Из коридора послышался раскатистый голос отца Кристин, приветствующего медсестер на входе в отделение — он был самым успешным автодилером в Такоме и к каждому относился как к потенциальному клиенту. Майкл встал с кровати и переглянулся с Карен; оба понимали, что сейчас должно произойти, но предотвратить это уже не могли.
Войдя в палату и увидев Майкла возле кровати дочери, мистер Нельсон остановился так внезапно, что сзади на него налетела жена. Карен также поспешила встать, готовясь в случае необходимости оказать Майклу поддержку.
— Я ведь просил тебя больше здесь не появляться! — пошел в атаку отец Кристин.
— Майкл просто зашел попрощаться, — вступилась за него Карен, вставая между ними. — Он уже уходит.
Держа в руках пакет с остатками завтрака, из-за спины мужа выплыла миссис Нельсон. Майкл до сих пор так и не понял, какого мнения она придерживается на его счет. Мистер Нельсон, тут уж Майкл не сомневался, винил в несчастном случае именно его; с другой стороны, отец Кристин косо смотрел на любого, из-за кого дочь волей-неволей отдалялась от семьи. Что касается миссис Нельсон, то ей редко когда удавалось произнести больше трех слов, прежде чем муж обрывал ее и начинал говорить сам, поэтому судить, что думает мать, было трудно.
Единственным его верным союзником, по мнению Майкла, оставалась Карен.
— Он пришел всего несколько минут назад, — сказала она. — Кристин только обрадовалась бы его визиту.
— Никому не известно, чего хочет Крисси…
Майкл отметил, что мистер Нельсон непроизвольно заговорил о дочери в настоящем времени.
— …зато мне известно, чего хочу я, — продолжал отец, — и что хочет мать. Мы хотим, чтобы девочка пребывала в покое и выздоравливала, а не думала о том, что произошло. Подобные переживания только замедлят процесс восстановления.
— Я пришел сюда не для того, чтобы лишний раз вас расстраивать, — осмелился заговорить Майкл, — и мне жаль, что вы так считаете. Я зашел попрощаться и уже ухожу.
Он обернулся бросить взгляд на Кристин — безмолвную и неподвижную, как статуя, — бочком протиснулся мимо ее отца, который, загораживая ему путь к выходу широкими плечами, не удосужился отступить в сторону хотя бы на дюйм. На мгновение Майклу показалось, что в глазах угнетаемой собственным мужем миссис Нельсон он уловил проблеск сочувствия.
На полпути к выходу из отделения он услышал за спиной быстро приближающиеся шаги. Это была Карен — и угораздило ее быть настолько похожей на сестру! Она схватила его за рукав.
— Я знаю, что Кристин уже нет с нами, и ты это прекрасно знаешь, но мои родители все еще верят…
— Я понимаю.
— Если ты правда хочешь забрать те книги…
— Спасибо, подумаю, — ответил он, хотя и был уверен, что не заберет. И еще он был уверен, что, говоря про книги, Карен имела в виду и кое-что другое.
Мимо них, громыхая контейнером для мусора, прошла санитарка.
— Слушай… если все-таки какая-то часть Крисси продолжает жить, — проговорила Карен, — я знаю, что твой визит был ей приятен.
В глазах девушки заблестели наворачивающиеся слезы.
— Я знаю, ты действительно ее любил, и я тоже ее любила, — произнесла она и смущенно добавила: — Ну разве за исключением того случая, когда она стащила у меня коньки и расколола лезвие. — Она хихикнула, отпуская рукав его куртки. — А еще я знаю, что Кристин наверняка попросила бы меня пожелать тебе счастливого пути. Будь осторожен.
Майкл улыбнулся:
— Обещаю.
— Ну а что?! — воскликнула она с жаром в голосе. — Я серьезно. Береги там себя.
Чтобы успокоить Карен, Майкл приобнял ее за плечи.
— Торжественно клянусь ни при каких обстоятельствах не снимать рукавицы и держать уши в тепле.
Она мягко его оттолкнула.
— Если нарушишь обещание, Крисси будет очень тобой недовольна… как и я.
— Мне бы этого не хотелось.
— Вот-вот. Так что смотри!
— Карен! — крикнул мистер Нельсон, высунув голову из двери палаты. — Мама хочет с тобой поговорить.
Девушка прикусила губу.
— Карен, иди сюда немедленно!
Майкл напоследок погладил ее по плечу, повернулся и пошел к выходу. Когда он миновал стол регистрации, медсестры не сказали ему ни слова.
1889
Зелень… Буйная, отдающая изумрудным оттенком зелень.
Вот что ей грезилось.
Зеленая трава на пастбищах Йоркшира.
Зеленые листья деревьев в солнечный день в Риджентс-парке.
Зеленое сукно бильярдного стола в клубе на Пэлл-Мэлл. (Женщинам возбранялось в него заходить, но Синклеру однажды удалось прошмыгнуть с ней мимо швейцара и незаметно провести в клуб, поднявшись по служебной лестнице.)
Зеленые воды пролива Босфор…
Пока ее окружала зелень, она чувствовала себя счастливой. Вспоминала ароматы лугов, среди которых провела детство… влажную траву, колышущуюся на легком летнем ветерке, пасущихся на ней коров с черными и белыми пятнами… плавные склоны холмов, на которые спускаются сумерки… солнце, сверкающее, как папины золотые карманные часы…
Вспоминала фактуру листьев — ровных и гладких, словно натертых воском, — на деревьях в городском парке, в котором гуляла во время дневных перерывов в больнице. Отлучаться разрешалось лишь на полчаса, но это время — и если ветер дул в направлении Темзы — она использовала, чтобы сделать глоток свежего воздуха; воздуха, в котором не витал запах ни крови, ни морфина, ни того и другого одновременно. Иной раз, перед тем как возвращаться в палаты, она срывала несколько листочков, приятно пахнущих цветов и рассовывала их по карманам своего больничного халата…
Зеленый оттенок моря… До отправки в Турцию ей еще никогда не доводилось видеть море. Она всегда представляла его синим или по крайней мере серым — на всех виденных ею картинах море имело именно такой цвет, — но, глядя с палубы на волнующуюся поверхность воды, она была удивлена тем, что океан отдает зеленым, словно тусклая патина на статуях в Королевском музее (Синклер сводил ее туда незадолго до переброски их полка)…
Но вот ее грезы в конце концов оборвались… как обрывались и прежде… и сердце вновь стиснула рука холода. Ей пришлось приложить усилия, уже в который раз, чтобы снова погрузиться в мир, полный зеленых красок, найти утешение в коконе собственных воспоминаний… растопить ледяную руку, которая проникла ей под одежду и до костей сковала льдом. Этот путь она проходила тысячу раз и очень боялась, что придется пройти его еще многократно, перед тем как проснуться… освободиться от этого странного состояния забвения, в котором она оказалась, словно в ловушке…