– Нора, бедняжка. Мне не очень нравится твой голос, но это просто чудо – снова слышать его. Я бы и сам позвонил тебе, но у меня нет номера твоего телефона. Мне бы хотелось поговорить с тобой о том, что произошло в понедельник.
– Бернхард, у меня температура под сорок, и сейчас я не в состоянии говорить об этом.
– Но я только хотел сказать, что ни о чем не сожалею. Это было просто ужасно, что Хелена пришла, как назло, в тот самый момент. Это и впрямь был настоящий шок. И все же я ни о чем не жалею. Ты меня понимаешь?
– Бернхард, пожалуйста…
– Я разговаривал с работниками тюрьмы, и они пообещали в будущем информировать меня, в случае если ей дадут отпуск с сопровождением. Тебя напугали мои рассказы и то, что ты прочла в полицейских рапортах?
– Я еще не скоро смогу прийти к тебе только потому, что серьезно больна. Исключительно по этой причине. Я очень устала и вынуждена закончить разговор прямо сейчас.
– Нора, ты не могла бы дать мне свой телефон, чтобы я мог позвонить тебе и справиться о твоем здоровье?
Ивонн нажала на кнопку телефонного аппарата и прервала их разговор.
На следующий день ей было настолько плохо, что она даже и думать не хотела ни о каком гриппе. Температура оставалась такой же высокой, ныл каждый мускул ее тела, а затылок болел так, что она не в силах была оторвать голову от подушек. Йорген позвонил в поликлинику, и его подозрения по поводу того, что жена заболела гриппом, подтвердились. Лихорадка и боль в суставах были типичными его симптомами. Если у Ивонн не было проблем ни с сердцем, ни с легкими, то никакой угрозы ее здоровью не существовало. Все должно было пройти за одну-две недели.
И через две недели Ивонн снова была на ногах, очень похудевшая и осунувшаяся после болезни. Она отметила свое выздоровление походом по модным бутикам верхней одежды большого торгового дома NK. Женщина методично обходила один этаж за другим, взглядом знатока высматривая эксклюзивные торговые марки. Тонкие пальцы сновали между вешалок, ощупывая ткань и качество швов. Покупка одежды – это настоящее искусство, которое она освоила почти в совершенстве, – Ивонн приобретала вещи быстро, со знанием дела и по разумной цене. Она мерила одежду только в редких случаях – исходя из своего многолетнего опыта она могла запросто судить о том, подойдет ли ей эта вещь или нет, не надевая ее на себя.
Ивонн покинула универмаг с пакетами из вощеной бумаги и ручками из толстой шелковой веревки, в которых лежали ее покупки. Белый кашемировый пуловер с очень широким воротом, свободно ниспадавшим на плечи, отчего одетая в него женщина становилась похожей на пирожное безе. И еще один невообразимо дорогой серый костюм, красная, среднее между рыжим и вишневым цветами, матовая блузка, шерстяной приталенный блейзер в крапинку, голубые, цвета морской волны, брюки, несколько скучноватые, но при этом очень функциональные и сшитые из превосходной ткани. Три однотонных топа с длинным рукавом из хлопчатобумажного джерси, вполне нейтральные и также очень функциональные, шесть пар смесовых носков с пропорциональным соотношением нитей, таких же теплых, как натуральные шерстяные, стирать которые можно и при шестидесяти градусах. Пара вельветовых джинсов оливкового цвета, с броскими сексуальными швами на бедрах и оригинальными карманами, а также один кожаный ремень для всех брюк.
Ивонн восполнила свой запас косметики тональным кремом, бесцветным блеском для губ и тенями для век цвета какао, пепла и кактуса.
Свой вояж она завершила посещением стилиста, к которому ходила Цилла, еще не будучи замужем за Бенни. Он предложил ей ступенчатую стрижку до плеч с тонкими темно – красными мелированными прядями, отчего каштановые волосы Ивонн сразу как-то по-особому расцвели и заблестели.
«Что ж, неплохо», – подумала про себя Ивонн, когда на следующее утро, стоя в гардеробе своего агентства, глянула в зеркало.
На ней были оливковые вельветовые джинсы и шерстяной блейзер. Нора Брик была в этот момент где-то очень далеко. Появившись в офисе уже в семь утра, Ивонн просмотрела огромное количество скопившихся за время ее отсутствия сообщений, присланных ей по электронной почте. Когда в девять утра пришли Цилла и Лотта, она уже вскрывала свою бумажную почту, сортируя, по обыкновению, целый вал полученной информации: одни письма она выбрасывала, другие обрабатывала, третьи отправляла в архив. Вопреки обыкновению, дела продвигались не слишком быстро. Ивонн чувствовала, как стала давать сбой ее отлаженная прежде мудреная система. Да, такое случается, когда долго отсутствуешь на рабочем месте.
Во время утренней планерки это неприятное и едва уловимое ощущение только усилилось, и Ивонн почувствовала, что перестала понимать то, о чем говорили ее сослуживцы. «Меня так долго не было на работе», – с горечью подумала она.
Однако она и виду не подала – это умение было одним из ее многочисленных достоинств. Она внимательно слушала, то и дело задумчиво кивая и делая отдельные замечания по существу, скептически морщила лоб, позволяя себе иной раз снисходительно улыбнуться. При этом она все время пыталась понять, о чем, собственно, шла речь. А речь, очевидно, шла о семинаре для предпринимателей малого бизнеса на базе одной из гостиниц города. И ей была отведена роль ведущей всей программы. «Ну, да, – снова подумала Ивонн, – пройти-то оно пройдет».
Когда две недели спустя Ивонн стояла на сцене конференц-зала в графитово-сером костюме и красной блузке, кончики воротника которой лежали на пиджаке, как два опавших осенних листочка на скалах, все мероприятие и в самом деле прошло отлично. Ее голос звучал уверенно, ее выступления между отдельными пунктами программы были весьма серьезными, но при этом не лишенными юмора.
«Семинар под знаком Времени» – так гласило название мероприятия, и, когда Ивонн раскинула над докладчиками свою невидимую, но при этом крепкую сеть, ей удалось объединить всех их в рамках одной темы и так сплотить, что позднее они еще долго с недоумением взирали как на себя, так и на остальных.
Слушатели также находились под большим впечатлением, и каждый считал, что теперь у него перед глазами есть пример и что он получил четкое разъяснение своей сумбурной жизни. Все покинули семинар в приподнятом настроении, оттого что внезапно ощутили в себе огромные интеллектуальные способности, со смутным, едва ли не религиозным предчувствием того, что напали на след чего-то очень значимого в своей жизни.
Но Ивонн знала, что уже на улице это осознание улетучится, полученные примеры забудутся, и, когда на следующий день кто – то из слушателей захочет рассказать обо всем своим коллегам, сможет припомнить только отдельные, весьма расплывчатые детали. Но ощущение новизны все же будет еще живо, и «Твое время» получит кучу бесплатной рекламы, поскольку все в один голос скажут, что они посетили фантастический семинар, который изменил их изнутри.
Никто из них понятия не имел о том, что это была целиком заслуга Ивонн. И лишь она одна знала об этом.
Чтобы оказывать подобное влияние на группы людей, нужно иметь большой талант. И может быть, даже очень большой, думала Ивонн, стоя в кругу оживленно беседовавших участников семинара, которые собрались в одном из помещений отеля, чтобы за стаканом вина и бутербродом отметить конец дня. Мимо нее проскользнула Лотта, а рядом с ней один очень старательный мужчина с ухоженной бородой. Она любезно кивнула, искоса бросив на Ивонн взгляд, и растянула уголки губ в довольной улыбке, украдкой подняв вверх большой палец. Ивонн с благодарностью кивнула ей в ответ. Как бы то ни было, у нее все получилось, она прекрасно знала свое дело.