— Нет, — пробормотал Сэвэдж. — А что с ними такое?
— На ферме возле Афин, где вы обсуждали Грэма, ты сам сказал, что он пьет “Дом Периньон”.
— Верно, он может пить только эту марку, — сказал Акира.
— Так вот: две из трех бутылок — “Дом Периньон”. А вот третья — “Асти Спуманте”
— Что? — Сэвэдж выпрямился.
— Что это за шум? — спросила Рэйчел. Сэвэдж резко обернулся. После оглушительной музыки его слух восстанавливался постепенно. И вот теперь он услыхал приглушенное гудение.
— Точно, — произнес Акира. — Слабая вибрация. Откуда она?
— Может, из холодильника?
— У Грэма кухня на втором этаже, — ответил Акира. — Отсюда нам никакого холодильника не услышать.
— Может, включена печь? — снова спросил Сэвэдж. Акира приставил руку к вентиляционной трубе.
— Тока воздуха нет.
— Тогда что.?..
— Похоже, это… — Рэйчел, нахмурившись, прошла мимо Сэвэджа, — … из той двери, что возле книжных полок.
Она распахнула створку и отпрянула — огромное сизое облако окутало ее. Легкое гудение превратилось в рычание. От ядовитого дыма женщина моментально зашлась кашлем.
Только это не дым, — вдруг понял Сэвэдж.
Гараж Грэма! Сэвэдж нырнул в дверной проем. В гараже было темно, но свет из гостиной немного разгонял дымную тьму, в которой он двигался. Сэвэдж увидел “кадиллак” Грэма. Его мотор работал, а за рулем виднелась обмякшая фигура с лысой головой.
Сэвэдж быстро подскочил к открытому окну возле сидения водителя и, просунув руку, выключил зажигание. Мотор заглох. Стараясь не дышать, он рывком распахнул дверцу автомобиля и, схватив Грэма под мышки, поволок его тело по бетонному полу в гостиную.
Рэйчел тут же захлопнула дверь, чтобы газы более не врывались в комнату, но их и так было достаточно, и Сэвэдж, наконец, вдохнув воздух, сломался пополам и закашлялся.
Акира встал рядом с Грэмом на колено, пытаясь нащупать пульс.
— Лицо багрово-красное, — сказала Рэйчел.
— Одноокись углерода, — Акира приложил ухо к груди Грэма. — Сердце не бьется.
Сэвэдж встал на колени напротив Акиры: Грэм лежал между ними.
— Искусственное дыхание — рот в рот. Я буду работать с его сердцем.
Пока Акира дышал Грэму прямо в рот, Сэвэдж сначала довольно легко, а затем со все возрастающей силой принялся резкими толчками давить на грудь Грэма, положив ладони на сердце.
— Рэйчел, позвони “Девять-Одиннадцать”, — буркнул Сэвэдж, нажав на грудь Грэма, отпустив и нажав снова.
Рэйчел, пошатываясь, направилась к телефону, взяла трубку и стала нажимать кнопки.
— Не надо, Рэйчел, — отозвал ее Акира. — Нет смысла. — Он посмотрел на лицо Грэма и медленно поднялся.
— Не останавливайся! — рявкнул Сэвэдж. Акира в отчаянии покачал головой.
— Ты разве не чувствуешь, какой он холодный? Взгляни на его ноги. Когда ты положил его на пол, они так и не разогнулись, он словно все еще сидит в машине. Грэм давно мертв. Оживить его мы не в состоянии.
Сэвэдж искоса посмотрел на согнутые колени Грэма и перестал делать массаж сердца.
Рэйчел положила трубку.
Несколько секунд никто не двигался.
— Господи. — Руки Сэвэджа тряслись. Поднимался на ноги он с большим трудом.
Шейные мышцы Акиры были так напряжены, что смахивали на натянутые веревки.
К ним, стараясь не смотреть на труп, подошла Рэйчел. Внезапно Сэвэдж увидел, насколько она бледна. Он подхватил ее как раз в тот момент, когда ее колени подогнулись. Он помог ей добраться до дивана, который стоял спинкой к телу Грэма.
— Опусти голову между колен.
— Я просто на мгновение потеряла равновесие.
— Я понимаю.
— Мне уже лучше.
— Ну, разумеется. Я принесу воды, — сказал Акира.
— Да нет, правда, я нормально себя чувствую. — Краска постепенно возвращалась на ее лицо. — Просто на какую-то секунду комната поплыла. А теперь… Да, — Она собралась с силами. — Я в полном порядке… Не беспокойтесь. Я не грохнусь в обморок. Ведь сама себе пообещала, что не буду вам мешать. И не повисну непосильным грузом на ваших шеях. — Ее голубые глаза — упрямые, гордые — зло сверкнули.
— Мешать? Да наоборот, — сказал Сэвэдж. — Если бы не ты, мы бы, наверное, так и не обнаружили… — Он прикусил нижнюю губу и повернулся, смотря на тело Грэма. — Бедняга. А ведь я пришел сюда с твердым намерением его задушить. Но если бы он был жив сейчас, я бы его обнял. Черт, мне будет его недоставать. — Он сжал кулаки, стараясь подавить нахлынувшие чувства. — Так что же за чертовщина тут произошла?
— То есть, ты, наверное, хочешь сказать, что нам пытаются внушить об этом происшествии? — переспросил Акира.
— Именно. — Рэйчел ничего не понимала.
— Три бутылки из-под шампанского, — сказал Акира.
— Ага. Пьяный мужчина решает пойти — или поехать — освежиться. Заводит машину и — прежде чем успевает открыть дверь гаража — выключается. Его убивают выхлопные газы.
— Коронеру не понравится подобное объяснение.
— Разумеется, — хмыкнул Сэвэдж.
— Ничего не понимаю, — помотала Рэйчел головой.
— В гараже было темно, а дверь, ведущая из гостиной, оказалась запертой, — сказал Акира. — Даже алкоголик, очутившись в полнейшей темноте, и тот поймет, что дверь в гараж не открыта. И первое, что он сделает, — распахнет ее.
— Если, конечно, у него нет дистанционного управления дверьми.
Но в гараже Грэма на самом деле две двери. Как в конюшне, которую этот гараж должен напоминать, и открываются они вручную — распахиваются в обе стороны.
— То есть двери гаража были специально оставлены закрытыми.
— Либо я чего-то не понимаю, — пробормотала Рэйчел, — либо вы хотите сказать, что… Грэм покончил жизнь самоубийством.
— Он сидел в одиночестве, орало радио, а он сидел, пил, курил, размышлял. Когда выпил довольно и решил, что ему ничто помешать не сможет, сел в машину. Даже радио не потрудился выключить. А чего о нем беспокоиться? Убедился в том, что дверь в гостиную надежно закрыта и гараж, таким образом, запечатан. Повернул ключ в замке зажигания. Выхлопные газы воняют ужасно, но после нескольких глубоких вдохов его глаза налились свинцом. Веки закрылись, и он отъехал. Умер. Ни шороха, ни звука. Да-а, — сказал Сэвэдж. — Вот на это коронер купился.
— Именно таким образом Грэм и поступил бы. Он слишком заботился о своей внешности и о внешней стороне дела, чтобы портить картинку, пустив пулю в голову. Ведь кровь может попортить “тройку”, — произнес Акира.
Рэйчел было не по себе.