— С чем?
— Зонтик, это лишнее.
На лице Амель промелькнула улыбка и тут же исчезла под мокрой непокорной прядью.
— Я и не подумала взять его. — Она собрала волосы в мокрый хвост, перекинула его вперед через левое плечо и глубоко вздохнула. — В последнее время я все делаю не так.
— Поэтому ты здесь?
— Мне надо как-то постараться привести свою жизнь в порядок.
Жан-Лу подождал продолжения. Его не последовало. Амель рассеянно смотрела на понемногу заполняющийся зал ресторана. Люди вставали, садились, пили, ели, разговаривали, смеялись, приходили в возбуждение. Обычная публика для вечера посреди недели, предназначенного для трезвых ужинов. Со стороны можно было подумать, что они с Сервье — люди, понимающие друг друга и дружески настроенные, но это было ложным впечатлением. Напрасно они решили поддерживать отношения.
— Мы все принимаем решения, выбираем пути, и среди разнообразных возможных путей есть более легкие и более светлые, чем другие.
— Ты говоришь так, будто мы всегда все можем себе подчинить, но ведь существуют… — Амель разнервничалась и снова не осмеливалась взглянуть на своего собеседника, — вещи, события, которые не поддаются нашему контролю!
— Все, что с нами происходит, зависит только от нас.
— Ах вот как? Тогда, значит, наша встреча произошла по моей вине? Или по твоей?
Сервье помедлил:
— Нет. Ты права.
Они обменялись грустными взглядами.
— Ты тоже, — Амель повернулась в сторону квартала Рокет. — Я позволила загнать себя в тупик. — Она покачала головой. — В последнее время я причиняю зло многим людям. Надо это прекратить. Я должна попытаться навести порядок и не знаю… — Она почувствовала прикосновение пальца к своим губам и услышала долгое и резко оборвавшееся «ш-ш-ш».
Подняв глаза к Жан-Лу, она увидела, что его внимание больше не принадлежит ей. Хотя указательным пальцем он по-прежнему запечатывал ее губы, его неподвижные глаза были направлены куда-то вдаль. По всей видимости, Сервье пристально смотрел на улицу таким забавным способом, какой она уже много раз наблюдала. Она повернулась, чтобы разглядеть, что так сильно привлекло его внимание, но ничего не заметила.
— Пошли, я хочу тебе кое-что показать.
Сбитая с толку внезапным возвращением Сервье к нормальному поведению, Амель согласилась, даже не попросив объяснений. Неловкость рассеялась, инцидент продлился всего несколько секунд. Жан-Лу знаком подозвал официантку, рассчитался и помог своей спутнице одеться. Они вышли из «Канапе».
Карим старался держаться в потоке прохожих и тихонько мигрировал с ним, смешиваясь со встречными течениями на тротуаре. Когда ему предстояло сопровождать Неззу, он одевался как можно более непримечательно. Так что нынче вечером он не выделялся из толпы.
Его взгляд, точно маятник, перемещался с двери ресторана, куда вошла Амель, на небо, а потом на часы. Пока не пора, пока не пора, скоро будет пора. Феннек сердился на себя, что не подошел к молодой женщине прямо возле ее дома или в метро. Не решился из опасения, что она испугается. Ошибка.
В поисках чего-то необычного его глаза снова прошлись по улице и во второй раз отметили присутствие парнишки лет шестнадцати, возможно семнадцати, со смутно знакомым силуэтом. Вот уже добрых пятнадцать минут мальчишка топтался перед торгующим кебабами ларьком, притулившимся между японским рестораном и магазином изящных безделушек, прямо напротив «Канапе». Знакомый. Что-то он все никак не купит себе еду. Уже встречались. Подросток не разговаривал с торговцем и каждый раз отворачивался, когда чувствовал, что Карим смотрит в его сторону. Здесь, возле стеклянного прилавка, парень был довольно заметен. Прилавок… Салах… Имя хозяина «Аль Джазира» напомнило обстоятельства первой встречи с парнем. Это было в день первого появления Ружара в двадцатом округе. Тогда мальчишка поднял тревогу по поводу нежелательного визитера старого Махлуфа.
Значит, Карим избавился не от всех своих преследователей.
Тригон подсел к Зеруалю в машину. Тот наблюдал за Великолепным через мощный объектив фотоаппарата.
— А где остальные?
— Один «пешеход» на углу улицы Тайандье, одна машина на улице Седен. Другая в конце Ледрю-Роллен, возле площади Леон-Блюм. Не все еще прибыли.
В телеобъективе было видно, что исламист внимательно смотрит на кого-то справа от себя, на том же тротуаре. Точно не на журналистку, по-прежнему находившуюся в ресторане, на другой стороне улицы.
— Ага! Полагаю, он наконец заметил своего прилипалу. Пора бы уже.
— Скажешь тоже! Кому из нас повезло только что едва ли не налететь на него? Будь я на твоем месте, я бы позвонил жене, чтобы узнать, чем она занимается.
— Везение тут ни при чем, я профи, вот и все.
Тригон направил фотоаппарат на парнишку. Но Зер не ошибся, ему действительно повезло. Мальчишка внезапно появился между двумя автомобилями. Он так сосредоточился на Великолепном, что не увидел выехавшего на улицу Фекан полицейского.
— Смотри-ка, вот паршивец, еще и недоумок в придачу! — Полицейский много раз сфотографировал паренька.
— Всем постам Медиа-три! — Голос Зеруаля нарушил тишину кабины. — Доставала-два пришла в движение. Я повторяю, передвижение Доставалы-два. Она направляется к площади Леон-Блюм.
Объектив снова переместился. Амель Балимер шла по тротуару, а слева, опережая ее на один-два шага, двигался тот, кого в течение десяти дней полицейские возвели в ранг «потенциального любовника», некий Жан-Лу Сервье, консультант по информатике или что-то в этом роде. Занюханный очкарик в костюме-тройке. У телок никакого вкуса.
— Скажи «пешеходу», пусть прилипнет к ним. — Тригон поискал взглядом Великолепного. — Да что же он вытворяет, наш супербородач?!
Идя в двенадцатый округ, Феннек не терял бдительности. И готов был дать голову на отсечение, что до «Порт-Доре» мальчишки на хвосте не было. Это означало, что подросток ждал его на месте, он знал, что Карим придет. Выходит, Незза в курсе подозрений Мохаммеда.
Агент не успел продвинуться дальше в своих размышлениях на эту тему: из ресторана появилась Амель и пошла по улице Рокет. На какое-то мгновение его глаза встретились с взглядом спутника журналистки. Кариму показалось, что он что-то разглядел в пустоте его черных глаз, но он не мог понять, что именно. Они скользнули вокруг, не слишком задержавшись на нем — две или три секунды, — вполне достаточно, чтобы изучить и быть изученным, и ушли в сторону. Профи.
Они внедрили в окружение молодой женщины оперативника.
Карим двинулся за ними, уже не обращая внимания на своего сопровождающего. Ни к чему. Куда бы ни направились журналистка и ее спутник, он принял решение оставить их на площади Леон-Блюм, чтобы прекратить слежку. Он и так достаточно рисковал.