— Ты сказал, что твою машину отбуксировала на штрафстоянку эвакуаторская фирма «Мигалка». Скорее всего, тебе в машину поставили жучок, — предупредила Алекса.
— Сейчас моей машиной занимается Харпо. Я велел ему найти жучки, но ничего не трогать. Нельзя их спугнуть!
Конечно, еще одним — и очень большим — фактором риска служил для нас сам Рикки Росс, Лихач с большой дороги. Десять лет назад он при свидетелях угрожал убить меня. Повод для ненависти у него имелся. Его уволили с работы, он потерял жену и все, что у него было. Выгнали его после того, как я дал против него показания. Нет лучшего способа отомстить, чем заманить меня в ловушку, а потом как бы невзначай намекнуть Алонсо или Тэлботу Джонсу, что я заслан ПУЛА! Совсем как герой Аль Пачино в фильме «Серпико»… Уйти живым в таком случае мне не дадут. Прикончат в какой-нибудь подстроенной перестрелке.
Остаток ночи я провел с Алексой в огромной кровати заместителя начальника полицейского управления Арнетта. Мы снова занимались любовью, а потом, не выпуская друг друга из объятий, забылись беспокойным сном.
На следующее утро в начале восьмого я был уже в автомастерской. Харпо ждал меня. Он уплетал мексиканский завтрак — жареные бобы и рис.
— Хочешь? — Он придвинул мне тарелку и достал из коробки одноразовую вилку. — Гонсалес, хозяин ресторанчика на углу, настоящий виртуоз по части готовки!
Я взял вилку и попробовал. Изумительно!
— Что-нибудь нашел? — спросил я.
— Твоя «акура» пишет лучше, чем студия звукозаписи «Кэпитол рекордс». Те, кто поставил тебе жучки, свое дело знают.
Он подвел меня к моей машине, не выпуская из рук тарелку с бобами, просунул голову в салон и показал, где спрятаны два микрофона. Один оказался в оптическом датчике зеркала заднего вида, второй — под приборной панелью со стороны пассажирского сиденья.
— Оба реагируют на голос. Я стер все записи, сделанные после того, как ты сюда приехал, и отключил устройство. — Он захлопнул дверцу, и мы вернулись к нему в кабинет. — Все жучки работают на ультракоротких волнах. Приемники находятся в багажнике, прилеплены изнутри к твоей запаске. Я ничего не трогал, как ты и просил. Наоборот, подключил еще одну штуку, уже нашу. Она тоже реагирует на голос. Спрятал ее в переднем пассажирском сиденье. Можно будет глушить их волны.
— Спасибо, Харпо! Ты самый лучший.
— За что же меня тогда замели? — ухмыльнулся он.
Пока он заново активировал записывающие устройства, я съел еще немного жареных бобов. За работу я заплатил ему наличными.
Выехав из автомастерской, я настроил радио на рэп-канал и включил звук на полную громкость — из вредности, чтобы у сволочей, которые меня слушают, завяли уши.
Скорее всего, ночью, когда я буду спать, они залезут ко мне в багажник и выключат приемники. А может, они наведаются в мою машину, пока я буду патрулировать улицы вместе с Алонсо, а моя «акура» будет стоять без присмотра на полицейской стоянке возле бывшей начальной школы.
Тот, у кого установили прослушку, в любом случае в невыгодном положении. Даже если найдешь жучки, всегда надо помнить, что и как говорить. Что бы такое придумать?
После того как я отмел пять первых вариантов, которые пришли мне в голову, я решил позвонить Сами из Майами. Сами Очоа, сорокалетний жулик-кубинец, обожает нагревать отдыхающих из Миннесоты, которые разинув рот бродят по улицам Голливуда и глазеют на особняки кинозвезд. Он ухитряется впаривать провинциальным лохам все подряд — от поддельной статуэтки «Оскар» за лучший фильм до дешевых безделушек, которые якобы достались ему лично от Бритни Спирс. Свою штаб-квартиру Сами устроил в принадлежащем ему кинотеатре для геев на бульваре Мелроуз. В первый раз я арестовал Сами, когда еще патрулировал улицы — сразу после того, как он перебрался в наши края из Майами-Бич. Его бесхитростные, но безошибочные уловки чем-то приглянулись мне. С тех пор мы с ним поддерживаем непростые отношения. Нашу дружбу скрепляют взаимная выгода и звонкая монета. Сами делится со мной всевозможными слухами, циркулирующими на улицах города, я плачу ему из личного фонда поощрения осведомителей. Кроме того, я избавил его от полиции нравов, официально записав своим информантом.
На обратном пути в Хейвен-Парк я решил немного поиграть на публику. Так сказать, поставить радиоспектакль, в котором приглашенной звездой станет Сами из Майами.
Около восьми я поставил «акуру» на стоянку у бывшей начальной школы Хейвен-Парка, запер машину и поспешил в раздевалку.
Пришлось снова показать старикану сторожу водительские права. Мне показалось, что со вчерашнего дня он меня не запомнил.
В раздевалке было шумно, как всегда перед началом смены. Патрульные переодевались в форму, перекрикивались через весь зал, рассказывали анекдоты и громко ржали.
Я быстро скинул гражданское, и тут в раздевалку ввалился Алонсо Белл — уже в полном облачении. Без предупреждения положил мясистую лапищу мне на плечи, развернул меня ко всем лицом и познакомил примерно с десятью сослуживцами.
— Знакомьтесь — мой новый напарник, Скалли, — объявил он. — Тот еще ходок — с кинозвездами трахается!
Все заорали, загикали.
— Ал, да он прямо красавчик! — заметил кто-то. — Значит, вот кого выбрала Тиффани Робертс?
Неожиданно Алонсо захватил меня в замок. Не успел я опомниться, как он начал словно в шутку бороться со мной, довольно болезненно боднув головой.
— Его самого! — Он пихнул меня к шкафчику и хлопнул лапищей по груди, не давая вырваться. — А ну, посмотрим, что у нас тут… — Он быстро обыскал меня — и тоже как бы в шутку.
Остальные громко ржали. Один закричал:
— Ал, оставь его в покое! У него зад не в твоем вкусе!
Я ухмыльнулся, притворяясь, будто мне все нипочем, хотя руки чесались врезать Беллу как следует. Я прекрасно понимал, что он делает. Обыскивает меня — вдруг на мне жучок.
— Ну как, закончил? — спросил я, натужно улыбнувшись.
Он ухмыльнулся в ответ и отпустил меня. Остальные снова загоготали.
— Пока свободен. Давай одевайся! Сегодня едем по важному делу. Проводим санитарную и противопожарную проверку.
Я поплелся к своему шкафчику, спиной чувствуя взгляды всех новых сослуживцев из утренней смены. Я торопливо оделся. Сержант Белл — крепкий орешек. Остальные копы предпочитали с ним не связываться.
— Где твоя фуражка? — спросил Алонсо, выходя из туалета.
Я как раз закрыл шкафчик и возился с кодовым замком.
— Арни Бейл говорит, сейчас на складе нет моего размера. Но он обещал заказать…
— Тогда давай быстрее! — приказал он. — На перекличку!
Я подхватил сумку со всем необходимым, которую в наших кругах называют вещмешком, и следом за остальными перешел в спортзал, где утренняя смена расселась на скамейках. Я устроился рядом с Алонсо. Мне говорили, что в Хейвен-Парке, как почти во всех полицейских управлениях, патрулирование осуществляется в три смены. Утренняя заступает в восемь утра и дежурит до четырех дня. Дневная выходит с четырех и дежурит до полуночи. Ночная смена — с полуночи до восьми утра. Состав смен меняется каждый месяц. Сейчас в Хейвен-Парке сорок два патрульных плюс командный состав.