Но были и другие, которые могли вывезти их с острова если не на сам материк, то, по крайней мере, на один из больших соседних островов. У Карла Любея была лодка, и порой он совершал поездки, если кто-то попадал в серьезную беду и был готов заплатить ему кругленькую сумму. Его можно было принять во внимание, хотя сама мысль быть ему обязанной не очень ее привлекала. Ее другой возможностью был Джек-художник. У него тоже была лодка, и она знала, что старик очень расположен к Дэнни. Если он будет трезв, это для них самый лучший шанс.
Слева и справа от нее мерцали огни: дома на соседних островах. Их окна неподвижно висели в темноте, как разрезы на покрывале ночи или как обещание нового мира. Она начала мечтать о том, как заберет Дэнни и исчезнет в одном из них, хорошенько зашьет этот разрез за своей спиной, чтобы больше никто никогда не смог найти их. Огоньки исчезли за пеленой снегопада, который все усиливался. Поднялся ветер. Маленькая лодка раскачивалась на волнах, и Мэриэнн крепко вцепилась в канаты; брызги воды долетали до ее лица, и руки у нее совсем замерзли. Она надела запасную непромокаемую куртку водителя, но вода все равно заливалась внутрь. Она думала о своем сыне, думала и о Джо Дюпре. Она могла обратиться к нему, но риск был слишком велик. Ей пришлось бы рассказать правду о себе самой, а она не могла этого сделать.
Но была и другая причина, почему она не хотела просить его о помощи. Она видела Уилларда и знала, что Молох должен быть где-то рядом. Рядом и другие, может быть, не настолько ужасные, как ее муж и смертельно прекрасный полумальчик-полумужчина, но достаточно плохие.
Джо Дюпре недостаточно силен, чтобы выстоять против них всех. Если она обратится к нему за помощью, они убьют его.
Они убьют их всех.
Дюпре стоял в дверях полицейского участка и смотрел, как падает снег. Айленд-авеню уже опустела. Магазины закрылись рано, «Раддер» и «Вкуснятина» были тоже закрыты. Паром должен вернуться в порт с минуты на минуту, и тогда старина Торсон погасит огни на причале и повесит табличку, что рейсы отменяются. Снег уже засыпал края дороги, в свете фонарей хлопья снега казались больше. По всему острову не двигалась ни одна машина: риск закончить поездку в кювете или, еще хуже, свалиться в холодное море был слишком велик.
Он услышал за спиной шаги. Мейси тепло укуталась. Она надела еще один свитер под форму, на руки шерстяные перчатки, а поверх них еще и кожаные из шкафа в участке.
— Не везет, — сказала она. Девушка пыталась связаться с Порлендом по радио целый час, но слышен был только треск. Телефонная линия, однако, подавала сигнал «занято». Дюпре сходил, чтобы проверить, как там у Ларри Эмерлинга в его доме при почтовом отделении, потому что телефон тоже подавал сигнал «занято». Похоже, весь остров лишился связи.
— Ты был на Месте? — спросил Эмерлинг Дюпре, когда тот собрался уходить.
— Да, я ходил туда.
— И?
— Там были мотыльки.
— И это все?
Дюпре с трудом подавил желание рассказать Ларри о вибрации под землей и о том, что количество мотыльков, которых он видел, просто невероятно велико: почтмейстер и так становился день ото дня все более нервным.
— Да, это все, но после такого снегопада я думаю, мы не увидим никаких мотыльков на острове до лета. Будь поблизости, Ларри. Я зайду к тебе на почту завтра утром.
Он оставил почтмейстера, плотно закрыв за собой дверь. Через пару секунд он услышал, как звенит набрасываемая цепочка и скрежещут замки.
Теперь прямо перед собой Дюпре видел как Мейси, пытается дозвониться по мобильному телефону. На дисплее светился символ соединения, показывающий, что он пытается найти сеть, но каждый раз соединение срывалось. Даже телевизионная передача в холле шла с большими искажениями.
— Полагаю, мы должны заколотить все окна и двери, — сказала она.
— Пожалуй.
Он даже не взглянул на нее.
«Спокойной ночи, — подумала она. — В такую погоду умнее всего зарыться под одеяло и спать. А я всего лишь хочу, чтобы ты, черт тебя дери, закрыл, наконец, дверь».
День Мейси был занят мирскими заботами. Был вызов по поводу ограбления дома, который на поверку оказался совсем другим делом. Оскорбленный супруг, который пробрался в дом через окно на кухне, будучи мертвецки пьяным, перебил посуду и разбил портативный телевизор, стоявший там, а потом заснул в соседней комнате, потому что боялся разбудить свою жену. Он и не знал, что она выпила столько снотворного, что этой дозы хватило бы, чтобы половина Сан-Франциско спокойно спала во время землетрясения. Наутро жена вошла на кухню, увидела весь этот беспорядок и вызвала полицию. Ее муж узнал об этом, как только Мейси появилась у их дверей, и немедленно бросился в туалет, где и заперся. Женщина начала орать на мужа и назвала его десятью различными типами козла, а он лишь опускал голову все ниже от стыда и унижения.
Мейси оставила их вдвоем.
Кроме «счастливой» четы ей пришлось сделать предупреждение владельцам тощей полукровки, которая пыталась кусать проезжающие мимо машины и поговорила с ребятами, что курили и, возможно, выпивали на свежем воздухе; они спрятали банки с пивом где-то в кустах, но Мейси вовсе не собиралась сходить с ума и колотить по кустам дубинкой в поисках пары банок «Миллера», да к тому же у нее и не было этого старого надежного оружия. Она записала их фамилии, потом велела им уносить свои задницы по домам. Одна девушка, одетая в черную мотоциклетную куртку, армейские брюки и черную майку, да еще почему-то со строгим ошейником для собак на шее, начала огрызаться в ответ.
— Вы что, собираетесь сообщить моим предкам? — спросила она вызывающе. Согласно водительскому удостоверению, ее звали Мэнди Папки.
— А почему нет? Ты можешь привести какие-нибудь доводы в пользу того, что я не должна этого делать?
— Мы никому не причиняем беспокойства. Всего лишь пришли сюда, чтобы помянуть Уэйна и Сильви.
Мейси знала о несчастном случае на острове, который произошел несколько дней назад. Множество людей, с которыми она встречалась в этот день, настойчиво стремились обсудить с ней этот случай, чтобы заверить ее, что такое на острове Датч случается крайне редко. Иногда те, кто были старше, называли его Убежищем.
— Вы знали их?
— Здесь все друг друга знают, — улыбнулась Мэнди. — Я имею в виду, а как же, — это же остров.
— И как же? — многозначительно переспросила Мейси.
— Извините, — Мэнди говорила серьезно, но без вызова. — Послушайте, мы все равно не собираемся оставаться здесь надолго. Могу вам это обещать.
— Почему?
— Потому что от этого места у нас волосы дыбом становятся. Нам не стоило приходить сюда. Здесь чувствуешь себя как-то... угнетенно.
— Из-за того, что случилось с вашими друзьями?
— Может быть.
Мэнди, очевидно, больше не собиралась ничего говорить, но она оглядела деревья, как будто бы ждала, что Сильви и Уэйн сейчас появятся, истекая кровью, откуда-то из-за кустов, пытаясь найти пиво и стрельнуть сигаретку.