— И когда это ты успел еще и деревья посадить? У меня до прачечной-то доехать времени не хватает...
Эйнджел стоял ко мне спиной, глядя на деревья, посаженные по периметру моих владений. Он был одет, как всегда, более чем экстравагантно. У его ног стоял пластиковый чемоданчик, побывавший не в одной передряге. Эйнджел перевязал его голубым шнуром, чудом не позволявшим вывалиться содержимому.
Эйнджел глубоко вдохнул морозный воздух и закашлялся, сплюнув что-то мерзкое себе под ноги.
— Свежий воздух выгоняет из твоих легких всякую нечистоту, — раздался басовитый голос.
Из машины вышел Луис, таща за собой чемодан и пару вешалок с костюмами. Из-под его расстегнутого модного черного пальто виднелся безупречный двубортный костюм. Луис был тщательно выбрит, воротничок наглухо застегнутой черной сорочки подпирал шею. В машине оставался еще один металлический кейс: Луис никогда никуда не отправлялся без своих «игрушек».
— Похоже, это кусок моего легкого, — задумчиво проговорил Эйнджел, подковыривая носком ботинка то, что сам же и сплюнул.
Я глянул на них обоих, и мне сразу полегчало. И, хотя неизвестно было, зачем они приехали, я был очень рад их видеть. Луис взглянул на меня и удовлетворенно кивнул: он всегда так делал, когда ему что-то нравилось.
— Знаешь, Эйнджел, — высказался я, — ты загрязняешь природу одним своим видом.
Тот развел руками в жесте, который означал его очарованность окружающим.
— Деревья! — констатировал он, обводя вокруг себя руками и улыбаясь. — Я не видел столько деревьев с тех пор, как вышел из скаутского возраста.
— Даже не хочу знать, когда это произошло, — ответил я.
Эйнджел поднял свой чемоданчик:
— Негодяй! А я только собрался приколоть на лацкан значок юного исследователя.
— Разве тебе за то, что ты исследовал, еще и значки давали? — ухмыльнулся Луис. — За подобный значок в Джорджии можно и в тюрьму угодить.
— Забавно, — огрызнулся Эйнджел. — Это все сказки, что геям недоступно то, что можно мачо.
— Как и то, что все гомосексуалисты стильно одеваются и тщательно ухаживают за своей кожей.
— Ну, ко мне-то это точно не относится.
Мне приятно было осознавать, что некоторые вещи на свете никогда не меняются.
— А как у тебя делишки? — спросил Эйнджел, подходя к дому. — И спрячь свою «пушку»: мы все равно остаемся здесь, нравится тебе это или нет. Кстати, ты дерьмово выглядишь.
— Хороший костюм, — заметил я Луису, когда тот направился вслед за Эйнджел.
— Спасибо. Нет людей без вкуса, есть люди без денег.
Я с минуту постоял на крыльце, думая о том, как глупо было держать в руках оружие, завернутое в кухонное полотенце. Потом понял, что они все решили еще задолго до того, как приехали в Мэн, и отправился за ними в дом.
Я показал им свободную спальню, где всю мебель составляли матрас на полу и старый сундук.
— Боже, — проговорил Эйнджел, — это прямо «Ханой Хилтон» какой-то.
— Ты собираешься разбирать вещи или нет? — спросил Луис.
— Я не могу здесь спать, — заключил Эйнджел. — Если мной задумают полакомиться крысы, то этим гадам даже на кровать карабкаться не придется.
Спустя пару минут я снова услышал его голос:
— Этот, пожалуй, мне больше подойдет.
Последовал звук, неопровержимо свидетельствовавший о перетаскивании чего-то из моей спальни. Луис искоса взглянул на меня.
— Похоже, «пушка» все-таки понадобится, — произнес он и отправился помогать Эйнджелу.
Когда наконец я выдворил их из своей спальни, что стоило мне кровати, заказанной и доставленной из магазина Крафта на Горхам-роуд, мы сели втроем на кухне. Я ждал, что они расскажут мне, почему прибыли сюда. Начался дождь со снегом.
— Мы же твои ангелы-хранители, — сказал Эйнджел.
— И почему это не придает мне чувства защищенности? — ехидно спросил я.
— А может, мы просто оказались в нужное время в нужном месте. У вас ведь здесь не соскучишься. Тут тебе и Тони Сэлли, и местные головорезы, и убитые азиаты. Крутое место! — невозмутимо продолжал Эйнджел.
— И что тебе известно? — поинтересовался я.
— Кое-что известно. Например, ты тут уже всех изрядно достал. Что это у тебя с лицом?
— Парень с заячьей губой пытался улучшить мое образование с помощью электрошока, а потом поправил мне пробор своим ботинком.
— Это Мифлин, — пояснил Луис. — С ним в паре работает другой парень, которому, похоже, однажды надели на голову железный сейф. Потом он его потерял.
— Точно. Только он меня не бил.
— Это он от тупости: рефлекторная дуга от головы до ноги туго работает. Они его так, для внушительности за собой таскают. Его зовут Берендт. Тупой шкаф. Чистюля Тони был с ними?
Луис говорил и одновременно развлекался подкидыванием вверх моего кухонного ножа, который в полете вращался в воздухе; каждый раз Луис ловко ловил его за рукоятку. Фокус производил сильное впечатление. В цирке за исполнение такого номера он собрал бы немало денег.
— Он остановился в «Редженси», и меня к нему приволокли.
— Ну и как? — Луис провел ладонью по нижней стороне столешницы, после чего тщательно изучил свои пальцы.
— Все бы ничего, если бы не удары по голове и электрошок.
— Черт! Нельзя было его упускать. Следовало бы и ему дать попробовать электрошока... А стол-то грязноват.
— Еще одно слово критики о моем доме, и спать будете на улице.
— Возможно, там и чище, и даже теплее, — пробубнил Луис. — Слушай, а ведь в этом деле куча денег ушла не по адресу.
— Да уж.
— Где они, думаешь, могут быть?
— Есть у меня одно соображение. Они могут быть у парня по имени Билли Перде.
— Я тоже это слышал.
— Из источников Тони Сэлли?
— От стукачей. Они говорят, что этот Билли так всем печенки проел, что скоро в его честь целое кладбище назовут...
Я рассказал им, как погибли Рита и Дональд. И заметил, как Эйнджел и Луис переглянулись, а это могло означать многое.
— Так Билли Перде убрал людей Тони? — заинтересованно спросил Эйнджел.
— По меньшей мере двоих. Полиция и Тони думают, что это он взял деньги.
Луис встал и, подойдя к раковине, начал тщательно отмывать руки.
— У Тони неприятности, — сообщил он, не отходя от раковины. — Какое-то дело на Уолл-стрит.
Я слышал историю о том, что на Уолл-стрит переехали итальянцы, учредили там компании, наняли брокеров, привлекли инвесторов. Там они смогут сделать кучу денег, если будут играть грамотно.