— Слишком поздно.
«Приятно слышать», — подумала Бет и, поспешив в объятия Картера, поняла, что никакие окаменелости на свете не могут с ней конкурировать.
Джо понимал, что прогулка на экскурсионном пароходе была не самой лучшей идеей. Но он уже купил билет и решил, что свежий воздух пойдет ему на пользу.
Вчера на вечеринке он слишком много выпил. Как только он переступил порог и наткнулся на толпу гостей, к нему подлетел Билл Митчелл и вручил стакан с хеллоуинским пуншем. Затем Митчелл представил его остальным гостям как самого выдающегося палеонтолога Европы.
— Он приехал в Нью-Йорк, чтобы здесь поработать над одним сверхсекретным проектом, — воскликнул Митчелл, — и если кому-то удастся выведать, что это за проект, пожалуйста, скажите мне!
Руссо всеми силами старался держаться как можно скромнее и неплохо провел время. На вечеринку были приглашены молодые сотрудники факультета, аспиранты и даже несколько старшекурсников. Руссо встретился с Кэти Койн — той самой студенткой, которая задавала ему вопросы на лекции. Это была очень целеустремленная девушка. Даже на вечеринке ей захотелось узнать о том, как Руссо добился своего теперешнего положения в науке, в каких раскопках он участвовал, каковы, по его мнению, могут быть ближайшие величайшие открытия. Руссо редко встречал юных особ, так увлеченных наукой.
— Когда закончите университет, — сказал он ей, — приезжайте в Рим, навестите меня. Думаю, вы непременно добьетесь больших успехов.
Домой Руссо приплелся после полуночи и на следующее утро встал поздно. Он даже не стал убирать постель, поскольку Бет и Картер должны были возвратиться только в воскресенье к вечеру. Джузеппе решил совершить прогулку на теплоходе вокруг Манхэттена, и сегодняшний день в этом смысле был просто идеален. Но он не ожидал, что его будет подташнивать с похмелья. А еще он не ожидал, что на теплоход набьется столько народа, что здесь будет такое количество шумных детей. Многие из них нарядились к Хеллоуину. Руссо попробовал посидеть в закрытом салоне, но там было душно. В результате он все-таки вернулся на палубу.
Капитан теплохода по громкоговорителю объявлял главные достопримечательности, когда корабль проплывал мимо них. Морской порт на Южной улице, Бруклинский мост, мост Хелл Гейт, особняк Грейси (резиденция мэров Нью-Йорка). Руссо особенно запомнился крошечный островок на Ист-Ривер, где раньше стояла городская противооспенная больница. Теперь на этом месте лежала пыльная куча битого кирпича. Когда-то больных сюда доставляли паромом, чтобы они не заражали остальных жителей города. Капитан сообщил, что некогда мимо этого островка под названием Блэкуэлл-Айленд проплывал на пароходе Чарльз Диккенс и больные вместе с обитателями соседнего приюта для умалишенных приветствовали великого писателя: махали шляпами и носовыми платками. Руссо очень удивлялся, когда видел в Америке что-либо (даже развалины) старше ста лет.
Когда теплоход подошел к пристани, Руссо подождал, пока на берег сойдет большинство пассажиров, потом сошел сам. Даже несмотря на то, что во время круиза не было сильной качки, было приятно снова оказаться на суше и не чувствовать под ногами гудения моторов. Быстро темнело, но Руссо решил, что будет полезнее устроить долгую прогулку и дойти до дома Картера пешком, чтобы потом было легче заснуть. Он по-прежнему спал плохо и даже прошлой ночью, упав на диван полупьяным, несколько раз просыпался от дурных снов. Сегодня он решил себя основательно измотать.
Чем ближе он подходил к Уэст-Виллидж, тем более дикие картины наблюдал на улицах: девушки, нарядившиеся вампирами, парни в ковбойских костюмах и облачениях, будто навеянных фильмом Бергмана «Седьмая печать», большая группа людей, изображающих средневековых мучеников. Они шли по улице в коричневых балахонах, несли дымящиеся кадила и бичевали себя. Весь день Руссо почти не хотелось есть, но теперь он почувствовал, как ослабел. Поравнявшись с итальянской тратторией, он решил, что именно сейчас не отказался бы от хорошей порции пасты фаджиоло. [34] В Риме он жил прямо над тратторией, где повар готовил самую лучшую фаджиоло.
Здесь же Руссо подали нечто, в чем с трудом угадывалось его любимое блюдо. Чтобы сосчитать бобы в тарелке, ему бы хватило пальцев одной руки. Он знал, что американцы любят итальянскую кухню, но если им подавали такое… — что же им так нравилось в итальянской кухне? Руссо расплатился наличными, оставив приличные, по его мнению, чаевые, и вышел на улицу.
За последний час праздничная атмосфера в городе сильно разогрелась. Толпы людей в самых разнообразных диких нарядах заполонили проезжую часть, автомобили и такси оглушительно гудели и пытались продвинуться вперед. Рядом с Руссо трое лысых мужчин, выкрасившихся синей краской, шли с женщиной, наряженной статуей Свободы. Насколько он мог судить, идти пешком сейчас было куда быстрее, хотя и это было не так просто.
Хеллоуин пришелся на полнолуние, и это, без сомнения, внесло свой вклад во всеобщее безумие. Город был переполнен светом: фонари, витрины, неоновые огни рекламы, красные проблесковые маячки полицейских машин, люминесцентные кольца на шеях и головах у веселящихся прохожих. Руссо пробирался сквозь толпу, и обстановка все больше напоминала ему праздник Марди Гра: тот же шум, те же странные наряды, та же толкотня. Сам воздух, казалось, был наполнен волнением и ожиданием, сексуальным пылом, нарочитой веселостью и даже какой-то угрозой.
Руссо был новичком в этом городе, и ему было интересно видеть все это, но теперь он хорошо понимал, почему Картер и Бет предпочли на уик-энд уехать из Нью-Йорка.
К тому времени, когда Руссо добрался до Вашингтон-сквер, толпа на тротуаре настолько уплотнилась, что стало трудно сделать даже шаг. Он то и дело сталкивался со встречными, извинялся (правда, его не слышали — всем было все равно), застревал на месте, протискивался вперед. На Руссо налетел парень с пластиковым стаканом пива. Большая часть пива вылилась на плащ Руссо, а парень спокойно пошел дальше, даже не извинившись. Руссо как мог отряхнулся. «Может быть, — подумал он, — если свернуть на менее многолюдную улицу, я смогу быстрее добраться до дома Картера». Поравнявшись со зданием биологического факультета, он свернул в переулок, чтобы обойти дом.
Стоило ему очутиться за углом старого массивного здания из желтого кирпича, ставшего давно коричневым, народу сразу поубавилось. То есть подгулявшие прохожие попадались, но все они стремились поскорее попасть на главную улицу. Когда Руссо повернул еще раз и пошел вдоль дальней стены здания, где находились служебные входы, людей он встретил совсем мало. Несколько пьяных да вечно торчащий здесь трансвестит — высокий чернокожий мужчина в красном замшевом пальто, сидевший у открытого окошка на заднем сиденье лимузина. «Даже в ночь Хеллоуина он на своем боевом посту», — подумал Руссо.
Его взгляд остановился на дверях грузового въезда, которые весь день были заперты. Он уже был готов отвести от них взгляд, но невольно присмотрелся. Сначала он не понял, что именно привлекло его внимание, но в следующее мгновение догадался — под дверями была видна узкая полоска света.