— Мы же смогли сесть на хвост МакКиттрику, — возразил Декер.
— Потому что у нас был радиомаяк. Неужели вы считаете, что МакКиттрик и Рената стали бы устанавливать маяк в свой собственный автомобиль? У нее даже не было машины, чтобы поехать вслед за нами.
— Она вполне могла угнать машину.
— Если она знала, что мы спустились с крыши и угнали ее автомобиль. Даже в этом случае ей потребовалось бы некоторое время, чтобы распотрошить замок зажигания и соединить провода. Мы бы успели далеко уехать. К тому же она понятия не имела о том, куда мы направимся. Успокойтесь, Декер. Она не опасна.
— В данный момент.
Это замечание принадлежало не Декеру, а Бет.
— И остается очень, очень опасной, — помрачнев, добавила она.
— Да, — согласился Декер. — Раз уж Рената влезла во всю эту свистопляску, чтобы отомстить мне за убийство двоих из ее братьев, она теперь не остановится. Она станет еще злее.
— Тем более что у нас ее деньги, — продолжала Бет.
Декер настолько смутился, что не нашелся, что сказать, а лишь вопросительно взглянул на Эсперансу.
— После того как мы приехали в этот мотель, — объяснил детектив, — пока вы и Бет отдыхали, я осмотрел багажник «Понтиака». Помимо взрывчатки, которой вполне хватило бы, чтобы взорвать статую Свободы, я нашел вот это. — Эсперанса указал на пухлую дорожную сумку, стоявшую на полу рядом с кроватью. — Миллион долларов.
— О боже... — На Декера вновь навалилась слабость. Он почувствовал сильное головокружение.
— Не пытайся сесть, — строго сказала Бет. — Ты опять сделался бледным как снег. Полежи спокойно.
— Рената будет нас искать. — Декер закрыл глаза, поддавшись слабости. Он протянул руку, чтобы дотронуться до Бет, но его сознание померкло, и он даже не почувствовал, как его рука упала на постель.
Когда он проснулся в следующий раз, в комнате стояла кромешная тьма. Он опять почувствовал себя так, будто накануне напился до поросячьего визга. Тело все так же болело. Но ему необходимо было встать — организм настойчиво этого требовал. Не зная планировки помещения, он, пока искал ванную, пару раз ощутимо ткнулся плечом в стены, но все же нашел нужную дверь, вошел и лишь после этого включил свет — он не хотел будить Бет. Отражение в зеркале показалось ему просто отвратительным: не только ушибы и царапины, но вдобавок темно-синие круги вокруг глаз и густая щетина, выросшая на ввалившихся щеках.
Справив нужду, он очень осторожно нажал на ручку машинки унитаза, надеясь, что шум воды не потревожит Бет. Но когда он выключил свет и открыл дверь, то обнаружил, что в большой комнате горит лампа. Бет сидела в кровати, где спала рядом с ним. Эсперанса лежал на боку на второй кровати, опираясь локтем на подушку.
— Извините, — сказал Декер.
— Вы не разбудили нас, — ответил Эсперанса.
— Мы ждали, пока ты встанешь, — сказала Бет. — Как ты себя чувствуешь?
— Примерно так же, как выгляжу. — Декер, прихрамывая, подошел к Бет. — А как ты? Как ты себя чувствуешь?
Бет слегка попробовала переменить позу и вздрогнула.
— Нога распухла. И дергает. Но похоже, что рана не воспалилась.
— По крайней мере хоть что-то в нашу пользу. — Декер тяжело опустился на кровать, завернулся в одеяло и с силой потер виски.
— Который час?
— Два часа ночи. — Эсперанса надел брюки и встал с кровати. — Вы как, достаточно пришли в себя, чтобы можно было обсудить кое-какие проблемы?
— Горло ужасно пересохло. — Декер вскинул обе руки, словно защищаясь от удара. — Но я отказываюсь пить этот проклятый кипяток.
— Я купил несколько бутылок «Гэторада». Как вы насчет этого? Вашему организму пойдет на пользу, если вы добавите в кровь немного электролитов.
— Идеальное решение.
Напиток имел апельсиновый вкус. Декер залпом выпил четверть бутылки.
— Как вы насчет того, чтоб поесть? — спросил Эсперанса.
— Мой желудок не работает, но я все же должен хоть что-то в него закинуть.
Эсперанса открыл маленький портативный холодильник.
— Я купил упакованные сандвичи с тунцом, курятиной и салями.
— С курятиной.
— Ловите.
К немалому собственному удивлению, Декер и впрямь поймал пакет. Сняв полиэтиленовую упаковку, он впился зубами в безвкусный белый хлеб и кусок курицы, похожий по вкусу на картонку.
— Восхитительно.
— Для вас — только лучшее.
— Мы должны решить, что делать дальше. — Серьезный, почти торжественный тон Бет никак не сочетался с попытками Эсперансы острить.
Декер взглянул на нее и нежно взял за руку.
— Да. Министерство юстиции не обрадуется тому, что ты не явилась давать показания. Они будут искать тебя.
— Об этом я уже позаботилась, — сказала Бет.
— Позаботилась? — Декер сразу встревожился. — Я не понимаю.
— Эсперанса отвез меня к телефону-автомату. Я позвонила человеку из Министерства юстиции, который меня опекал, и узнала, что мои показания больше не нужны. Большое жюри собирали для того, чтобы предъявить обвинение Нику Джордано, но так как он мертв, то Министерство юстиции считает, что никакого смысла двигать дело дальше нет. — Бет помолчала, но потом все-таки спросила: — Ты убил и Фрэнка Джордано?
Декер промолчал.
— Ради меня?
— Попробуй не забывать, что ты находишься в присутствии полицейского, — сказал Декер.
Эсперанса озабоченно посмотрел на свои руки.
— Пожалуй, сейчас самое время для меня пойти погулять.
— Я совершенно не хотел...
— Нет-нет, без всяких обид. Вам есть о чем поговорить. Да и вообще побыть наедине. — Эсперанса надел ботинки, прихватил куртку, кивнул и вышел из комнаты.
Бет выждала, пока в двери не щелкнул замок.
— Эсперанса немного рассказал мне о том, что тебе пришлось пережить вчера вечером. — Она обеими руками сжала его руку. — Я никогда не смогу в полной мере отблагодарить тебя за это.
— Люби меня — больше мне ничего не нужно.
Бет удивленно вскинула голову.
— Ты говоришь так, будто это что-то такое, о чем я должна себе напоминать. Я люблю тебя.
Она никогда не говорила этого прежде. И долгожданные слова взволновали Декера и наполнили его теплом. Прищурив глаза, которые вдруг защипало от нахлынувших чувств, он рассматривал Бет и находил не так уж много сходства между той очаровательной и манящей женщиной, которую он знал в Санта-Фе, и теперешней Бет, бледной, растрепанной осунувшейся, с запавшими глазами, которая сидела перед ним. Ради этой женщины он переносил страдания. Рисковал жизнью. Несколько раз. Был готов пойти куда угодно и сделать что угодно, чтобы спасти ее.