Повернув направо, он прошел коротким коридором к ступеням, ведущим вниз, в ресторан. Как и в предыдущие вечера, посетителей в ресторане было не слишком мало — достаточно, чтобы Бьюкенен и тот, кто придет на встречу с ним, не привлекли к себе внимания, но и не слишком много, чтобы их разговор могли подслушать.
И здесь пока все хорошо. Возможно, я ошибаюсь, подумал Бьюкенен. Возможно, все пройдет без сучка без задоринки.
Не обманывай себя, настаивал внутренний голос.
Ну уж нет, я не собираюсь отменять встречу только потому, что пошаливают нервишки.
Он почувствовал себя несколько увереннее, когда официант-мексиканец согласился посадить его за тот столик, который он просил. Этот столик был расположен идеально — в правом дальнем углу, в отдалении от других обедающих гостей и рядом с выходом в сад отеля. Бьюкенен сел так, чтобы оказаться спиной к стене и лицом к лестнице, по которой спускались в ресторан. В кондиционированном воздухе зала ему стало прохладнее. Он взглянул на часы. Девять двадцать пять. Тот, с кем он должен встретиться, будет здесь через пять минут. Делая вид, что изучает меню, он старался казаться спокойным.
Вдруг пульс его участился: на верхней ступеньке лестницы появились двое мужчин.
Но Бьюкенен ожидал встречи лишь с одним человеком.
Оба были латиноамериканцы. На обоих мятые, как того требовала мода, бежевые полотняные костюмы и открытые на груди желтые шелковые рубашки. У обоих золотые часы фирмы «Ролекс» и по несколько золотых цепочек и браслетов. Оба были худощавого телосложения, обоим было за тридцать, у обоих были узкие лица с точеными, жесткими чертами и густые, темные, гладко зачесанные назад и собранные в пучок волосы. Их глаза под нависшими складками век были такими же темными, как и волосы, и так же блестели. Глаза хищного зверя или хищной птицы. Безжалостные глаза. Эти двое были gemelos, близнецы. Спускаясь по лестнице в ресторан, они расправляли плечи, выпячивали грудь и излучали такую уверенность в себе, словно владели миром.
Бьюкенен пытался казаться спокойным, хотя внутренне весь подобрался. Близнецы направились прямо к нему. Бьюкенен понял, что у них было его описание. Более того, люди, которым было поручено следить за ним, наверняка тайно сфотографировали его. А он этого больше всего боялся.
Когда близнецы подошли к его столику, Бьюкенен поднялся, чтобы пожать им руки. Он намеренно не надел пиджак, так как хотел, чтобы сразу было видно, что он не вооружен. Они увидят, что его синяя рубашка заправлена в брюки, а не надета навыпуск, чтобы под ней можно было спрятать пистолет. Они также увидят, что рубашка сидит на нем в обтяжку, так что если бы он прятал на себе магнитофон или передающее устройство, то это сразу было бы заметно. Правда, самые современные специальные передатчики настолько миниатюрны, что один из них можно было бы легко замаскировать под пуговицу на его рубашке точно так же, как небольшой пистолет можно было бы прикрепить над лодыжкой под брючиной. Впрочем, на таком близком расстоянии Бьюкенену вряд ли понадобился бы пистолет. Шариковая ручка в нагрудном карманчике его рубашки могла быть столь же эффективной. И все же Бьюкенен знал, что эти люди с хищными глазами по достоинству оценят его жест очевидной открытости. В то же время он нисколько не сомневался, что, несмотря на излучаемую ими уверенность, они не ослабят настороженности, которая до сих пор служила им хорошую службу.
Они поздоровались с ним по-английски.
Бьюкенен ответил по-испански:
— Спасибо, что пришли. — Он употребил слово «ustedes» — «вы» в форме вежливого обращения.
— De nada [1] , — сказал первый и показал жестом, что Бьюкенен может сесть.
Они огляделись, место встречи, казалось, их удовлетворило, и тоже сели. Можно не сомневаться, подумал Бьюкенен, что перед приходом сюда они поручили состоящим у них на службе людям проверить пригодность ресторана для такой встречи. Вероятно, они также скрытно расставили охрану вокруг отеля и в коридоре, ведущем в зал. В качестве еще одной меры предосторожности они взяли со стола салфетки, разложили их на коленях, а ловкое, хорошо отработанное движение их правых рук сказало Бьюкенену, что под каждой салфеткой теперь имеется по пистолету.
Устроившись наконец как надо, они принялись изучать его.
— A cojones [2] у тебя на месте, — бросил первый близнец.
— Gracias. [3]
— Еще и везет, как дурачку, — добавил второй. — Мы бы могли успокоить тебя раз и навсегда в любое время.
— Claro que si [4] , — согласился Бьюкенен. — Разумеется. Но я надеялся, что вы прислушаетесь к голосу рассудка. Уверен, что дело, которое я собираюсь вам предложить, стоящее.
— Наши дела и так идут неплохо, — сказал первый близнец.
— Что заставляет тебя думать, что ты можешь сделать их еще лучше? — Второй близнец прищурился.
Бьюкенен негромко ответил:
— То, что вам известно, насколько хороши теперь мои дела. Я исхожу из того, что разговариваю с опытными деловыми людьми. С профессионалами. Доказательством служит то, что в ответ на мои попытки вы не стали, говоря вашими же словами, успокаивать меня раз и навсегда. Вы видели, как…
Бьюкенен предупреждающе кашлянул и кивком показал налево.
Подошел официант и принес меню. Он сравнил двух своих латиноамериканских гостей с единственным norteamericano [5] и, очевидно, решил, что поскольку Канкун считается самым популярным мексиканским курортом для американцев, то следует отнестись с наибольшим вниманием к Бьюкенсну.
— Что вы будете пить, сеньоры?
— Мне текилу, ¿Y para mis compadres? [6] — Бьюкенен повернулся к ним.
— То же самое, — сказал первый близнец. — Захвати лайм и соль.
— Двойные порции для всех, — уточнил второй.
Когда официант отошел, первый близнец злобно нахмурился, перегнулся через стол и, почти касаясь Бьюкенена, хрипло прошептал:
— Хватит пудрить нам мозги, сеньор Поттер. — Он впервые употребил вымышленную фамилию, под которой им был известен Бьюкенен. — Что вам от нас нужно? Это ваш единственный и последний шанс. — Он потянулся к лежащей у него на коленях салфетке и погладил спрятанный под ней пистолет. — Назовите причину, которая побудила бы нас оставить вас в живых.
Инструктаж состоялся в безопасном месте, в Фэрфаксе, штат Вирджиния, в квартире на втором этаже громоздкого жилого комплекса, где Бьюкенену было легко оставаться незаметным. Квартиру он снял на имя Брайана Макдональда — таков был псевдоним, которым он тогда пользовался. На это имя у него были водительские права, паспорт, свидетельство о рождении, несколько кредитных карточек; кроме того, он располагал подробной легендой для этого временного персонажа, роль которого играл. Его счета за телефон показывали, что каждое воскресенье вечером он звонил по одному номеру в Филадельфию, и если бы кто-то, вознамерившись проверить Брайана Макдональда, позвонил по этому номеру, то бодрый женский голос ответил бы: «Пансионат для престарелых „Золотые годы“. Это учреждение действительно существовало и было прибыльной „крышей“ для работодателей Бьюкенена, а в документах значилось, что миссис Макдональд, мать Брайана, там действительно живет. В данный момент она куда-то отлучилась из своей комнаты, но обязательно вам перезвонит, и через какое-то время пожилая женщина, работавшая на хозяев Бьюкенена, действительно звонила по оставленному номеру телефона, который, разумеется, проверялся, а разговор записывался.