— Ты... — выдохнул он.
Мифлин попытался встать, но у него уже не было сил: только голова пару раз дернулась и опять откинулась на снег. Когда я повнимательней взглянул на него, то заметил: в груди Мифлина зияла рана, столь глубокая, что от влажного поблескивания крови в глубине делалось не по себе.
— Кто это сделал? — спросил я.
Он попробовал рассмеяться, но вместо смеха получился жуткий кашель, и кровь хлынула изо рта, окрасив зубы в красный цвет.
— Старик. Гребаный старикан! Появился ниоткуда, полоснул меня и разом прикончил Конторно, прежде чем мы успели понять, что происходит. И я побежал... К черту Конторно! — Мифлин попытался повернуть голову, чтобы оглянуться на город. — Он где-то здесь. Наблюдает за нами, я точно говорю.
Улица Мэйбери словно замерла; взгляд не отмечал ни единого шевеления. Но Мифлин был прав: в темноте ощущалась чья-то скрытая настороженность, как будто где-то в глубине улицы некто затаил дыхание и выжидал.
— Скоро подоспеет помощь, — проговорил я. Хотя двусмысленность фразы сразу стала мне очевидна: неизвестно, сложились ли в полицейском участке дела в нашу пользу. Присутствие на нашей стороне Луиса, по крайней мере, вселяло некоторые надежды. Иначе мы все уже были бы покойниками. — Мы отвезем тебя к врачу.
— Не надо врача, — Мифлин напряженно взглянул на меня. — Это закончится здесь. Сделай это, черт побери! Сделай!
— Нет, — сказал я мягко. — Больше нет.
Но он не собирался сдаваться. Собрав остатки сил, Мифлин резко бросив свою руку ко внутреннему карману, хотя его зубы при этом заскрежетали от усилия. Я отреагировал автоматически, не раздумывая: моя пуля сразила его. Однако когда я, пристрелив Мифлина на месте, выдернул его руку из кармана, в ней не оказалось оружия. Да и могло ли быть по-другому? Ведь и до этого у него для защиты оставался только нож.
Я снова выпрямился, и в этот момент мне почудилось, что в темной части улицы что-то сверкнуло — и мгновенно пропало без следа.
Я отправился назад в полицейский участок, и почти добрался до него, когда справа от меня из темноты возник чей-то силуэт. Я метнулся в его сторону, но услышал знакомый голос:
— Берд, это я, — из тени вынырнул Луис. Дробовик покоился в его руках, как младенец; на лице остались брызги крови, а пальто на левом плече было разорвано.
— Ты порвал пальто, твоему портному придется зашивать прореху.
— Оно все равно вышло из моды, — бодро ответил Луис, — я чувствовал себя в нем просто идиотом. — Он подошел ко мне поближе. — Ты тоже выглядишь не лучшим образом.
— Но ты ведь знаешь, что меня подстрелили, — проговорил я усталым, болезненным голосом.
— Тебя всегда кто-нибудь да подстреливает, — с наигранным весельем откликнулся Луис. — Если бы никто в тебя не стрелял, не избивал или не казнил тебя на электрическом стуле, то Берда просто не существовало бы!.. Как думаешь, ты сможешь выдержать еще новость? — его тон изменился, и я понял, что меня ждут плохие известия.
— Давай говори.
— Билли Перде исчез. Похоже, Ресслер потерял сознание от ран, и Билли подтащил его за брючину к камере, пока Эйнджел и другие были заняты. Ловкий Билли достал ключи из-за пояса у Ресслера, взял дробовик со стойки и исчез. Возможно, он прошел тем же путем, что и мы.
— Где Эйнджел? С ним все в порядке?
— Да, и с Эйнджелом, и с Уолтером. Они помогали Дженнингсу укрепить задний вход, поскольку последний из парней Тони предпринял вторую попытку прорваться после того, как мы ушли. Билли просто взял да и вышел на улицу. Чисто проделано, как и всегда.
Это после того, как мы очистили ему дорогу...
Я выругался. Потом рассказал Луису о встрече с Мифлином и о выпотрошенном бандите, виденном мной на снегу.
— Калеб? — коротко спросил Луис.
— Это он, — убежденно ответил я. — Калеб пришел за своим парнем и убьет любого, кто станет угрожать ему или его сыну. Мифлин его видел. Но Мифлин мертв.
— Ты убил его?
— Да. Мифлин не оставил мне выбора. Но, надо сказать, в последние свои мгновения он проявил толику собственного достоинства... Мне надо двигаться к дому Мида Пайна.
— Сейчас у тебя есть проблемы поважнее, — вкрадчиво заметил Луис.
— Тони Сэлли?
— Угу. Это должно закончиться здесь, Берд. Его машина припаркована на расстоянии полумили к востоку отсюда, как раз на краю городка.
— Откуда ты это знаешь? — поинтересовался я, когда мы уже двигались в указанном им направлении.
— Я спросил.
— Ты, наверное, был очень убедителен.
— Я использовал добрые слова.
— Вот именно. И большой пистолет.
Его рот искривился в усмешке:
— Большой пистолет всегда помогает.
* * *
Черный «линкольн» стоял на обочине с потушенными фарами. Рядом расположились две другие легковые машины — большие «форды», тоже с выключенными фарами, и пара черных «шевроле»-фургонов. Напротив «линкольна» в снегу на коленях стоял человек: голова его была опущена, руки связаны за спиной. Мы еще даже не успели подобраться достаточно близко, как за нашей спиной уже раздался звук взводимого курка и спокойный голос произнес:
— Бросьте оружие, ребята.
Мы, не оборачиваясь, выполнили приказание.
— Теперь идите.
Дверь одного из «фордов» открылась, и из него вышел Аль Зет. Свет, загоревшийся при этом в салоне, обрисовал на мгновение еще одну фигуру — толстого мужчину с седыми волосами, в темных очках и с сигаретой в руке. Дверь захлопнулась, и он снова скрылся в сумраке. Аль Зет приблизился к человеку, стоявшему на коленях. В это же время из другого «форда» выбрались еще трое мужчин и застыли в ожидании. Коленопреклоненный человек поднял голову: мертвыми глазами на нас смотрел Тони Сэлли.
Аль Зет держал руки засунутыми глубоко в карманы своего серого пальто и молча смотрел, как мы приближаемся. Когда от нас до Тони оставалось футов десять, Аль Зет поднял руку в останавливающем жесте. Мы остановились. Лицо старого мафиози приняло слегка удивленное выражение:
— Я же просил вас не вмешиваться в наши дела.
— Как я уже говорил, это и наше дело; оно касается некоторых наших проблем, — вежливо ответил я. И снова ощутил, что меня пошатывает. Сразу захотелось подольше оставаться неподвижным.
— Это у тебя со слухом проблемы. Надо было выбрать другое место для начала своего крестового похода, — Аль Зет вытащил из кармана правую руку, в которой оказался девятимиллимитровый «хеклер», укоризненно покачал головой и произнес вкрадчивым тоном:
— Ну, вы, парни, и ублюдки, — после чего выстрелил Тони в затылок.
Тот упал щекой на землю; его левый глаз остался открытым и смотрел на нас, а на месте правого образовалась дыра.