— Я слишком переволновалась, чтобы спать, — проговорила Сиена.
— Тогда, может быть, воспользовавшись этим, поговорим о том, из-за чего мы оказались здесь?
— А это не может подождать до завтра? — спросил Малоун.
— Я никого не принуждаю. — Джеб вскрыл пакетик со смесью для приготовления растворимого шоколада. — Как пожелает Сиена.
В воздухе висел запах выхлопов дизельных двигателей.
— Хорошо, — устало вздохнула она. — Давайте покончим с этим прямо сейчас.
— Это займет значительно больше времени, чем ты думаешь, — предупредил ее Малоун.
Судно взревело двигателями, преодолевая поднявшуюся волну.
— Чейз, я попытаюсь сделать эту процедуру настолько приятной, насколько это вообще возможно, — вскинул брови Джеб. — Мы можем разговаривать так, чтобы это не доставляло неудобств Сиене.
— Ладно, тогда я начну первым, — вздохнул в свою очередь Малоун. Он хотел дать Сиене возможность хотя бы немного отдохнуть. — В поместье я видел двух мужчин.
Рука Джеба, разливавшая горячий шоколад по чашкам, замерла в воздухе.
— Они были русскими, — продолжал тем временем Малоун. — Один из них прилетел на вертолете и привез с собой какие-то ящики. Когда охранники их выгружали и едва не споткнулись, этот русский словно сошел с ума от страха за то, что содержимое ящика может быть повреждено. Потом я улучил момент, подкрался к зданию, в котором обосновались эти русские, и заглянул в окно. В ящиках было лабораторное оборудование.
Сиена нахмурилась, поняв, как мало она знала о том, чем занимался Малоун в поместье.
— Лабораторное оборудование? — переспросил Джеб. — Для чего?
— А мне почем знать!
— Опиши этих русских.
— Я сделаю по-другому, лучше.
— О чем это ты? — На лице у Джеба было написано такое же удивление, как у Сиены.
— У тебя здесь есть бумага?
Джеб вытащил несколько ящиков стола, обшарил их и в итоге нашел карандаш и блокнот с листами желтой бумаги размером восемь на десять дюймов. Малоун привел свои мысли в порядок и принялся рисовать, извлекая из различных отсеков памяти те или иные детали внешности двух русских. Он рисовал каждого из них так много раз, что теперь для него не представляло труда воспроизвести на бумаге их лица с почти фотографической точностью. Когда сухогруз встряхивало на волне и карандаш делал неверный штрих, Малоун тут же исправлял промах и добавлял новые подробности.
Время, казалось, остановилось, тишина обволокла его, и лишь после того, как были сделаны последние штрихи, Малоун, взглянув на часы, осознал, что прошло двадцать минут. Он толкнул рисунки через стол по направлению к Джебу.
— Эти люди тебе знакомы?
— Впервые вижу. — Джеб поднес рисунки к свету. — Но они очень жизненные. Я уверен, что кто-нибудь в Конторе их непременно опознает. Впрочем, что я такое говорю! — воскликнул он. — Жизненные? Да это почти фотографии! Я никогда не видел, чтобы ты делал что-нибудь подобное!
Малоун пропустил этот возглас мимо ушей и повернулся к Сиене.
— Если ты не очень устала, я могу попробовать кое-что сделать.
— Что именно?
— Сэкономлю время, которое понадобится, чтобы опросить тебя. Но мы можем подождать до завтра, если ты…
— Нет, ты меня заинтриговал.
— Твой муж называл тебе фамилию того человека, с которым он встречался в Стамбуле?
Эта ремарка заинтересовала Джеба.
— Что за мужчина? — спросил он, подавшись вперед.
— Я никогда не знала фамилий тех, с кем Дерек вел дела, — ответила Сиена. — Когда он использовал меня в качестве украшения стола, собиравшиеся там люди не называли друг друга даже по именам.
— В Стамбуле? — снова спросил Джеб. — Когда это было?
Сиена изложила ему подробности их поездки в Стамбул и добавила:
— Это была крайне важная встреча, и Дерек придавал ей очень большое значение. Он был напряжен до предела.
— Мы пытались следить за всеми передвижениями и действиями вашего мужа, но я и понятия не имел об этой встрече, — признался Джеб.
— Как невежливо со стороны Дерека, что он не удосужился прийти к вам на исповедь, — проворчала Сиена.
Джеб опустил глаза в чашку.
Малоун снова приготовил карандаш.
— Опиши мне его.
Сиена поняла, что он задумал, и кивнула.
— Он был уроженцем Средиземноморья.
— Какой формы было его лицо?
Сиена отвела глаза в сторону и стала вспоминать.
— Прямое.
— Узкое?
— Очень.
— Волосы на лице?
— Тонкие усики.
— Изогнутые или прямые?
Джеб наблюдал за тем, как, руководствуясь все новыми подробностями, которые сообщала ему Сиена, Малоун рисовал очередной портрет. Большинство его вопросов были основаны на геометрии и пропорциях: форма губ, носа, глаз? Был ли лоб этого человека высоким или низким? Сколько ему лет? Под пятьдесят? Малоун подрисовал так называемые гусиные лапки — морщинки возле глаз — и добавил несколько морщин на лбу неизвестного.
— Ну как, теперь похоже?
— Губы у него были полнее.
Малоун внес необходимые исправления.
— Глаза — более сердитые.
— Хорошо.
Малоун вырвал страницу из блокнота и начал рисовать снова, перенося важные детали с первого рисунка и удаляя ненужные. Он поработал над глазами, придав им ту резкость, о которой упомянула Сиена.
— А скулы? Какие у него были скулы?
— У него постоянно был такой вид, будто он попробовал что-то кислое и втягивал щеки.
Карандаш Малоуна забегал по бумаге еще быстрее.
Джеб заглянул ему через плечо и ахнул:
— Боже мой! Я его знаю!
— Что?
— Когда я получил задание заняться делом Белласара, мне пришлось просмотреть досье всех остальных крупных торговцев оружием, работающих на черном рынке. Это Тарик Ахмед, основной конкурент Белласара. Несколько лет назад они поделили весь мир на сферы влияния, чтобы, работая в них, не перебегать дорогу друг другу. Белласар взял себе Африку, Европу и Южную Америку, Ахмеду достались Ближний Восток и Азия. Потом Белласар обманул Ахмеда и начал прокручивать делишки в Ираке, Ахмед влез в Эфиопию… Но в основном с тех пор они выступали в тандеме, особенно когда надо было приструнить других торговцев оружием, которые пытались пролезть на их рынки. Так с чего бы им было встречаться в Стамбуле? Неужели их альянс разваливается?
— Понятия не имею, — ответила Сиена. — Муж никогда не говорил о делах в моем присутствии. Даже о том, на чем он зарабатывает деньги, я узнала косвенным путем.