Запершись в комнате, он вынул коробку со своими сувенирами. Осторожно снял крышку. Пряди волос хранились отдельно, перевязанные тонкой золотой ленточкой. Прежде чем сложить в пластиковый пакет, он медленно пропустил их между пальцами. Затем в последний раз взглянул на цепочки. Это было чистое совпадение, что все они носили цепочки на шее. Счастливое совпадение, которое пустило полицию по ложному следу. Он не страдал фетишизмом, он забирал их на память. Они все-таки были ему дороги, и он не мог их уничтожить без следа. Нет, он их спрячет, похоронит. До лучших времен. Где-нибудь на природе, где никто его не увидит, никто его не знает.

Сунув пакет в карман пиджака, он вышел из дому и сел в машину. Он начнет жизнь заново. Похоронит свое прошлое. И будет свободным. Наконец-то. Навсегда.

Берт всегда удивлялся разнице в способности людей воспринимать действительность. Некоторые не видели почти ничего за пределами их маленького личного мирка, других интересовало все, что происходит вокруг. Одни быстро забывали увиденное, другие надолго сохраняли свои впечатления. Были и такие, кто запоминал все в мельчайших подробностях. Они-то и были настоящей находкой для сыщика. Без их помощи полиция не могла бы работать. Берт знал по опыту, что женщины более точны в своих описаниях, чем мужчины, если не позволять им отвлекаться от главной темы, вовремя направлять в нужное русло.

Марго недавно ему заявила, что это типично мужская точка зрения. Они снова поссорились. Берт не понимал, что обидного в том, что женщины более наблюдательны, чем мужчины, и почему это типично мужская точка зрения.

— Ты же ничего не слышишь! — кричала она. — Если только речь не идет об убийстве.

Калмер предоставил Берту свой кабинет — темную мрачную комнату. Красил ее лишь аромат клубники, плывший с полей в открытое окно. Женщины по очереди приходили к нему и отвечали на его вопросы. Все они были в легких рабочих комбинезонах яркой летней расцветки. Некоторые были рады перерыву в работе, другие торопились вернуться обратно, потому что им платили за каждую корзину, а не за время, проведенное в поле.

Берт решил, что допросы лучше проводить на месте, тогда как многие его коллеги предпочитали оказывать на допрашиваемых давление, а это, как известно, проще осуществить в незнакомой обстановке.

— Не стать тебе настоящим копом, — говорила, бывало, Марго, но любя и без осуждения.

Много воды с тех пор утекло, и сегодня ее слова прозвучали бы, наверное, не столь благосклонно.

Он задавал вопросы и выслушивал ответы. Его интересовали в основном женщины, принятые на работу до начала сбора клубники. Симону Редлеф убили в начале июня. Калмер предоставил ему список рабочих, числившихся на ферме в апреле, — среди них было одиннадцать мужчин и десять женщин. Мужчин он уже допросил, и никто из них не видел ничего подозрительного.

Какие у вас отношения с коллегами? Вы дружите? Есть люди, которые вам не нравятся? Нет ли у вас неприязни к кому-либо? Не замечали ли вы каких-нибудь странностей во время пребывания здесь?

В первые приезды он не задавал таких личных вопросов. Теперь жалел об этом. Напрасно он не доверял тогда своему чутью. Хотя, с другой стороны, его чутье не было лишено общепринятых предрассудков в отношении чужаков.

Несколько раз в показаниях женщин всплывали два имени — Малле Клестоф и Натаниел Табан. По их словам, первый был доброжелательный, но докучливый, а второй просто странный. Они не сказать чтобы дружили, но приятельствовали — иногда вместе ходили в кино, в бар, как это заведено у приятелей.

— Но они совершенно разные, — подчеркивали все.

Чутье подсказывало Берту, что он нащупал ниточку. Может быть, след был и ложный, но первый и пока единственный.

Глава 18

Он сделал это. Он похоронил свое мертвое прошлое. Мужчина должен делать то, что должен, как говорил Джон Уэйн или кто-то другой в каком-то американском фильме. Слишком пафосная, на вкус Натаниела, фраза, она верно описывала его чувства в настоящий момент.

Он сделал то, что было необходимо. В одной небольшой рощице. На задворках, как сказала бы бабушка.

Теперь он возвращался в свое общежитие наемных рабочих. Еще издали он заметил Малле, сидевшего на низкой каменной ограде. Малле читал газету рекламных объявлений, которую каждую пятницу приносил курьер — плотный светловолосый подросток. Малле всегда читал ее от корки до корки. На стороне он приторговывал подержанными электродеталями. Натаниел ничего в них не понимал и газету не читал.

— Привет, давно не виделись, — сказал Малле, сплевывая.

— Ездил проветриться, — буркнул Натаниел, — давай по пиву?

Услышав это, Малле поднялся.

— Эй, а этот коп опять приезжал, — сообщил он по дороге в деревенскую пивную. — Теперь ради разнообразия допрашивал женщин. — Он усмехнулся и поскреб под майкой живот.

«Никто ничего не знает, — мысленно уверял себя Натаниел, чтобы подавить поднимающуюся панику. — Даже этот пройдоха Малле ничего не может обо мне рассказать. Успокойся. Конечно, копы задают вопросы. Это их работа».

Хорошо еще, что он вовремя успел избавиться от изобличавших его улик. Иногда у него действительно срабатывало шестое чувство. Теперь осталось припрятать где-нибудь ключ от квартиры Каро. Найти место, откуда легко можно будет его забрать, когда уляжется вся эта шумиха. Ключ ему еще пригодится.

Придя в пивную, Малле сразу принялся заливаться по горло. При этом он без остановки болтал. Натаниел почти не пил, дабы сохранять ясность в мыслях на тот случай, если попадет в поле зрения комиссара. Он должен был уберечь себя. Ради Ютты. Ради их будущих детей. Да, но о Каро он думал также. И она разочаровала его. Все его разочаровывали. Он снова разозлился и со злости пошел играть в пинбол.

Малле наконец заткнулся. Иногда Малле был просто невыносим, как и все люди. За исключением Ютты.

Мы зашли в тупик. Дальше идти было некуда. Мы не знали, где нам искать бойфренда Каро.

— Может быть, спрашивать у людей на улице? — с надеждой предложила Мерли.

— Ты хочешь останавливать незнакомых людей, показывать им фотографию Каро и приставать к ним с вопросами?

— В клубах и кафе мы тоже приставали к незнакомым людям.

— Это все-таки не одно и то же, Мерли. Она бывала в тех местах.

— Ты хочешь сказать, что она не ходила по улицам? Не заходила в магазины? Это ты хочешь сказать? Да?

Нет, это уж слишком. Она, как всегда, знает все лучше всех. Она была преисполнена долга, что твоя Жанна д’Арк. Она обвинила меня в предательстве. Я, мол, предала Каро. Я предала наши планы. И все почему? Потому что я пару раз прогулялась с Натом. Не предавала я Каро. Мне нужно было сделать небольшой перерыв, только и всего.

— Может, разойдемся ненадолго, остынем? — в свою очередь предложила я.