Майкл смахнул рукавицей налипший на очки снег, и тут ему в голову пришла мысль, что он мог бы сколотить неплохое состояние, открыв на Южном полюсе магазин по продаже очков, оснащенных ветроустойчивой системой очистки стекол, как на самолетах. Майклу хотелось окликнуть Лоусона и спросить, как у того нога и не стоит ли повернуть назад, пока не поздно, но он и пытаться не стал, понимая, что безжалостный ветер затолкает слова назад в рот. Да и температура была такой низкой, что если долго держать рот открытым, зубы могли потрескаться.
Они миновали гляциологическую лабораторию (Майкл заглянул во двор, высматривая Олли, но птенец, видимо, стал достаточно смышленым, чтобы в такую непогоду не высовывать носа из ящика), затем биологическую и лабораторию климатологов, после чего Лоусон свернул налево и направился к большому ржавому вагону, восседающему на цилиндрических опорах, как старый рыжий петух. Сквозь узкие окошки пробивался яркий свет.
Лоусон остановился у пандуса, огороженного неприглядной деревянной шпалерой, махнул Майклу, чтобы тот поднимался, а сам принялся массировать лодыжку. Глухая стальная дверь была вся в царапинах, вмятинах и выцветших обрывках наклеек с символикой рок-группы «Phish». Майкл трижды постучал кулаком, предупреждая о своем визите, затем открыл дверь и вошел.
Очки моментально запотели, поэтому пришлось стянуть их на лоб. Майкл раздвинул плотный целлофановый занавес, сбросил с головы капюшон и осмотрелся. По обеим сторонам от него громоздились железные шкафы и стеллажи, по меньшей мере футов шести в высоту, плотно уставленные ящиками с образцами антарктических мхов и лишайников. На всех полках и ящиках имелись маленькие белые ярлыки с надписями неразборчивым почерком. На потолке помаргивала флуоресцентная лампа, а из-за нагромождения стеллажей где-то в глубине раздавались писклявые звуки рок-музыки.
Но Майкл услышал и кое-что еще… Приглушенный хлюпающе-булькающий звук. Когда в лабораторию вошел Лоусон, Майкл инстинктивно приложил палец к губам, призывая того молчать. На лице инструктора отразилось изумление. Майкл жестом дал Лоусону понять, чтобы тот оставался у двери, а сам с лыжными палками наперевес начал осторожно красться по лабиринту стеллажей. Неужели это одна из собак, гадал Майкл. А может быть, и не одна вовсе? Может, стоит отступить и позвонить шефу, чтобы вызывал подкрепление? Но что, если Экерли угодил в серьезную беду и ему прямо сейчас требуется помощь?
Музыка делалась все громче, как и странное причмокивание, словно кто-то уплетал суп или злаки. Так, может, в этом все и дело? Экерли не отвечает на звонки просто потому, что сидит за тарелкой с кукурузными хлопьями и балдеет под любимый рок? Майкл оказался зажатым в узком проходе между двух высоченных шкафов, на одном из которых красовалась табличка «Ледниковая морена. Юго-западный сектор», а на другом — «Образцы. Станция Стромвикен». Теперь он отчетливо слышал звук пережевывания какой-то влажной упругой пищи, так что ботаник ел вовсе не хлопья, а возможно, уминал тушеное мясо. Но зачем в лабораторном вагоне давиться дрянью, разогретой в микроволновке, когда в это самое время дядя Барни угощает всех горячей мамалыгой, приготовленной по случаю траурного мероприятия?
Посмотрев в просвет в стеллаже, Майкл увидел длинный лабораторный стол, такой же, как в лаборатории Дэррила, с двумя раковинами, микроскопом и кучей склянок с химикатами. Но стол был пуст. Более того, присмотревшись, Майкл заметил, что два горшка с растениями опрокинуты, а третий валяется на полу, разбитый вдребезги. На полке между двух крошечных колонок надрывался айпод. Майкл вышел из-за стеллажа и двинулся к столу, однако непонятные хлюпающие звуки доносились с другой стороны, откуда-то снизу. Майкл заглянул за угол и увидел на полу торчащие из-за шкафа расстегнутые ботинки. Он крепко сжал в руках лыжные палки.
Чавканье сменилось звуком чего-то рвущегося, как будто раздирали плоть. Подойдя ближе, Майкл увидел широкоплечего мужчину в просторной фланелевой рубашке, который склонился над распростертым на полу телом и что-то с ним делал. Майкл оторопел — не будь он в курсе последних событий, то подумал бы, что перед ним Данциг.
Тот самый, который умер.
Журналист вскинул одну из остроконечных лыжных палок и, не придумав ничего лучшего, заорал:
— Эй ты! Отойди от…
И осекся… Склонившийся над телом детина испуганно обернулся, и Майкл увидел бороду, пропитанную кровью настолько сильно, что походила она скорее на широкую малярную кисть, которую окунули в ведро с красной масляной краской. Глаза верзилы тоже были красными и часто моргали. Потрясенный Майкл отшатнулся, и в этот момент мужчина с животным оскалом бросился на него. Одна из лыжных палок взметнулась вверх, грохнув по шкафу, и Лоусон с криком «Что происходит?!» начал ломиться через хитросплетение стеллажей.
Здоровяк схватил Майкла за воротник, словно что-то выискивал у него на шее, и Майклу в нос ударил зловонный запах гниения и крови. Но сильнее всего напугало то, что это действительно был Данциг — тот самый умерший и замороженный Данциг, которому собака разорвала глотку. Теперь его пальцы мертвой хваткой держали Майкла за парку. Журналист отскочил назад, но налетел на другой стеллаж, и тот с грохотом обрушился на пол, придавив обоих среди груд рассыпанной земли и рассады. Майкл двинул противника по лицу рукояткой палки, страшно сожалея, что не имеет возможности пустить в ход заостренный конец импровизированного оружия. Данциг навис над ним, скрежеща окровавленными зубами и сверкая глазами, полными безумной ярости, в которых — Майкл осознал это уже по прошествии времени — одновременно зияла и целая бездна печали.
И вдруг над головой Майкла просвистела еще одна лыжная палка и вонзилась Данцигу в плечо. Каюр отпрыгнул назад и кинулся на Лоусона, но подошвы заскользили по рассыпанным бобам, и он грохнулся на пол. Майкл быстро перекатился на бок и вскочил на ноги. Поднявшись, Данциг с силой оттолкнул Лоусона, и инструктор по выживанию, который и до этого-то нетвердо стоял на своих полутора ногах, распластался на полу, остервенело размахивая лыжными палками.
Но вместо того чтобы продолжать атаку, Данциг отступил назад и стал продираться сквозь нагромождение стеллажей, размахивая руками, как мельница крыльями, и обрушивая на пол позади себя одну полку за другой. Галечник, дерн и грунт для рассады полетели во все стороны. Майкл бросился следом, но когда преодолел завалы и проскочил сквозь целлофановый занавес, увидел лишь полосу крови на пандусе да мелькнувший темный силуэт, который танком проломил шпалеру и растворился в белом водовороте вьюги.
15 декабря, 22.30
— Вы что несете, черт возьми?! — воскликнул Мерфи, когда Майкл с Лоусоном зажали его с обеих сторон в буфете. Дядя Барни, который готовил последнюю порцию мамалыги, к счастью, был вне пределов слышимости. — Господи Боже! Данциг мертв!
— Ничего подобного, — повторил Майкл, слегка наклонившись к Мерфи и стараясь говорить тихо. — Именно это мы и пытаемся вам втолковать!
— Ты тоже его видел? — обратился Мерфи к Лоусону за подтверждением.
— Да, я тоже его видел.