— Почему нет? Пойдемте, — ответила она.
Лицо ее при этом ничего не выражало, и это несколько разочаровало Рейне. Почему она не обрадовалась тому, что представитель противоположного пола пригласил ее в кафе? Наверняка такое происходило не слишком часто.
— Ну, тогда пошли, — решительно произнес он и, открыв дверь, придержал ее перед женщиной.
Выйдя на улицу, они направились в маленькое кафе, где часто бывал Рейне. Оно работало почти круглосуточно и служило местом встречи таксистов и дорожных полицейских. Сильный ветер швырял им в лица большие мокрые снежинки. Рейне сказал что-то нелестное о погоде, но, не желая показаться брюзгой, решил перевести замечание в шутку.
— Но я не жалуюсь. Надо радоваться даже такой погоде.
— Да, — согласилась женщина и кивнула, — этому действительно надо радоваться. — Она произнесла эти слова задумчиво и серьезно. — Надо радоваться любой погоде.
Он внимательно посмотрел на женщину. Она была выше его, и Рейне пришлось задрать голову. Она не понимает шуток? Может быть, она умственно отсталая? Но отступать было поздно, они уже стояли у дверей кафе.
Два столика маленького заведения были уже заняты. За столиком у двери сидели две женщины в полицейской форме. В глубине расположился мужчина, бездомный, судя по грязной, оборванной одежде.
Они остановились в нерешительности, и Рейне показалось, что женщина хочет уйти.
— Что-нибудь не так? — спросил он.
— Нет, ничего, — ответила она.
Лицо ее оставалось бесстрастным, но в светло-голубых глазах явственно промелькнул страх.
Да, это заведение и вправду могло внушить страх, особенно человеку, впервые пришедшему сюда поздним вечером. Освещение было скудным, обстановка — убогой. Алкаш, наркоман, сумасшедший — или кем там еще мог быть сидевший в углу тип с длинными немытыми волосами и с ввалившимися щеками, придававшими его лицу сходство с черепом.
— Может быть, стоит пойти в другое место? Но время позднее, везде уже закрыто, да и погода не очень…
— Нет, нет, все нормально, — торопливо проговорила женщина.
Можно было, конечно, пройти дальше по главной улице и зайти в расположенный там бар. Но это круто меняло все дело. И не только в смысле дороговизны, но и в смысле их отношений. Пригласить женщину на чашку кофе в скромное кафе — это одно. Пригласить ее выпить рюмку-другую в уютный бар — это совсем другое. К тому же это был бы разительный контраст с церковью. Может быть, она трезвенница и дурно истолкует такое приглашение.
Тем временем она уже нашла свободное место и села. Рейне поспешил за ней, чтобы не упускать инициативу. Словно из упрямства желая показать, что ей не страшно, женщина села за один столик со страшным опустившимся типом. Рейне растрогала такая храбрость.
Барбро, официантка, вынырнула из кухни и, как обычно, с материнской теплотой поздоровалась с Рейне. Она повернулась к его спутнице и спросила, что ей принести. Рейне она не стала ни о чем спрашивать, так как знала, что он закажет двойной кофе без молока с двумя кусками сахара.
— Один маленький кофе со сливками и сахаром, — сказала толстуха.
— У меня нет сливок, только молоко.
— Ну ладно, значит, с молоком.
— Что-нибудь еще? Бутерброд, булочку?
Женщина вопросительно взглянула на Рейне.
— Заказывайте что хотите, я же угощаю.
— Я бы хотела что-нибудь сладкое.
— Пойдемте, вы сами выберете, что вам понравится.
Женщина поднялась и вслед за Барбро направилась к стеклянной витрине с выпечкой. Выбрав то, что пришлось женщине по вкусу, они вернулись к столику. Барбро несла тарелку, на которой уместились ромовая баба, миндальное пирожное, двойное, облитое шоколадом овсяное печенье, пуншевая трубочка и три круглых печенья. Барбро поставила тарелку перед спутницей Рейне.
Рейне, не веря своим глазам, в изумлении уставился на тарелку.
Барбро, казалось, не удивилась ничему. Гора выпечки не вывела ее из равновесия. Вероятно, она видела посетителей и покруче. Барбро принесла кофе и ушла на кухню.
Толстуха принялась за еду. Медленно, со смаком и молча. Через плечо Рейне она тупо смотрела в пустоту, словно его здесь и не было. Для того чтобы управиться с ромовой бабой, она взяла кофейную ложечку. Женщина отколупывала от пирожного крошечные кусочки и, закрыв глаза от наслаждения, отправляла их в рот.
Рейне смотрел на нее как зачарованный. Сначала он лишь украдкой бросал на нее взгляды, но потом, убедившись, что она не обращает на него ни малейшего внимания, вся поглощенная едой, стал смотреть в упор. Ему еще не приходилось встречать людей, которые с таким удовольствием жевали бы липкие сладости.
Он попытался оценить возраст своей спутницы. В полумраке церковного гардероба ему показалось, что она приблизительно его ровесница и ей около пятидесяти, но сейчас подумал, что, вероятно, она моложе. Причиной мешков и подушек на лице был не возраст, но жир, а глубокие складки вокруг рта образовались от тяжести щек, а не от дряхления кожи.
Напротив, кожа ее была абсолютно гладкой, гладкой и белой, как мрамор. Но стоило женщине напрячься, а ей каждое движение давалось с видимым напряжением, как ее кожа мгновенно, точно лакмусовая бумажка, приобретала темно-красный цвет.
Но он так и не смог понять, сколько же ей лет. С равным успехом ей могло быть и двадцать пять, и сорок пять. Это была женщина без возраста. Казалось, время шло мимо нее.
Управившись со всеми пирожными и печеньями, женщина вытерла губы бумажной салфеткой и наконец взглянула на Рейне.
— Спасибо, — сказала она. — Все было очень вкусно. Давно не случалось мне есть такую вкусную выпечку.
Рейне был рад уже тому, что она посмотрела на него, но при этом напомнил себе, что ему придется расплатиться за этот праздник живота. Но ему понравилось, что женщина поблагодарила его.
— Мне казалось, что сейчас все женщины сидят на диете, — улыбаясь, промолвил Рейне.
— Я — нет.
— Но у вас проблемы с весом. К тому же эти сладости — не очень здоровая пища.
Это прозвучало наставительно. Вероятно, он задел ее за живое. «Как я бестактен», — подумалось Рейне.
— Нездоровая? — Она пожала плечами. — Меня совершенно не волнует мое здоровье, да и вес тоже.
Это неправда, подумал Рейне. Все женщины озабочены своим весом. Как и нет такого человека, который не думал бы о своем здоровье. Ну, может быть, за исключением таких типов, как тот, что сидит за соседним столиком. Впрочем, его уже вряд ли можно считать человеком. Но у этой женщины вся жизнь впереди. Она сможет достичь всего, если похудеет. Правда, по ее тону чувствовалось, что говорит она вполне искренне.
В нем вдруг вспыхнул интерес к этой женщине.