13 июля
Лев распластался на полу, просунув руку в маленькую дыру, которую заключенные использовали вместо туалета. Обломком стального прута он пытался подцепить гвозди, которыми крепились доски к нижней части вагона. Снаружи подобраться к гвоздям было невозможно: они все были забиты снизу. И единственной точкой доступа стало отверстие размерами чуть шире его запястья. Лев снял с убитого главаря рубашку и, как мог, расчистил пространство вокруг дыры. Впрочем, толку от этого было мало. Чтобы дотянуться рукой до гвоздей, ему пришлось лечь лицом на пропитанные мочой и испражнениями доски пола. От омерзительного запаха его тошнило, пока он на ощупь пытался поддеть гвозди. Острые щепки впивались ему в пальцы. Раиса предложила свою помощь, сказав, что сделает эту работу сама, поскольку ее кисти и запястья были тоньше. Зато руки у Льва были длиннее и, вытянув их, он как раз мог достать шляпки трех гвоздей.
Замотав нижнюю часть лица и нос тряпкой, чтобы хоть как-то спастись от вони, он старался вытащить третий и последний гвоздь, царапая и ковыряя дерево, выдалбливая вокруг шляпки ямку, чтобы подцепить ее кончиком стального прута. На то, чтобы вытащить два первых гвоздя, у него ушло много времени, потому что работу приходилось прерывать всякий раз, когда кому-либо из заключенных хотелось в туалет.
Выдрать последний гвоздь оказалось труднее всего. Отчасти это объяснялось усталостью — было уже поздно, час или два ночи, — но не только. Лев дотянулся кончиками пальцев до шляпки, но та упорно не хотела вылезать из лунки. Наверное, гвоздь вошел криво, потому что его забили под углом, и от ударов молотка он изогнулся. Льву придется углубить лунку, не исключено, что насквозь, до самого кончика. С такими темпами ему понадобится еще час. При мысли об этом он ощутил, как на него навалилась усталость. Пальцы у него кровоточили, рука ныла, а ноздри забивал отвратительный запах. Внезапно вагон качнулся, его швырнуло набок, и Лев выпустил из рук стальной стержень, который с лязгом упал на шпалы внизу.
Лев вытащил руку из отверстия. Рядом сидела Раиса.
— Готово?
— Я уронил его. Я уронил прут.
Из-за собственной глупости он лишился своего последнего инструмента.
Увидев окровавленные пальцы мужа, Раиса ухватилась за конец доски и попыталась приподнять ее. Тот немного отошел, но недостаточно даже для того, чтобы подсунуть под него руку и попробовать оторвать от пола. Лев вытер руки о штаны и принялся оглядываться по сторонам в поисках того, что можно было бы использовать в качестве гвоздодера.
— Мне придется процарапать доску на всю глубину, чтобы добраться до кончика последнего гвоздя.
Раиса видела, как тщательно обыскивали всех заключенных, прежде чем те поднимались в вагон. Она сомневалась, что у кого-нибудь отыщутся металлические приспособления. Пока она обдумывала новую и неожиданную проблему, взгляд ее упал на валявшееся неподалеку мертвое тело. Мужчина лежал на спине, открыв рот. Она повернулась к мужу.
— Какой длины и насколько острым должен быть инструмент?
— Я почти закончил. Сгодится что угодно, лишь бы оно было тверже кончиков моих пальцев.
Раиса встала и подошла к трупу человека, который пытался изнасиловать ее и убить. Не испытывая ни негодования, ни удовлетворения, морщась от отвращения, она повернула челюсть главаря так, что та задралась кверху. Она занесла ногу, держа ее прямо над его челюстью, а потом заколебалась и огляделась. Все смотрели на нее. Она зажмурилась и ударила каблуком по передним зубам.
Лев подполз к ней, сунул руку в рот трупа и вытащил оттуда зуб, резец, по-прежнему торчащий из обломка окровавленной десны. Это был, конечно, не идеальный, но вполне подходящий инструмент для того, чтобы углубить начатую лунку. Он вернулся к дыре и вновь лег на живот. Зажав в пальцах зуб, он просунул вниз руку, нащупал оставшийся гвоздь и принялся выгрызать дерево вокруг него, отламывая щепки.
Вскоре гвоздь обнажился на всю длину. Зажав зуб в ладони на тот случай, если понадобится углубить лунку еще немного, Лев подцепил шляпку кончиками пальцев. Но они кровоточили и соскальзывали, так что он не мог крепко ухватиться за нее. Он вытащил руку, тщательно вытер ее о штаны, обернул куском материи, оторванным от рубашки, и предпринял новую попытку. Стараясь сохранить хладнокровие, он ухватился за шляпку и стал раскачивать гвоздь, понемногу вытаскивая его из доски. Готово — последний гвоздь оказался у него в руке. Он ощупал доску, чтобы убедиться, что ничего не пропустил. Гвоздей больше не осталось. Потом он сел и вытащил руку из отверстия.
Раиса просунула обе руки в дыру и ухватилась за доску. Лев пришел ей на помощь. Предстояло на практике убедиться, что путь открыт. Верхний конец доски приподнялся, но нижний остался на месте. Лев вцепился в край доски и приподнял его так высоко, как только мог. Под полом вагона он увидел убегающие назад шпалы. Их план сработал. Там, где раньше была доска, теперь зияла щель примерно тридцати сантиметров в ширину и немногим больше метра в длину. Ее размеры едва позволяли человеку протиснуться в нее, но тем не менее этого было достаточно.
Если ему помогут другие заключенные, доску можно будет сломать. Но, боясь, что шум привлечет внимание охраны, они отказались от этой идеи. Лев повернулся к остальным.
— Мне нужно, чтобы кто-нибудь подержал доску, пока мы пролезем в щель и прыгнем на шпалы.
Добровольцы нашлись незамедлительно. Несколько человек подошли к нему и взялись за край доски, держа ее на весу. Лев внимательно оглядел представшую его взгляду щель. После того как они протиснутся в нее, им останется только упасть вниз, прямо под поезд. Расстояние от низа вагона до земли составляло чуть больше метра, может, около полутора. Поезд шел медленно, но скорость его все-таки оставалась достаточной, чтобы падение превратилось в опасный трюк. Однако тянуть и ждать дольше они не могли. Придется бежать прямо сейчас, пока поезд движется и пока не закончилась ночь, потому что, когда поезд остановится на рассвете, их непременно увидят охранники.
Раиса взяла руки Льва в свои.
— Я полезу первой.
Лев отрицательно покачал головой. Он видел чертежи этих арестантских вагонов. Им предстояло преодолеть еще одно препятствие — последнюю ловушку для заключенных, предпринявших именно такую попытку побега.
— В хвосте поезда, под полом последнего вагона, прикреплены крючья, свисающие почти до самой земли. Если прямо сейчас мы спрыгнем на землю, затаимся и станем ждать, то, когда над нами пройдет последний вагон, крючья зацепят нас и потащат за собой.
— А нельзя их избежать? Откатиться в сторону?
— Их там сотни, они висят на проволоке. Нет, ускользнуть от них не получится. Мы непременно запутаемся в них.
— Тогда что же нам делать? Мы же не можем ждать, пока поезд остановится.
Лев осмотрел два мертвых тела. Раиса встала рядом с ним, явно недоумевая насчет того, что он собирается делать. Он пояснил: