Алексис сердито покачала головой:
— Просто ублюдки. Если Брайан когда-либо пойдет на попятный, они скажут, что эмбрионов было меньше, чем я думала, или что некоторые погибли.
Неожиданно в глазах Алексис появились слезы. Лейк впервые увидела, что она очень ранима.
— Я непременно постараюсь помочь вам, — пообещала она. — Сегодня же пойду в клинику и попробую посмотреть карты. И если найду что-нибудь, то дам вам знать.
Когда Алексис провожала Лейк до двери, то так сильно схватила за руку, что ей стало больно.
— Я должна вернуть своего ребенка, — сказала она. — Должен найтись судья, который встанет на мою сторону, если вы докажете, что Шерман вытворил такое.
Когда Лейк несколькими минутами позже покидала здание, то увидела, что консьерж посмотрел на нее с любопытством, — вероятно, выглядела она ужасно. Пройдя полквартала по направлению к Пятой авеню, она остановилась и присела на крыльцо. Правда ли то, что рассказала Алексис? — подумала Лейк. Все это казалось невероятным. А то, что Китон записал имя Мелани, могло быть простым совпадением.
Если доктора в клинике действительно используют чужие эмбрионы, то делают это не для того, чтобы доставить дикую радость пациентам. Они всего лишь хотят повысить рейтинг клиники и улучшить репутацию, ведь получалось, здесь женщины любого возраста способны забеременеть. А это обеспечивало большие доходы.
Китона убили, наверное, поэтому. Он как-то выяснил, что Мелани подсадили чужие эмбрионы, и решил связаться с ней.
А может, подозрения появились у Мелани и она сама решила вступить с ним в контакт?
Лейк достала из сумочки блэкберри, набрала 411 и узнала номер Стива и Мелани Тернбулл, живущих в Бруклине. Она начала было набирать этот номер, но остановилась. Одно дело позвонить Алексис, поскольку та уже добралась до продюсера Арчера и хотела изложить ей свои догадки, но что Лейк могла сказать Мелани? «Ваш ребенок вовсе не ваш, и нам надо поговорить»?
Нет, следовало прежде найти в карте Мелани указания на ее связь с Алексис. Лейк поднялась со ступеньки и посмотрела на часы. Через семь часов она должна представить презентацию. Она боялась возвращаться в клинику — слишком важная информация оказалась в ее распоряжении, — но ей необходимо пойти туда. После презентации у нее уже не будет возможности просмотреть записи в картах, поскольку клинику вечером закрывают. Значит, ей следует прийти туда заранее.
Вернувшись домой, Лейк прорепетировала презентацию еще несколько раз. Она понимала: единственный способ пройти через все сегодня вечером — это всецело сосредоточиться на слайдах, а не на аудитории. «Какая ирония судьбы», — думала она, глядя на слайд с доказательствами успешной работы клиники с женщинами в возрасте.
Лейк снова вспомнилась Мелани Тернбулл. Видимо, прежде чем звонить ей, следует сначала просмотреть карты. Вдруг сегодня у нее что-то получится?
Около двух она сделала себе салат с консервированным тунцом и луком, таким старым, что он пустил толстые зеленые побеги, и съела его без аппетита. Затем схватила блэкберри и все же набрала номер Мелани, решив рискнуть. Ей спокойно ответила женщина, а на втором плане играла классическая музыка и что-то лепетал ребенок. «Какой контраст, — подумала Лейк, — с полной тишиной в квартире Алексис Хант».
— Это Мелани Тернбулл? — спросила она.
— Да. Кто говорит?
— Меня зовут Лейк. Я… подруга доктора Марка Китона. Вы ведь разговаривали с ним, верно?
— Что? — В голосе Мелани появилось легкое раздражение. — Я понятия не имею, о чем вы.
— Доктор Китон работал в Клинике по лечению бесплодия на Парк-авеню. Его убили на прошлой неделе. Я знаю, что есть — ну, скажем так — конфиденциальные вопросы, которые вам с ним надо было обсудить. Речь идет о вашем ребенке.
Мелани какое-то время молчала, и Лейк слышала, как возится малышка.
— Я уже сказала вам, — наконец произнесла Мелани, и из ее голоса исчезла вся мягкость, — у меня нет ни малейшего представления, о чем вы говорите. И не звоните сюда больше. Понятно?
Послышался громкий щелчок. «Черт», — подумала Лейк. Она упустила свой шанс. Надо было сначала поговорить с Арчером и выработать четкую стратегию. Теперь все опять упирается в информацию, которую она может выудить только из карт.
Чувствуя себя опустошенной, она прошла в гостиную и села на диван. Шторы были задернуты, в комнате царил полумрак. Лейк подобрала под себя ноги и закрыла глаза. Последнее, что она запомнила, — это как Смоуки улегся рядом с ней.
Когда Лейк проснулась, ее лицо было мокрым от пота. Она встревоженно посмотрела на часы, волнуясь, не проспала ли она. Пятый час. У нее было странное чувство, будто ее разбудил шум, хотя Смоуки нигде не было видно. Она внимательно прислушалась и услышала, что в кухне звонит блэкберри. Она неловко встала с дивана и поспешила к телефону. «Может, это Арчер», — подумала она. Но на экранчике высветилось «неизвестный абонент».
— Лейк? — произнесла женщина.
— Да, — спокойно ответила Лейк, хотя не узнала голос.
— Это Мелани Тернбулл.
Лейк чуть не задохнулась от удивления.
— Здравствуйте. Я думала о вашем звонке. И действительно считаю, что нам нужно поговорить.
— Спасибо, — ошарашенно отозвалась Лейк. — Как я уже сказала, доктор Китон…
— Лично. Не по телефону. И чем скорее, тем лучше.
— Конечно, — согласилась Лейк. — Скажите, где и когда.
— Сегодня вечером. Я хочу покончить с этим.
Лейк поморщилась. Она разделается с презентацией не раньше семи.
— Существует одно препятствие: сегодня я закончу работу примерно к семи.
— Это не проблема. Я не хочу встречаться с вами, пока не уложу дочку спать. Как насчет девяти?
— Хорошо. Где мы встретимся?
— Мне далековато ехать до Манхэттена, и потому нам лучше пересечься в Дамбо. — Она назвала ресторан на Франт-стрит и сказала, что будет ждать в баре.
— Хм… хорошо. — Лейк записала название бара. Мелани дала описание своей внешности: высокая блондинка с волосами до плеч, — а затем быстро завершила разговор.
Лейк даже всхлипнула от облегчения. Мелани позвонила ей, а это что-нибудь да значило.
Нужно было все обдумать. Если она уйдет из клиники в половине восьмого, то окажется в ресторане вовремя. В этот час трудно поймать такси. Так что лучше всего, поняла Лейк, воспользоваться собственной машиной. Значит, придется ехать на ней и в клинику. Пора двигаться.
К тому времени как припарковалась в Ист-Сайде, Лейк чувствовала себя как выжатый лимон. Движение было ужасным, и поездка заняла больше времени, чем она ожидала. На ней была черная юбка и розовый пиджак, изрядно помятые, но, быстро идя по улице, она знала, что это не самое страшное для нее сегодня вечером.