— Мне очень жаль, — выпалила Бет, — но у меня назначена встреча.
Рейли снова одарил ее испепеляющим взглядом.
— Визит к врачу, — добавила она, зная, что это — единственное, против чего не станет возражать Рейли.
Он был в курсе того, что у них с Картером есть проблемы с планированием семьи.
— Это точно? — попытался удержать ее Рейли.
— Да, точно, — решительно заявила Бет и посмотрела на часы. — На самом деле я уже опаздываю.
— Что ж, в таком случае, — вздохнул Рейли и повернулся к Ариусу, — я буду более чем счастлив сам кое-что показать вам. Вы сейчас располагаете временем?
Поскольку на самом деле Бет должна была всего-навсего встретиться с Эбби в кафе за углом, чтобы выпить по чашке кофе, Бет даже не стала подниматься наверх за своим пальто. Она очень надеялась, что Рейли этого не заметит. Сейчас ей хотелось одного: как можно скорее уйти из галереи, подальше от этого странного человека, чьи глаза смотрели ей вслед сквозь янтарные стекла очков, она чувствовала на себе этот взгляд. Бет ужасно хотелось протянуть руку, снять с Ариуса очки и увидеть, кто же он такой на самом деле, но она чувствовала, что если бы так сделала, то жалела бы об этом до конца своих дней.
— Послушайте, мне бы очень хотелось рассказать вам только хорошие новости, — сказал доктор Пермут, наклонившись к столу и держа в руке прозрачную папку с бумагами, — но, видимо, что-то было не так с той пробой, которую вы дали нам для анализа.
— Я лично брал эту пробу с кончика когтя, — сказал Картер. — А вы хотите сказать, что материал был загрязнен?
Доктор Пермут покачал головой и потер подбородок.
— Что не так с этим материалом, я не знаю, но не думаю, что проблема в загрязнении.
— Но в чем же тогда? Что вы обнаружили?
— Смотрите сами, — ответил Пермут и протянул Картеру папку.
Картер начал переворачивать страницы. Пермут торопливо сообщил:
— Первые несколько страниц — это отчет по анализу датирования. Как видите, результаты настолько невероятные, что их можно считать практически бесполезными.
— Что вы имеете в виду — «невероятные»?
— Я имею в виду, что ни одно существо: гоминид, динозавр, птица, словом, ни одно создание из тех, о которых вы упоминали, когда отдали нам пробу, не может иметь такой возраст. На самом деле это гораздо больше похоже на пробу лунного грунта, которую доставил на Землю «Аполлон-двенадцать».
Картер не обрадовался, но и не удивился. В конце концов, примерно такие же результаты Руссо получил в Риме.
— А как насчет биологических анализов, исследований молекулярного и клеточного состава? — спросил Картер и добавил еще один вопрос, самый важный: — Удалось ли вам найти хоть что-то, говорящее о наличии ДНК?
Доктор Пермут откинулся на спинку стула и вытащил из кармана белого халата коробочку с жевательными таблетками «тамз».
— Хотите? — предложил он Картеру.
— Нет, спасибо.
— У меня «тамз» с кальцием. Полезно. Вы же с костями работаете и знаете про кальций больше меня.
— Но, как правило, я не работаю с ДНК, — сказал Картер, стараясь вернуть Пермута к теме разговора. — Удалось вам найти хотя бы фрагменты?
Пермут кивнул.
— Хотите верьте, хотите нет, — сказал он, посасывая таблетку, — но мы смогли обнаружить и извлечь инертный фрагмент. Он оказался мельче любого из тех фрагментов, которые мы обнаруживали и исследовали когда-либо. — Он обвел гордым взглядом лабораторию медико-биологических исследований Нью-Йоркского университета. — Но вы пришли туда, куда надо.
Картера ободрили эти слова, но он не собирался расслабляться.
— Нам пришлось применить компьютерную модель для того, чтобы заполнить некоторые пробелы, — продолжал Пермут, — а затем мы экстраполировали полученные результаты на концы молекулы.
— А это значит?..
— А это значит — то, что мы получили, можно назвать, так сказать, теоретической ДНК.
Картеру эта формулировка не очень понравилась.
— Так это ДНК или не ДНК?
Пермут покачал головой.
— И то и другое, отчасти. Мы обнаружили солидную хромосомную основу, но опять же, если учесть, как мала была проба, каковы ее возраст и состояние, нам пришлось кое-что оставить в области догадок.
Картер чем дальше, тем больше впадал в отчаяние; он понимал, что именно из-за таких туманных формулировок обычные люди терпеть не могут науку и ученых.
— Тогда просто скажите мне, — сдержанно проговорил он, — какова ваша самая лучшая догадка? На основании имеющихся результатов исследования ДНК вы могли бы мне сказать, что же мы тут имеем?
Пермут шумно выдохнул. Картера окутал запах таблеток «тамз».
— Я могу сказать вам, чего мы тут не имеем.
— Отлично. Давайте начнем хотя бы с этого.
— Мы не имеем Homo sapiens. [41]
«Ладно, — подумал Картер. — Хоть какой-то прогресс».
— И мы не имеем ни одного известного представителя животного царства.
Пермут наклонился к столу, протянул руку к бумагам, которые держал в руках Картер, и перевернул несколько страниц. Перед Картером предстало некое безумное скопление цифр и четырех букв — С, G, Т, А, которые то и дело повторялись в самом разном порядке. Цифры и буквы выстраивались на странице в бесконечные ряды. Что означают цифры, Картер, конечно, не понимал, но знал, что буквами обозначены четыре нуклеотида: цитозин, гуанин, тимин и аденин.
— Когда я смотрю на эту распечатку, — сказал Пермут, — я вижу закономерность.
— Я рад, что хоть кто-то ее видит.
— И сначала я подумал, что закономерность человеческая. Потом изучил распечатку более внимательно и решил: нет, пожалуй, все же это не человек, возможно — млекопитающее, но больше этого сказать нельзя. Затем я стал изучать этот код еще более старательно и убедился, что это совершенно точно не первое и не второе.
Картер ждал окончательного аккорда.
— Вы — палеонтолог, — сказал Пермут. — И вы можете назвать это существо, как пожелаете, но здесь, в этой лаборатории, мы его уже успели окрестить по-своему.
— Как?
— Недостающее звено.
Недостающее звено.
— Огромное спасибо, — сухо проговорил Картер. — Вы мне очень помогли.
— Эй, не убивайте гонца, — возразил Пермут. — И между прочим, это только наполовину шутка. То, что вы видите перед собой, почти на девяносто девять процентов совпадает с ДНК человека — и все различия, конечно, сосредоточены в этой последней паре процентов.