В любой другой день Лори Винек не стала бы хватать банку с арахисовым маслом. Она просто приготовила бы себе кофе и уселась бы у телевизора, как обычно поступала перед уходом на работу. Пресс-конференция, начавшаяся перед зданием управления полиции округа Уэстерли, явилась бы для нее облегчением, поскольку теперь, после обнаружения Томми Кэмпбелла, копы и журналисты могли снова сосредоточиться на поисках ее сына. Однако сегодня женщину захлестывали волны паники и предчувствия. Если бы она успела взять пульт дистанционного управления до звонка в дверь, то — несмотря на все слова следователей, на заверения в том, что исчезновения Томми Кэмпбелла и ее сына никак не связаны, — сразу же поняла бы, что неопознанный труп, о котором говорил представитель ФБР, принадлежит ее сыну Майклу.
Но Лори неподвижно стояла перед холодильником, а звонок сработал во второй раз. Трель, донесшаяся из прихожей, прозвучала у нее в ушах перезвоном церковных колоколов. Сознание Лори раскололось, как яйцо, при мысли о том, что это не может быть ее отец, уехавший вместе со своим братом на охоту в Коннектикут.
Она снова стала зомби. Собственные движения казались ей чужими. Женщина словно со стороны наблюдала за тем, как идет к входной двери. В глазок Лори увидела двоих мужчин, серьезных, с коротко остриженными волосами, в синих куртках. Лори никогда раньше не видела их, но сразу же поняла, кто это, поскольку за последние семь месяцев уже говорила со многими другими, такими же. Голос где-то в подсознании заверил ее в том, что решетка перед входной дверью на всякий случай заперта. Отец приучил дочь всегда поступать так. Лори со стороны увидела, как она, женщина в халате, такая уставшая и опустошенная, отодвигает засов.
— Да?
Мужчина на крыльце показал свое удостоверение. Его губы зашевелились, но Лори ничего не услышала, ибо при виде трех маленьких букв «ФБР» ее захлестнула волна безотчетного ужаса, лишившая возможности слышать.
Нет, матери маленького Майкла Винека не нужно было ФБР, пресс-конференции полиции Уэстерли, чтобы разъяснить, почему она потянулась за банкой арахисового масла. Лори все равно ничего бы не услышала, ибо в это самое мгновение хрупкая скорлупа ее сознания снова треснула, и хорошенькая молодая медсестра без чувств рухнула на пол.
Да, Лори Винек упала в обморок, так как сразу поняла, что ее сына нет в живых.
Билл Беррелл сидел вместе с Томасом Кэмпбеллом-старшим в его кабинете. Кофе давно остыл. Оба даже не притронулись к нему, а чашки служили лишь декорациями к спектаклю, который уже много раз разыгрывался здесь на протяжении последних трех месяцев. Сцена выглядела по-прежнему: уютные кожаные кресла, книжные шкафы, обитые деревом стены, увешанные семейными фотографиями. Однако сегодня настроение, окраска происходящего стали другими, поскольку состоятельный бизнесмен наконец узнал, что произошло с его единственным сыном. В тот момент, когда по телевизору закончилась пресс-конференция специального агента Рейчел Салливан, у Беррелла над головой раздался глухой стук.
— С Мэгги все будет в порядке, — сказал Кэмпбелл, выключая телевизор. — Рядом с ней ее сестра. Наверное, просто что-то уронила, только и всего.
В наступившей неловкой тишине Беррелл хлебнул холодный кофе. Растворимый. Горький. Сегодня Мэгги Кэмпбелл не сварила для сотрудника ФБР тот особый сорт с Суматры, каким неизменно потчевала Беррелла во время его визитов. Нет, от Салливан Беррелл узнал, что, опознав сына, увидев его в застывшем белом образе Вакха, Мэгги Кэмпбелл сначала впала в ступор, затем у нее случился приступ истерики. Ближе к вечеру Беррелл приехал в дом на берегу Фостер-Коув, а мать Томми Кэмпбелла все еще лежала у себя в спальне наверху, находясь на грани безумия от душевного изнеможения. В доме, где вырос любимый сын Род-Айленда, царила атмосфера склепа. За его воротами постоянно маячила горстка журналистов.
— Здесь однажды тоже нашли труп, — нарушил молчание Кэмпбелл. — Вы об этом слышали, Билл?
Беррелл оторвал взгляд от кофе. Томас Кэмпбелл смотрел на него невидящим взором. Глаза отца, красные от слез, превратились в щелки. От мужчины, стоящего рядом со своим сыном на фотографии, видневшейся на книжной полке, осталась только выжатая оболочка.
— Летом тысяча девятьсот сорокового года на лужайке перед домом оказался труп привратника, — начал Кэмпбелл. — Это было еще при предыдущих владельцах. Говорят, он напал на сына хозяев, а мимо как раз проходили двое незнакомцев. Они зарезали его и скрылись. Мальчишка присутствовал при этом и все видел. Потом он стал известным режиссером, снимал в шестидесятых — семидесятых фильмы ужасов. Умер в прошлом году. Помните его? — Беррелл рассеянно кивнул, а Томас продолжил: — В детстве видел несколько его фильмов. Они меня жутко напугали. Мы купили дом у его дяди. Господи, с тех пор прошло уже больше тридцати лет. Хороший был старик — я имею в виду дядю. Многие здешние старожилы все еще помнят тот случай, убийство и все такое. Томми тоже слышал эту историю, когда еще был маленьким. Потом он в течение многих лет клялся, что встречал в доме призрака. Так часто бывает у детей. Но знаете что, Билл? Я помню, как он, совсем малыш, говорил мне, что ничуть не боится и надеется когда-нибудь подружиться с призраком. Как вам это нравится? Маленький мальчишка не боится привидений! — Кивнув, Беррелл снова уставился в чашку, а Кэмпбелл произнес дрожащим голосом: — Вот каким был мой Томми. Дружил со всеми. Не боялся любить даже привидение.
— Знаю, Том. Ваш сын был отличным парнем. Лучшим из лучших.
— Вот почему в том мире, где он жил, с ним так обращались все эти люди, та шлюха, которой он предложил выйти за него замуж. Томми был таким доверчивым. Он просто думал, что те, кто ему улыбается, делают это так же искренне, как он сам. Вот почему эта стерва разбила моему мальчику сердце.
Беррелл молчал. Они уже прошли через все это, давно отмели предположение о том, что Виктория Маньоне, итальянская супермодель, бывшая невеста футболиста, имеет какое-то отношение к исчезновению звезды «Ребелс». Еще до того, как Беррелл познакомился с отцом Томми Кэмпбелла, даже еще до исчезновения блистательного нападающего, глава бостонского управления ФБР следил за романтическими отношениями молодой пары и последующим разрывом, подробно освещавшимися в средствах массовой информации. Он не мог не делать этого, ибо натыкался на новости подобного рода каждый раз, когда включал телевизор или выходил в чертов Интернет, чтобы проверить курс акций. Но вот о чем пресса молчала, а Беррелл узнал только от отца Томми Кэмпбелла, так это о том, что разрыв отношений разбил молодому футболисту сердце. Лишь когда Билли Беррелл провел несколько вечеров с четой Кэмпбеллов в доме на берегу Фостер-Коув, услышал рассказ о том, какой замечательный парень скрывался за образом, созданным в средствах массовой информации, ему стало стыдно. Сколько он ни смотрел игру «Ребелс» по телевизору, ни натыкался на лицо молодого нападающего, щедро разбросанное по всему Интернету и обложкам глянцевых журналов, но только после знакомства с его сраженными горем родителями начал думать об этом парне как о живом человеке.