Но в деревенском танцевальном зале Роб и Джереми опять направились прямо в бар.
Анжела разочарованно вздохнула.
— Может, хватит тебе? Ты же за рулем, — тихонько сказала она Джереми.
На секунду во взгляде ее кавалера, обычно довольно разумного молодого человека, появилось сомнение. Но Роб подслушал ее замечание.
— Слушай, ты его уже достала! — язвительно вмешался он. — Анжи, тебе самой-то не надоело занудствовать?!
Джереми сжал ее руку.
— Я в порядке, честно! — произнес он. — Еще одна кружка пива, и все. И потом, домой поедем по глухой дороге… кто там узнает… ну выпил немного…
Приободрившись, Анжела шепнула ему:
— Может, тогда потанцуем?
— Как только скажешь! — ответил Джереми.
Но это «как только» тянулось и тянулось.
Одна кружка сменилась другой, та — третьей. Ее два самых любимых молодых человека постепенно начинали выглядеть довольно непривлекательно. Застряв вместе с ними у барной стойки, она могла лишь бросать завистливые взгляды на пары, что кружились на танцевальной площадке. Народу было много, и в зале сильно накурили. Музыка играла так громко, что Анжела едва слышала слова, если рядом кто-то говорил, хотя это не имело большого значения, поскольку ей ни с кем не хотелось разговаривать. «В общем, Робу и Джереми наплевать», — обиделась она. Прошло еще немного времени, и Анжеле уже казалось, что лучшая местная группа играет довольно паршиво, и вообще непонятно, чего она так рвалась на эти деревенские танцы. Внезапно все вокруг стало выглядеть каким-то посредственным, особенно оба ее спутника.
Она взглянула на свои часики. Уже половина двенадцатого ночи, и надо признать, что ее романтический ночной выход полностью провалился.
Она в последний раз попыталась как-то поправить дело, хотя уже поняла, что слишком поздно что-либо поправлять.
— Ну давай же, Джереми, идем танцевать! — ласково проворковала она и потянула его за рукав куртки.
— Слушай, старик, че она тобой помыкает?! Прямо вся в свою мамашу пошла! — снова вмешался Роб.
На этот раз Анжела почувствовала, как в ней безудержно закипает злость. Ее щеки вспыхнули. Она не привыкла к такому обращению. Обычно она поступала так, как считала нужным, и ей не перечили ни отец, ни брат и, уж конечно, ни ее молодой человек.
Джереми громко засмеялся. Слишком громко. И скорее всего, нервно. Но Анжела уже так разозлилась, что не заметила этого обстоятельства.
— Да пошли вы оба!.. — заорала она на них, хотя такие выражения были не в ее характере. — Я ухожу домой! И, Джереми, я очень хочу, чтоб сегодня ты разбил свою дурацкую машину… и тебя остановила полиция… и отобрала права…
— Давай-давай, проваливай! — развязно произнес Роб.
— Я уйду, можешь не волноваться! Ненавижу вас! — ответила Анжела, зло проталкиваясь мимо них.
Она задела Джереми, державшего кружку в руке, и пиво выплеснулось ему прямо на брюки и ботинки. Роб ухмыльнулся и смачно отхлебнул из своей кружки.
— Норовистая деваха… — объявил он, растягивая слова и при этом чуть покачиваясь.
Джереми захихикал, на этот раз определенно нервничая.
— Пойду провожу ее, — сказал он, опуская на стойку свою почти пустую кружку.
— Старик, я бы на твоем месте дал ей немножко остыть, — посоветовал Роб, едва ворочая языком.
— Пожалуй, Роб, ты и прав, но до вашего дома добрых две мили топать. — Джереми смотрел вслед удаляющейся Анжеле, которая, сердито расправив плечи, прокладывала себе среди танцующих путь к выходу.
— Ничего, пусть прогуляется, — невозмутимо заметил Роб. — Давай, Джер, твой черед заказывать.
В два часа ночи Лилиан и Билл Филлипс услышали, как подъехал переделанный на заказ «эскорт» Джереми Томаса. Этот звук ни с чем нельзя было спутать. Машина шумно въехала во двор, хлопнула дверца, и послышался громкий смех.
Потом раздался голос их сына:
— Отличная ночь, старик, да-а, давно мы так не сидели.
И снова послышался хохот.
— Вернулись, — прошептала Лилиан Филлипс.
Она понимала, что ведет себя глупо, но не могла спать спокойно, пока сын и дочь не вернулись домой: дети совсем выросли, а Роб так и вообще уже женатый человек и скоро сам станет отцом. Лилиан отлично знала, что ее муж тоже не спит, хотя и старается, чтобы она не заметила.
Билл Филлипс проворчал:
— Мальчишка напился.
— Ну и что? Он в первый раз, с тех пор как женился, выбрался погулять, — снисходительно проговорила Лилиан.
Билл Филлипс снова проворчал:
— Ты бы об этом помнила, когда я выбирался погулять!
— Вот еще! Ты — мой муж, — не вдаваясь в разъяснения, ответила Лилиан.
— А то я этого не знаю, — совсем тихо произнес Билл и примирительно погладил жену по руке.
Лилиан вздохнула в темноте:
— Мы такие счастливые, верно? Двое замечательных детей, этот дом. Скоро станем бабушкой и дедушкой. Знаешь, никак не могу решить, кого бы я больше хотела — внука или внучку. А ты, Билл? Наверное, мальчишку, чтоб было кому потом передать ферму? Да? Билл? Билл?
На этот раз муж ответил ей только негромким похрапыванием.
Лилиан Филлипс осторожно сняла его руку со своей и, счастливая, уютно свернулась калачиком. Через несколько секунд она спала спокойным, безмятежным сном.
Утром первым поднимался Билл Филлипс. Вот уже много лет, как он не доил коров сам, — Филлипсы нанимали для этого работника, — но старая привычка осталась. Ему нравилось вставать в начале шестого и, устроившись у радиоприемника с чашкой горячего чая, слушать программы о фермерской жизни.
Вскоре после него вставал Роб. Обычно он приходил на родительскую половину дома — выпить первую за утро чашку чая. Он знал, что к его приходу отец уже заварит ароматный чай. Но сегодня утром Билл не ожидал, что сын проснется рано — после такой-то ночи, когда он дал себе волю хорошенько порадоваться жизни!..
Фермер улыбнулся. В глубине души он так же, как и его жена, терпимо относился к тому, что изредка сын мог позволить себе и перебрать. Роб вырос хорошим, трудолюбивым парнем. Лучшего сына они и не могли пожелать. Впрочем, Билл всегда говорил, что хочет дать обоим детям выбор, и если сын не захочет заниматься фермой, то он не будет неволить его. И как же он обрадовался, когда стало ясно, что все интересы в жизни его единственного сына были связаны с их фермой «Пять вершин», которая со временем ему и отойдет. И Роб станет четвертым поколением Филлипсов, живущих на этой земле.
Иногда в хороший, солнечный денек Билл отправлялся в обход по своим угодьям. Но то утро выдалось пасмурным и промозглым. Ясная, теплая погода накануне оказалась всего лишь краткой передышкой в унылой череде дождливых дней. К тому же было воскресенье. Он подлил себе чая и, устроившись в кресле поудобнее, решил по крайней мере еще на час-другой задержаться дома, наслаждаясь ароматным горячим напитком и радио.