Я перевел взгляд на секретаря и канцлера, те лишь наклонили головы.
– И так всегда? – спросил я.
Король кивнул.
– По крайней мере, со времен моего деда.
– Гм, – сказал я со сдерживаемой злостью, – выходит, Ротильда не учла еще и это… Или учла?
– Ваше Величество?
Я пояснил, чувствуя на этот раз в самом деле неловкость:
– Возможно, рассчитывала, что если строительство зайдет очень далеко и средств будет вложено очень много, то я буду вынужден… ну, когда приперт к стене, как приходится поступать?
Херлуф шумно вздохнул, король проговорил невесело:
– Соглашаемся?
– Именно. Соглашаемся. Не бросать же, когда все уже построено или почти построено! И вбухано столько средств и усилий. Это как бы признать поражение!
– А предложить долю соседним королям?
Я пожал плечами.
– Смотря что у них за нравы. Есть королевства, где всякий чужак – враг, его нужно убить немедля. А его вещи сжечь. Если не хотят общения, то просто не хотят. С другой стороны…
Они все трое посмотрели на меня в ожидании, король поинтересовался:
– Ваше Величество?
– Почему, – проговорил я, – мы должны с этим считаться? Я имею в виду, с нарушениями прав и свобод населения, которое Господь сотворил свободным и дал ему право выражать свое мнение?.. К тому же это грубый и демонстративный вызов свободному рекоплаванию… Хотя тут Ротильда промахнулась, мне вовсе нет дела, какие порядки там в Хойе, Эльфхельме, Бланкарии и тем более Вяйноле, у меня от одного имени этого королевства мурашки по телу. С другой стороны, такое грандиозное строительство сворачивать уже поздно. Это будет безумное и ничем не оправданное расточительство.
Они переглянулись, король помрачнел, спросил почти недружелюбно:
– И какой видите выход?
Я развел руками.
– Это ваше королевство, Ваше Величество. Это ваша река. И потому все выстроенное должно находиться на вашей земле только с вашего разрешения. Мы же гуманисты!.. И в правовом поле.
– Ваше Величество?
– Я предлагаю, – сказал я, – участие в разделе прибыли. Не ломать же своими руками уже выстроенный порт с десятками просторных складов и завезенными товарами!.. Что сделано, то сделано. Но я не хочу, чтобы местное население смотрело на мезинцев как на оккупантов. Скажу Вашему Величеству откровенно, Мезина отныне будет под моим более пристальным надзором, дабы подобное больше не повторялось. А то вдруг что случится, винить будут теперь меня, а не Ротильду.
Он подумал, на губах появилась кислая улыбка.
– Да, вы уже не пристегнутый сбоку к ее подводе принц, как подавалось народу…
– Так и подавалось? – спросил я. – Обидно.
Он кивнул с некоторым злорадством в глазах.
– Нигде прямо, Ваше Величество, но умело создавалось именно такое впечатление.
Я вздохнул.
– До чего же хитра. Да еще и рыжая.
– Ваше Величество, – сказал он серьезно. – Вы уже не принц. Сейчас распространится весть, что вы – король. И не просто король, равный Ротильде. Как только подтвердится то, что вы сказали… я в этом нисколько не сомневаюсь!.. и все поймут, что король трех слитых воедино королевств – это великий король, все будут прислушиваться к вам, а не к королеве Ротильде.
– Ну наконец-то, – сказал я с облегчением. – А то все в тени своей великой супруги!..
Он пробормотал с непонятным выражением:
– Она в самом деле… великая.
Лорд-канцлер и сэр Херлуф пытались обговорить условия совместного использования порта и реки, но я с королевским достоинством сообщил, что это уже детали. Вот пришлю им своего канцлера, с ним все распишете, утрясете, оформите и в конце концов предоставите нам с Его Величеством королем Штольберг-Штольбергом документы на подписи.
С королем мы выпили на дорогу по кубку вина, после чего я кликнул Бобика, он явился, толстый и степенный, как лорд-канцлер, с отвисшим брюхом, и посмотрел с недоумением: что, уже?
– Посмотрим, – сказал я со злорадством, – как ты обгонишь Зайчика теперь!
Он посмотрел обиженно, торопливо ринулся в сторону ворот, спеша закрепить преимущество. Арбогастр фыркнул, на морде презрительное снисхождение, зато он под седлом и укрыт красивейшей попоной, а еще несет всадника, которому все кланяются.
Мы вынеслись под аркой ворот, Бобик торопится изо всех сил, хотя отвисшее пузо едва не черкает о землю, а бока как у стельной коровы, арбогастр идет грациозно и красиво, подчеркивая, что важна не только скорость, изящество еще важнее, мы же не в лесу…
А я чувствовал, как разогретый мозг уже бьется над проблемой: а вдруг эти на Маркусе прилетают, чтобы набрать у нас свежего здорового материала и, так сказать, спасти свою старую умирающую цивилизацию? Умирающую то ли от старости, то ли от болезни?.. И это регулярная пересадка кожи или переливание донорской крови лечит… Может быть, вообще спасает вселенную?
А я вот возьму и разрушу все великие планы существ, гораздо более мудрых, чем я?
Я разозлился, вперил взгляд в горизонт, не обращая внимания на бьющий в лицо тугой ветер. Они сильнее, это бесспорно, но вовсе не значит, что мудрее.
Мудрость, на мой взгляд, идет рука об руку с добротой и пониманием. И пусть мы для них слишком мелки и неразумны, но я обычно стараюсь не наступить даже на жука, глупо перебегающего дорогу прямо перед моими подошвами.
А если у них мудрость другого плана, то в задницу такую мудрость, таких высоколобых нужно стрелять без всякой жалости, как и волков, что режут у крестьян скот и обрекают на голодную смерть.
За мрачными думами не заметил, как впереди показался лагерь, Бобик уже там и на кого-то напрыгнул, завалил, но не слышно истошных воплей, так что топчет и облизывает знакомого, а я сразу направил коня к своему шатру, на ходу воздевая руку в общем приветствии и улыбаясь широко, как дурак, но это не королевский двор, здесь нужно растягивать пасть до ушей, а то не поймут.
Ротильда испуганно вскочила, когда я вошел быстро и решительно, весь пропахший запахами степи, собранный и вздрюченный.
– Ваше Величество?
Она присела в низком поклоне и склонила голову, так что я вижу только великолепнейшие огненно-красные волосы, чистые и здоровые, да еще два полушария в низком вырезе платья, не уступающие по великолепию прическе.
Я хмуро посмотрел на нее сверху вниз.
– Ладно, Ротильда, пока бить не буду. Можете встать.
Она вскрикнула радостно:
– Я прощена?
– Не полностью, – ответил я. – Давайте пообедаем и решим, что делать дальше и как выбираться из болота, в которое вы втянули так не вовремя, когда все ресурсы должны быть брошены совсем-совсем на другое.