Лейк старалась сохранять спокойствие. Она жертва, а не преступница и должна стоять на этом.

— Конечно, — кивнула она. — Женщина, которая на меня напала, врезалась в дерево?

— Я не могу в данный момент говорить о происшедшем.

Он открыл заднюю дверцу своей машины, и Лейк села в нее. Там пахло застаревшим потом и жареной пищей, и ее чуть не стошнило. Она думала, что они проедут мимо места происшествия, но коп развернул машину и устремился в противоположном направлении. Поездка заняла около двадцати минут. И все это время Лейк изнывала от страха. Благодаря осмотру врача и анализам она выгадает время, но в конце концов ей придется предстать перед полицейскими и ответить на их вопросы. Она молилась, чтобы Арчер нашел ей адвоката.

Ее отвезли в больницу Северного Уэстчестера — раскинувшийся на обширной территории комплекс, где ярко горела вывеска «Приемное отделение». Комната ожидания была заполнена примерно на четверть. У людей, озабоченных растяжениями и сердцебиением, при виде сопровождаемой чуть ли не обнимавшим ее полицейским Лейк вытянулись лица. Лейк рассказала медсестре, что ее отравили, и показала, куда пришелся удар по голове. Ее немедленно провели в маленький смотровой кабинет. Когда она и коп шли туда, глаза всех присутствующих были устремлены на них.

— Можно спросить, куда вы поведете меня потом? — спросила у него Лейк.

— Детектив скоро вам все объяснит, — сказал он. — Он вот-вот прибудет сюда.

По крайней мере коп не вошел с ней в кабинет — он остался у двери. Медсестра попросила Лейк подождать несколько минут и оставила ее одну. Лейк легонько коснулась головы и почувствовала, что рана еще кровоточит.

— Миссис Уоррен?

Она обернулась вправо. В дверях стоял крупный мужчина с огромными усами, на нем была куртка в сине-зеленую клетку. Он явно не был доктором медицины. Она кивнула, отвечая на его вопрос.

— Я детектив Рональд Кабовски из полиции Бедфорд-Хиллз. Я слышал, доктор придет с минуты на минуту, но мне сначала хотелось бы побеседовать с вами — если вы готовы к этому.

«Ты жертва, — напомнила себе Лейк. — Не надо вести себя так, будто ты в чем-то виновна».

— Спасибо, что приехали, — сказала она.

— Мне сказали, вы подозреваете, будто вас чем-то опоили.

— Я не подозреваю, а знаю. Я отключилась. Кроме того, Рори Дивер призналась в этом, когда я пришла в сознание.

— Похоже, для вас это была мучительная ночь. — В его голосе чувствовалась симпатия, но Лейк догадалась, что таким образом он хочет расположить ее к себе и заставить забыть об осторожности.

— Да. И вы должны знать что-то очень важное: все произошедшее имеет отношение к преступлению, совершенному в Нью-Йорке, к смерти доктора Марка Китона.

— Почему бы вам не рассказать, что произошло сегодня ночью?

Лейк опустила глаза и тут же пожалела об этом.

— Охотно, — сказала она, снова глядя на него. — Но поскольку все так запутано — переплетено с другим делом, я бы хотела сначала поговорить с адвокатом.

— Адвокатом? — переспросил Кабовски и открыл от удивления рот, так что стал виден его огромный левый клык, желтый, как эмаль старого холодильника. — Вы уверены в этом? В таком случае все невероятно затянется.

— Я понимаю, но, как уже сказала, ситуация очень сложная.

Он пялился на нее, и вся его наигранная симпатия исчезла.

— Как хотите, — сказал детектив. — А я пока выясню, что может сообщить другая сторона.

Глава 30

У Лейк сжалось сердце. Рори, очевидно, доставили в эту же больницу, и теперь она в отделении «Скорой помощи». Если Лейк приступит к рассказу первой, ей придется защищаться и пытаться опровергать ложь психопатки. Но она не осмелилась ничего сказать детективу — так можно самой вырыть себе яму.

— А куда мы поедем, после того как доктор осмотрит меня? — спросила Лейк у копа. — Я должна поставить в известность адвоката.

— В полицейский участок Бедфорд-Хиллз, — ответил он и отвернулся.

Как только он ушел, Лейк позвонила Арчеру, чтобы сообщить новости и объяснить, где ее искать.

— О'кей, мы вас найдем. Я только что договорился с Мэделин Силвер — она потрясающий адвокат по уголовным делам. Я дал ей на сборы пять минут, и она говорит, чтобы вы не винили ее, если она явится в пижаме.

Лейк ощутила неимоверное облегчение.

— Вы можете прибыть в участок даже раньше, чем я, — сказала она. — Доктор еще не смотрел меня.

— Без проблем. Подождите минутку. — Она слышала, как он кому-то передает трубку.

— Лейк, это Мэделин Силвер. — Голос у адвоката был резкий. — Полицейские уже пытались поговорить с вами?

— Да, детектив приехал в больницу. Я сказала ему, что происшествие имеет отношение к преступлению, совершенному в Нью-Йорке, и потому не хочу ничего говорить до тех пор, пока не приедет мой адвокат.

— Хорошая девочка. Не позвольте им запугать вас. Ничего не рассказывайте.

«Но что я скажу, когда приедете вы?» — подумала Лейк, выключив телефон. Осмелится ли она посвятить во все Мэделин Силвер? Насколько Лейк знала, адвокат не может утаивать информацию о преступлении. А было ли преступлением то, что она покинула место убийства Китона? Если бы только Лейк могла выяснить, о чем говорит полиции Рори, то чувствовала бы себя увереннее.

Следующие несколько минут тянулись бесконечно. У нее уже не так кружилась голова, но все болело. Она подумала о детях и о том, через что им пришлось бы пройти, сумей Рори затолкать ее в морозильник. Но если Лейк упекут в тюрьму, то им будет почти так же плохо.

Она видела копов, разговаривавших о чем-то, а также докторов и медсестер, заглядывавших в открытую дверь кабинета. Через десять минут полицейский, который привез ее в больницу, вошел в кабинет с фотоаппаратом. Он сказал, ему надо сфотографировать ее раны. Потом он исчез, и прошло еще какое-то время. Лейк беспокоилась, что чем позже ей сделают анализ, тем меньше будет шансов обнаружить следы употребления лекарства или наркотика. Наконец пришла доктор, высокая элегантная афроамериканка с круглыми карими глазами.

— Я доктор Рид, — сказала она ровным голосом. — Полиция говорит, вы просите, чтобы вам сделали анализ крови?

— Да. Меня сегодня вечером отравили. — Лейк старалась говорить спокойно, как совершенно нормальный человек, который не сделал ничего неправильного, но она понимала, что выглядит так, словно у нее нервный срыв.

— Вы можете описать симптомы?

— У меня заболела голова, и я отключилась. Не знаю, надолго ли. Это могло продолжаться несколько минут или дольше. Потом у меня кружилась голова и я ощущала страшную слабость.

— Вас тошнило?

— Немного.