруг стала четкой, и на экране появилось два десятка каких-то рисунков: как будто карта, какие-то цифры и символы. Наконец изображение обрело резкость, и все увидели в центре экрана ту самую карту, что была захвачена в Вестчестере. Посередине Средиземного моря красовались кольца Атлантиды.
— Пожалуйста, повысьте напряжение вольт на… скажем, пять тысяч.
С низким свистящим звуком линза вдруг повернулась и изменила кривизну: ее поверхность стала более вогнутой. Изображение словно сошло с экрана, превратившись в объемную голограмму. Перед глазами потрясенных ученых проплывали Африка, Испания и, наконец, сама Атлантида. Они увидели огромный акведук, который вздымался на тысячу футов над песками дельты Нила и тянулся через море к острову в самом его центре.
— Миллиарды крошечных царапин на поверхностях кристаллических слоев формируют голограмму. Сами по себе они не несут никакого смысла. Еще для объемного изображения нужна многослойная линза с переменной толщиной. Математика этого процесса под силу разве что Эйнштейну. И еще их цивилизация добилась уникальных успехов в обработке кристаллов.
Один из четверых математиков хлопнул в ладоши и шагнул прямо в центр огромной голограммы.
— Вы что-то заметили, профессор Стайн? — спросила Вирджиния.
— Пит упомянул Эйнштейна, и меня вдруг осенило. Символы внизу голограммы… в них, скорее всего, основа математики атлантов. У нас сейчас почти такая же система. Вы не поверите, но, по-моему, это… — Он указал на символы в центре голограммы, затем отдернул руку, попытка потрогать висящее в воздухе изображение выглядела смешно. — В общем, готов поклясться на собственной диссертации — это их простые числа. Эвклид вычислял простые числа для нашей системы счисления еще в трехсотом году до новой эры: два, три, пять, семь, одиннадцать, тринадцать, семнадцать, девятнадцать, двадцать три, двадцать девять и так далее.
— А что за числа вот тут, в самом центре Средиземного моря? И вот эти две группы, в Египте и в Эфиопии? И еще одна на восточном краю кольца Атлантиды… примерно на месте нынешнего Крита? — спросил Пит.
— Полагаю, это можно быстро выяснить. Атланты были мудрым и высокоразвитым народом, но раз у них те же простые числа, с остальными мы легко разберемся.
Вирджиния подошла к голограмме и провела рукой по зеленой и синей областям. Ее внимание привлекли два участка собственно Атлантиды.
— Похоже, только эта часть Атлантиды осталась на поверхности моря. Да, Пит, ты прав, это Крит. — Затем она указала на отмеченный Стайном район Египта. — Наверное… даже не наверное, а наверняка это географические координаты. Мало того, профессор, ваша догадка верна, у них те же простые числа. Это широта и долгота.