— И рядом с тобой будет Луис, — тихо проговорила Рейчел. — Господи, до чего же ты дошел!
* * *
Позднее я отправился в Батон-Руж и убедил Рейчел поехать со мной. Между нами словно кошка пробежала. Рейчел, подперев щеку, уставилась в окно и ехала так почти всю дорогу. Молчали мы до разъезда 166, направляясь в сторону университета штата Луизиана, неподалеку от которого находился дом Стейси Байрон. И тогда я заговорил, чтобы прояснить ситуацию и разрядить атмосферу.
— Рейчел, чтобы найти убийцу Сьюзен и Дженнифер, я сделаю то, что должен. Мне это необходимо, иначе у меня внутри все умрет.
Она ответила не сразу, мне даже стало казаться, что она совсем не заговорит.
— Ты уже умираешь внутри, — она по-прежнему смотрела в окно, и мне были видны в стекле отражения ее глаз, следивших за меняющимися пейзажами. — Твоя готовность во всем этом участвовать тому свидетельство.
— Берд, я тебе не судья, — за всю дорогу она впервые посмотрела на меня, — и не голос совести. Но ты мне не безразличен, и я не могу сейчас разобраться в своих чувствах. Одну половину меня тянет уйти и не оборачиваться, но другая желает остаться с тобой, и ей это необходимо. Я хочу, чтобы все закончилось, хочу все прекратить для общего блага, — она снова отвернулась, оставляя меня размышлять над ее словами.
Стейси Байрон жила в небольшом белом доме, обшитом вагонкой с выкрашенной в красный цвет дверью. Краска на доме местами облупилась. Недалеко находились торговый центр с большим супермаркетом, фотоателье и круглосуточная пиццерия. В этом районе, прилегающем к территории университета, основную часть населения составляли студенты. В некоторых домах первые этажи занимали магазины, где продавались подержанные компакт-диски и книги или длинные балахоны в стиле хиппи и огромные соломенные шляпы. Мы миновали дом Стейси Байрон и остановились у фотоателье. Почти у самого ее дома стоял синий автомобиль, в котором спереди сидели двое мужчин и, как видно, изнывали от скуки. Парень на водительском месте, посасывая карандаш, задумался над кроссвордом: сложенная вчетверо газета лежала на руле. Его напарник, уставившись на дверь дома Стейси, выстукивал какую-то мелодию на приборной доске.
— Кто это? ФБР? — спросила Рейчел.
— Может быть. Но, скорее всего, местные полицейские. Работа нудная и неблагодарная.
Мы некоторое время наблюдали за ними, потом Рейчел включила радио, и мы слушали, как сменяют друг друга «Раш», «Стикс», Ричард Маркс.
— Ты пойдешь в дом? — поинтересовалась Рейчел.
— Может быть, обойдется без этого, — я кивнул в сторону дома. Оттуда вышла Стейси Байрон в белом обтягивающем платье с плетеной корзинкой на руке и направилась в нашу сторону. Ее белокурые волосы были собраны сзади в хвост. Она кивнула парням в машине. Они бросили монету и тот, кто сидел рядом с водителем, вылез из машины. Он был среднего роста, и наметившееся брюшко уже проступало сквозь пиджак. Он потянулся, разминая ноги, и двинулся к торговому центру вслед за Стейси.
Выглядела она очень неплохо, хотя короткое платье слишком плотно обтягивало бедра, врезаясь в тело под ягодицами. Сильные тонкие руки покрывал ровный загар, а походку отличала грация зрелой женщины. У дверей супермаркета пожилой мужчина едва не сбил ее с ног, но она гибким движением избежала столкновения.
Я почувствовал тепло на щеке и повернулся к Рейчел: это она легонько дула на меня.
— Эй, — на ее губах появилась легкая улыбка, первый раз после того, как мы покинули Новый Орлеан, — как не стыдно сидеть рядом с одной женщиной и пускать слюни, глядя на другую.
— Никаких слюней, это наблюдение, — уточнил я, когда мы выходили из машины.
Я не очень отчетливо представлял себе, зачем приехал, но мне захотелось самому поговорить со Стейси, после того как Вулрич упомянул во время нашей встречи ее интерес к искусству. Мне хотелось также, чтобы и Рейчел ее увидела. Я не знал, как нам завязать разговор с этой женщиной, но надеялся, что ситуация сама подскажет решение, что чаще всего и происходит в подобных случаях.
Стейси без видимой цели не спеша бродила по проходам между стеллажами. Она брала то один товар, то другой, читала этикетки и возвращала взятое на место. Полицейский сначала держал дистанцию в десять футов, потом она возросла до пятнадцати, и тут его внимание привлекли какие-то журналы. Он подошел к кассе, откуда мог просматривать проходы и ограничил свою опеку Стейси Байрон тем, что время от времени бросал взгляды в ее сторону.
Мое внимание привлек темнокожий молодой человек в белой куртке и белом колпаке с зеленой каймой, раскладывавший упаковки с мясом. Когда поднос опустел, он вычеркнул название продукта из списка на дощечке с зажимом и удалился из торгового зала через дверь с табличкой «Посторонним вход воспрещен». Я оставил Рейчел наблюдать за Байрон, а сам отправился вслед за парнем. Входя, я едва не сшиб его дверью, рядом с которой он присел на корточки, собираясь взять очередной поднос. Он посмотрел на меня с недоумением.
— Эй, сюда нельзя, — сказал он.
— Ты сколько получаешь в час?
— Пять долларов двадцать пять центов. А тебе зачем?
— Я дам тебе пятьдесят баксов, если ты на десять минут уступишь мне свою куртку и этот список.
— Шестьдесят, — после недолгого раздумья решил он. — И, если спросят, я скажу, что ты все это украл.
— По рукам, — не стал торговаться я, и, пока он разоблачался, я отсчитал ему три двадцатки. Куртка немного жала в плечах, но я не стал ее застегивать, чтобы было не так заметно.
— Эй, — остановил меня он, когда я уже собирался выйти в зал. — Гони еще двадцатник, и можешь взять колпак тоже.
— За двадцать баксов я тебе их сам куплю кучу, — ответил я. — Иди пока, спрячься в туалете.
Стейси Байрон я нашел у полок с туалетными принадлежностями, и недалеко от нее Рейчел.
— Извините, мадам, — можно задать вам пару вопросов?
Вблизи она выглядела значительно старше: под скулами проступала сеточка лопнувших сосудов, тонкие лучики морщинок разбегались от глаз, и глубокие борозды морщин залегли у рта. Осунувшееся лицо выглядело усталым, но к усталости прибавлялся еще и страх. Она явно была напугана, причем очень сильно.
— Нет, не думаю, — она изобразила улыбку и попыталась меня обойти.
— Это касается вашего бывшего мужа.
Она остановилась и оглянулась, ища глазами свой эскорт.
— Кто вы?
— Я — следователь. Что вам известно об искусстве эпохи Возрождения, миссис Байрон?
— Не понимаю, к чему этот вопрос?
— Вы же учились в колледже, разве не так? Вам знакомо имя Валверде? Ваш муж когда-нибудь его упоминал? Так называл он его вам или нет?
— Не знаю, о чем вы. Прошу вас. Оставьте меня.
Она попятилась, зацепила несколько баллонов с дезодорантом, и они с громким стуком посыпались на пол.