— Если ты приписываешь убийце большой ум и тонкость замыслов, — сказал Джек, — то сегодняшний инцидент выбивается из ряда вон. Сегодня убийца сработал топорно. Почему?
— Хороший вопрос. Возможно, он истребляет только тех, кто представляет для него прямую угрозу. К примеру, располагает информацией, способной нанести ему ущерб. А я пока что ничего не знаю, просто суюсь не в свое дело. И убийца, опасаясь, что я рано или поздно выйду на след, решил меня хорошенько припугнуть. Или другое: у преступника сдают нервы, и он пошел вразнос — больше не заботится, чтобы его дела выглядели как несчастный случай.
По мере того как я говорила, голос мой становился все истеричнее и истеричнее. Даже самой противно. Я замолчала, перевела дыхание и попробовала образумиться.
— Ну будет, будет, — ласково проговорил Джек, пересаживая меня со стула к себе на колени, — успокойся. Давай я тебя немного побалую, сделаю тебе хороший массаж.
— Ты меня извинишь, если мы сегодня массажем и ограничимся? — сказала я, выбираясь из его объятий. — Даже у тебя на коленях мне сегодня не сидится — всю попку себе отшибла в квартире у Джейми. И настроение — хоть волком вой.
— Не волнуйся, я все понимаю. Ограничимся массажем. Давай выпей еще бокал вина — и в постель.
Пока Джек убирал посуду и наливал мне новый бокал вина, я зажгла в спальне пару ароматических свечей, быстро разделась и легла.
Джек делал мне массаж не первый раз. Но обычно массаж очень быстро переходил в бурный секс, и я не могла по достоинству оценить его умение. Однако тот вечер Джек трудился добросовестно и долго — и оказался чудесным мастером. У него атлетические, сильные руки, что для массажиста важно. Но не это главное. Сила без ума и тут не срабатывает. Главное — знание приемов, терпение и интуиция. Джек, психолог по профессии и по натуре, умеет не торопиться и угадывать нужды другого человека.
Смазав руки небольшим количеством масла, он медленно прошелся по моему телу от шеи до талии.
Обычно мужчины проходят несколько раз лапищами по твоей спине — как асфальтовый каток — и, запыхавшись, спрашивают: «Ну что, хватит?» И ждут благодарности.
Джек действовал медленно, массировал глубоко, но так, что больно почти не было. Мои мускулы мало-помалу расслабились, да и общее напряжение стало спадать.
— А теперь займемся твоей попкой. Какое место пострадало?
За окном подвывал ветер; я же чувствовала себя в безопасности, словно в невидимом коконе покоя и надежности.
— Правая ягодица, — бормотнула я, уткнувшись лицом в подушку.
— Я буду сама деликатность, — сказал Джек и принялся разминать мою правую ягодицу.
И действительно, было очень приятно. Очень. Даже очень. Я вдруг вопреки ожиданиям ощутила перемену в своем настроении — во мне шевельнулось желание. Я тихо вздохнула — по-прежнему зарывшись лицом в подушку.
Джек интерпретировал звук по-своему и поспешно сказал:
— Нет, не бойся, я же обещал быть хорошим мальчиком.
— Джек, — сказала я, переворачиваясь на спину, — теперь я вдруг больше не хочу, чтобы ты был хорошим мальчиком! Я тебя хочу. И это сейчас, возможно, самое лучшее лекарство для меня.
— Если дама настаивает… — мягко рассмеялся Джек. — Только давай договоримся, что все труды я беру на себя.
Я запротестовала, но… но все мы люди, все мы любим, когда нас ублажают, — и настаивать не стала. Пока я лежала, дрожа от нетерпения, Джек сбросил с себя одежду, оставшись лишь в трусах, и медленно снял с меня последнее, что на мне было, — мои трусики. Разведя мне руки и прижав их к постели, он стал целовать меня — сначала легко, нежно, потом все настойчивее и сильнее, вторгаясь языком все глубже и глубже. По-прежнему держа меня распятой, он совершил медленную прогулку губами от моей шеи к груди — и принялся целовать и покусывать мои соски.
Я постанывала — до того было приятно — и чувствовала волны желания, невероятно далекие от меня еще несколько минут назад. А Джек стал спускаться от груди ниже, лаская меня губами и кончиками пальцев. За окном ревел и злился ветер, а я лежала в раю, и язык Джека возносил меня в еще лучший рай. Я кончила мощно и ярко — ощущение свободного падений с надежным парашютом за спиной. Через пару секунд его трусы улетели в сторону, Джек вошел в меня и кончил за несколько мгновений.
Ах, если бы это длилось вечно!.. Увы, передышка была короткой. Хоть я заснула как убитая, ночью меня мучили невнятные кошмары, а утром, принимая душ, я опять ощутила всю тяжесть мира на своих плечах.
За кофе с булочками мы с Джеком определились насчет распорядка дня. Прежде он закинет свои вещи к себе на квартиру, потом мы прошвырнемся по галереям в Челси.
При дневном свете, на людях и рядом с Джеком мне, пожалуй, бояться нечего.
Как только Джек ушел, я тут же позвонила Пейтон. И на этот раз наконец повезло.
— Как там у вас? — спросила я. — Есть какое-нибудь движение в деле Эшли?
— Ты, наверное, уже видела статью в «Пост»? — ответила вопросом на вопрос Пейтон.
— Да. Очень ударило по тебе?
— Прямехонько под дых! Эта грязная писанина — долбаный айсберг, который потопил «Титаник». От журналюг прохода нет. Чуть не круглые сутки караулят у ворот — с погаными камерами и микрофонами. Перед нами с Дэвидом еще не закрывают двери лучших домов, но организаторы ближайших по времени вечеринок уже звонили и зондировали почву. То ли еще будет! И девушка, которую я только что наняла на место Робин, взяла и уволилась — без всяких объявлений.
— А что говорят ребята из твоего агентства по связям с общественностью? — обеспокоенно спросила я.
— Они настаивают на том, чтобы я не сидела в четырех стенах. И делала хорошую мину при хреновой игре. У Дэвида вчера был деловой ужин с клиентами, Поэтому я вышла в свет одна. И ощущала себя преступницей — все на вечеринке таращились на меня, словно я пришла с голой задницей.
Тут я рассказала про то, как вчера на меня напали.
Пейтон так расстроилась, что у нее голос стал дрожать.
— Не понимаю. Отказываюсь понимать! — запричитала она. — Это что же творится! Зачем кому-то было нападать на тебя?
— Зачем — яснее ясного. Я следующая в списке. Ты не пугайся, но я должна тебя предупредить: будь предельно осторожна. Ты тоже можешь быть в списке.
— Но почему, почему? — почти взвыла она. — Что за сволочь все это устраивает?
— Если бы знать! Велика вероятность, что вся эта свистопляска связана лично с тобой. Корень всему — или твоя свадьба, или твое предприятие. Возможно, кто-то пытается развалить твой бизнес.
Стоя с утра под душем, я решила: коль скоро я пока не могу найти никаких прямых указаний на то, что несчастные случаи на самом деле были убийствами, я попробую продвинуть следствие с другого конца — самым тщательным образом займусь мотивами. В понедельник рвану обратно в Гринвич — на разведку по полной программе. Поэтому я спросила Пейтон, не приютит ли она меня на время.