Один из моих друзей по имени Росс Оука работал в полицейском отделении города Колумбия, штат Южная Каролина, как раз в то время, когда Ларри Джин Белл похитил и задушил двух девчонок. Одну из них, семнадцатилетнюю, он схватил неподалеку от почтового ящика, другую, девяти лет, увез с площадки для игр. К тому времени как тела обнаружили, из-за сильного разложения не представлялось возможным установить, подверглись ли жертвы сексуальному насилию, однако Белл позднее признал, что изнасиловал обеих.
На след Белла удалось выйти благодаря серии телефонных звонков в дом семнадцатилетней девушки. Разговаривал он главным образом со старшей сестрой своей жертвы. Он также прислал письмо от похищенной девушки. В телефонных разговорах убийца представлял дело так, будто девушка жива. Семья не знала правды, пока не было обнаружено тело. После похищения младшей девочки он позвонил сестре первой жертвы и описал похищение и само убийство, кроме того, он предупредил сестру убитой, что теперь на очереди она.
Белла обнаружили по слабому оттиску телефонного номера на письме убитой. С помощью этого полустертого отпечатка удалось методом исключения установить адрес. Ларри Джин Белл, белый, тридцати шести лет, раньше был женат, но теперь жил с родителями. Следователям он сказал, что это совершил «плохой Ларри Джин Белл».
Я знал десятки случаев, когда контакт убийцы с семьей жертвы позволял его поймать, но мне также приходилось видеть последствия таких душевных пыток. Можно сказать, что семье первой жертвы Белла повезло: они всего лишь две недели терпели его бредовые россказни. А вот семейство из Талсы, штат Оклахома, два года терзали телефонными звонками. Няня-мужчина изнасиловал их маленькую дочь и расчленил тело.
Накануне вечером, помимо охвативших меня гнева, боли и горя, я испытывал еще одно чувство. Из-за него я боялся, по меньшей мере пока, дальнейших контактов со Странником.
Я почувствовал облегчение.
Семь месяцев не принесли никаких известий. Полицейское расследование зашло в тупик. Мои усилия установить убийцу жены и дочери также оказались тщетными. Я боялся, что он куда-либо исчез.
И вот он вернулся. Связавшись со мной, он давал шанс себя обнаружить. Он пойдет на новое убийство, и определится схема, которая приблизит нас к нему. Все эти мысли не давали мне покоя всю ночь, и только под утро до меня дошел скрытый смысл моих чувств.
Странник увлекал меня в круг зависимости. Он подбрасывал мне подачку в виде звонка и останков дочери и заставлял меня, пусть даже на какой-то короткий момент, желать гибели других в надежде, что их смерти могут приблизить меня к нему. Когда мне стала ясна его задумка, я принял решение не идти на поводу у этого человека. Решение далось нелегко, но я знал, что он отыщет меня, если захочет связаться со мной. Я же тем временем уеду из Нью-Йорка и продолжу поиски Кэтрин Деметр.
И все же имелась другая, глубинная причина для продолжения поисков Кэтрин Деметр. Полуосознанную мной, эту причину уловила Рейчел Вулф.
Я не верил в раскаяние без заглаживания вины. Мне не удалось защитить жену с ребенком, и они расстались с жизнью. Возможно, это было заблуждение, во я верил, что моей второй неудачей станет смерть Кэтрин Деметр, если она погибнет из-за того, что я прекращу поиски. В ней, может быть ошибочно, я видел для себя шанс искупить вину.
Я пытался частично объяснить все это Уолтеру; что мне нужно избежать зависимости от этого человека, что я должен искать дальше Кэтрин Деметр и нужно это как ей, так и мне. Но большую часть своих размышлений я оставил при себе. Мы расстались сухо, недовольные друг другом.
* * *
Накопившаяся за утро усталость взяла свое, и я на час забылся беспокойным сном. Мне снились бесконечные разговоры с убийцей, не имевшим лица, и образы дочери перед смертью. Я проснулся в поту с ног до головы и на грани безумия.
Перед тем как я окончательно пришел в себя, мне привиделась Кэтрин Деметр. Ее окружала тьма, языки пламени и детские кости. И мне стало ясно, что на нее опустилась чудовищная черная пелена, и я должен попытаться спасти ее, спасти нас обоих от жадных объятий мрака.
Eadem mutata resurgo [5]
Эпитафия с надгробия на могиле швейцарского физика Якоба Бернулли
В тот же день я отправился в Виргинию. Путь предстоял неблизкий, но я сказал себе, что мне нужно время проверить машину в дороге. В пути я старался как-то упорядочить события последних двух дней, но мысли мои неизменно возвращались к лицу дочери в колбе с формальдегидом.
Спустя час я засек за собой хвост: красный «ниссан» с полным приводом, и в нем двое. Они держались за четыре машины от меня, но стоило мне набрать скорость, как прибавили газ и они. Когда я уступал дорогу, они держали меня в поле зрения сколько могли, а потом повторяли мой маневр. Номера машины были предусмотрительно забрызганы грязью. Машину вела женщина с белокурыми зачесанными за уши волосами, глаза скрывали темные очки. Рядом сидел темноволосый мужчина. Я дал им обоим за тридцать, мне они раньше не встречались.
Если меня вели федералы, что было маловероятно, то делали они это грубо. Возможно, это нанятые Санни убийцы, тогда прижимистость сынка налицо: он даже убийц постарался нанять по дешевке. Только идиот взял бы для слежки полноприводную машину. При высоко расположенном центре тяжести она катится так же легко, как пьяный с горки. Конечно, возможно, что у меня разыгралась фантазия, но, скорее всего, за мной действительно следили.
Напасть они не пытались, и я потерял их из виду на проселочных дорогах где-то между Уоррентоном и Калперером на пути к горам Блю-Ридж. Если бы они снова появились, не заметить их я бы не мог. Их джип маячил на дороге, как кровь на снегу.
День медленно угасал. Слабеющие солнечные лучи пронизывали листву, и в свете их поблескивали сетчатые коконы гусениц. Я знал, что под паутиной прядей извиваются личинки, методично превращая живой зеленый лист в коричневое безжизненное ничто. С погодой мне в основном повезло, а названия городов, расположенных по краю долины Шенандоа, были не лишены поэтического оттенка: Вулфтаун, Куинкве, Лидия, Роузленд, Лавингстон, Брайтвуд. Можно было бы дополнить список и Хейвеном, но только в том случае, если вы не станете заезжать в него, чтобы не испортить общее приятное впечатление.
Хейвен встретил меня проливным дождем. Город находился в долине к юго-востоку от Блю-Ридж, занимая положение почти у вершины треугольника, в основании которого располагались Вашингтон и Ричмонд. При въезде в город на щите красовалась надпись: «Приветствие Долины». Но Хейвен, надо сказать, особой приветливостью не отличался. Он оказался невзрачным серым городком. Возле нескольких домов стояли ржавые экипажи. Не считая закусочной и торгующего допоздна магазина, привлечь случайного путника мог только слабенький свет неоновых ламп на вывеске бара гостиницы «Радушная встреча» да огни местного ресторанчика напротив. В городках такого рода ветераны иностранных войн собираются раз в год вместе, нанимают автобус и отправляются куда-нибудь подальше от города почтить память своих павших друзей.