— По тому, как мне передали ваше приглашение, я не почувствовал, что у меня есть выбор.
— Разумеется, у вас есть выбор. Вы можете сесть в тюрьму или стать следующим президентом Мексики. Что бы вы предпочли?
Реймонд закрыл дверь после того, как они вошли. Теперь она вновь со стуком распахнулась, и какофония строительных механизмов ворвалась внутрь. Вошла женщина в пыльных джинсах и намокшей от пота рабочей блузе, в руках у нее были длинные рулоны толстой бумаги — Бьюкенен подумал, что это могут быть карты.
— Не сейчас, черт побери, — прорычал Драммонд.
Женщина явно испугалась. Неловко попятившись, она вышла и закрыла дверь.
Драммонд продолжил разговор с Дельгадо:
— Мы продвинулись дальше, чем я рассчитывал. К завтрашнему утру должны, по идее, начать качать. Я хочу, чтобы вы, когда вернетесь в Мехико, приняли необходимые меры. Скажите своим людям, что все в порядке. Мне не нужны никакие неприятности. Услуги оплачены.
— Вы меня вызвали сюда, чтобы сказать то, что я и так знаю?
— Я вызвал вас сюда, чтобы вы увидели то, за что продали душу, — ответил Драммонд. — Не годится держаться на расстоянии от цены своих грехов. А то вам, чего доброго, захочется позабыть о нашей сделке. Чтобы освежить вашу память, хочу показать вам, что произойдет с двумя моими гостями. — Плавным движением, поразительным для человека в его возрасте, он повернулся к Бьюкенену и Холли. — Много ли вам известно?
— Вот это я нашел у них в сумке для фотоаппарата, — объявил Реймонд и выложил на стол видеопленку.
— Подумать только! — проронил Драммонд.
— Я ее просмотрел у Дельгадо.
— Ну и как?
— Копия немного зернит, но выступление Дельгадо все так же увлекательно. Всякий раз я не могу оторваться.
— Тогда вам известно больше, чем нужно, — сказал Драммонд, снова обращаясь к Бьюкенену и Холли.
— Послушайте, все это — совершенно не наше дело, — начал свой маневр Бьюкенен.
— Что верно, то верно.
— Нефть меня не интересует, и мне безразлично, как именно вы наказываете Дельгадо, — продолжал Бьюкенен. — Я всего лишь пытаюсь найти Хуану Мендес.
Драммонд поднял свои густые белые брови:
— Ну, в этом вы не одиноки.
Они пристально смотрели друг на друга, и вдруг Бьюкенен понял, как все было. Хуана согласилась поработать на Драммонда, изображая Марию Томес. Но по прошествии нескольких месяцев она либо почувствовала, что попала в западню, либо поняла, что ей грозит опасность, а может, ей просто опротивел Драммонд. Каков бы ни был мотив, она нарушила соглашение и скрылась. Находясь в бегах, не смея позвонить начальству Бьюкенена по телефону, она должна была установить с ним контакт таким образом, чтобы никто посторонний не мог проникнуть в суть ее послания, и поэтому отправила ему ту загадочную открытку, расшифровать которую мог только один Бьюкенен. В это время люди Драммонда сбивались с ног, разыскивая ее, устраивали засады у нее дома, у дома ее родителей и в других местах, где она, по их разумению, могла укрыться. Им надо было обеспечить ее молчание. Если правда о Марии Томес всплывет на поверхность, Драммонд тут же потеряет власть над Дельгадо. А без Дельгадо Драммонд лишался политических средств поддержания проекта. Нефтяная промышленность в Мексике была национализирована еще в тридцатые годы. Иностранцам запрещалось вторгаться в эту отрасль, а Драммонд явно стремился именно к этому. То, что здесь находились археологические памятники, делало проблему еще более политически масштабной, хотя, судя по всему, Драммонд преодолел препятствие с бесстыдной простотой — уничтожил древние постройки. Когда Дельгадо станет президентом Мексики, он воспользуется своей властью, чтобы повлиять на нужных политиков. С Драммондом можно будет заключить закулисное соглашение. За открытие и разработку месторождения Драммонду будут тайно выплачивать огромные прибыли, такие, какие получали иностранные нефтяные компании до национализации. Но и это еще не все, интуитивно чувствовал Бьюкенен. Просматривалось здесь и еще что-то, какой-то скрытый смысл, но он был слишком занят спасением своей жизни, чтобы анализировать, в чем он состоит.
— Вам известно, где находится Хуана Мендес? — спросил Драммонд.
— Не исключено, что она работает вон на той буровой.
Драммонд усмехнулся.
— А вы смельчак. Ваше поведение делает честь силам особого назначения.
Это замечание удивило Бьюкенена. Но потом он понял, в чем дело:
— А-а, машина, которую я взял напрокат в Новом Орлеане, чтобы доехать до Сан-Антонио!
Драммонд кивнул.
— Для этого вы воспользовались собственной кредитной карточкой.
— У меня не было другого выхода. В моем распоряжении была только эта карточка.
— Но это дало мне небольшое преимущество, — уточнил Драммонд. — Мои люди видели вас, когда вы подъехали к дому Мендесов в Сан-Антонио, и по номерным знакам определили, кто нанял машину, а потом провели расследование и установили вашу личность.
Личность, подумал Бьюкенен. Столько лет мне удавалось оставаться в живых под чужими личинами, а теперь, чего доброго, придется загнуться под собственным именем. Он чувствовал, что совершенно выдохся. Раны болели. Голова раскалывалась. У него не осталось больше сил.
Потом он посмотрел на Холли, увидел ужас в ее глазах, и спасительная мантра снова зазвучала в его сознании. Надо выжить, чтобы помочь Холли. Надо спасти Холли.
— Вы — инструктор по тактическим маневрам, — сказал Драммонд.
Бьюкенен насторожился. Инструктор? Но тогда, значит, Драммонд не расколол его прикрытие.
Драммонд продолжал:
— Вы знали Хуану Мендес по Форт-Брэггу?
Бьюкенен лихорадочно соображал, какую роль сыграть, какую избрать линию защиты.
— Да, — ответил он.
— Каким же образом? Ведь она была в армейской разведке. Какое отношение это имеет к вам?
Внезапно ему в голову пришла идея. Бьюкенен решил сыграть самую дерзкую роль в своей жизни. Роль самого себя.
— Послушайте, я не полевой инструктор, а статус Хуаны в армейской разведке был просто прикрытием.
Драммонд был явно удивлен.
— Я ищу Хуану Мендес, потому что она прислала мне открытку с зашифрованным посланием, из которого я узнал, что она попала в беду. Шифровать его нужно было обязательно, потому что меня как бы не существовало. Хуана когда-то служила, а я служу и до сих пор, в подразделении спецопераций, которое настолько засекречено, что можно подумать, будто им руководят призраки. У нас принято заботиться о своих людях, в том числе и о бывших коллегах. Когда я получил сигнал бедствия, меня послали узнать, что происходит. Я регулярно информировал своих о ходе поиска. В подразделении до сих пор ничего не известно о том, где находится Хуана Мендес. Но они знают, что я был в Куэрнаваке. Знают, что сначала я должен был побывать у Дельгадо, а потом направиться к вам. Они не смогут явиться сюда по моим следам, во всяком случае, не сразу, а только после того, как допросят Дельгадо. А они его допросят и доберутся до вас, и поверьте, эти люди не признают ничего, кроме жертвенности и верности. Не найдя меня, они уничтожат вас. Верьте моему слову — в этот момент Холли Майкой и я составляем самый ценный ваш капитал.