— Кто? — прошептала она. — Кто тебя укусил?
— Он, этот ужасный маленький подонок, который живет под лестницей.
Когда Фредрик рассказал всю историю до конца, Паула поняла, что его и в самом деле укусил человек, прячущийся в каморке под лестницей или вообще в подвале. Но она отреагировала не страхом и чрезмерной озабоченностью, как боялся Фредрик. Нет, Паула плотнее запахнула халат, села за стол и задумчиво спросила:
— Значит, он говорит, что живет здесь?
— Да, говорит, что он — наш квартирант. На этом пункте он очень настаивал.
— Может быть, при прежнем владельце он действительно снимал здесь комнату? Конечно, не этот чулан с хламом, а другую комнату в доме? — сказала Паула. — Видимо, с головой у него не все в порядке, и он, скорее всего, что-то путает.
— Да, я тоже так подумал. Наверное, у него была какая-то договоренность с прежним хозяином. Но мы не можем нести ответственность за его договоренности. Я еще раз внимательно перечитал договор о купле, договор с маклером и описание объекта, и там нет ни слова о поднайме, — сказал Фредрик, ткнув пальцем в одну из бумаг, лежавших на столе. — Кажется, и маклер ничего не говорил о квартиранте, или нет?
— Конечно, не говорил. Наверное, это просто сумасшедший, который случайно забрел в дом, пока он пустовал. Иначе как бы он вообще сюда вошел? На ночь мы всегда запираемся. Может быть, у него есть ключ?
Фредрик пожал плечами и забинтованной рукой собрал со стола бумаги. Под их подписями на договоре красовалась теперь капелька крови.
— Наверное, он был знаком с прежним владельцем, — сказал Фредрик.
— Причем так близко, что тот разрешал этому типу приходить и уходить, когда ему вздумается? Да еще дал ему ключ? Если так, то нам надо срочно поменять замок.
— Если только…
— Что?
Он хотел сказать: «Если только здесь нет другого входа». Это была очень неприятная мысль. Фредрик подумал об узком лазе под последней ступенькой лестницы. Он не стал рассказывать об этом Пауле, чтобы она не встревожилась. Куда бы ни вел этот ход, его надо срочно заделать.
— Ах, да ничего. Конечно, нам надо поменять замок, и сделать это как можно скорее. Второе: я позвоню в полицию, узнаю, не сбежал ли кто-нибудь из учреждения для таких, как он. Если же в полиции ничего не знают, проконсультируюсь в социальном ведомстве, может быть, они что-то посоветуют. Если он и правда бездомный. Должны же они что-то сделать.
Паула молча кивнула. Кажется, она успокоилась.
Фредрик протянул руку, чтобы погладить ее по щеке, и слишком поздно вспомнил, что держит бумаги. Она вздрогнула, когда запачканный кровью листок коснулся ее лица, и он быстро отдернул руку.
— Как твоя рука? — участливо спросила Паула. — Рана глубокая?
— Да нет, ничего особенного, — пробормотал он в ответ.
— У тебя может быть столбняк. Когда тебе в последний раз делали прививку?
— Кажется, в детстве. Но ранка неглубокая. Но как это мерзко! Укусил, как какой-нибудь звереныш.
— С ним явно что-то не так, это ясно. Он ненормальный. — Она замолчала и призадумалась. — Ты сказал, что он поменял прокладки в кухонном кране?
— Да, очевидно, он это умеет. Может быть, он иногда помогал по дому прежнему владельцу. Присматривал за домом, когда тот пустовал. Может быть, поэтому ему и дали ключ.
Паула подошла к мойке, наклонилась над ней и принялась рассматривать смеситель.
— Может быть, и так, — задумчиво произнесла она. — Наверное, он присматривал за домом, когда они жили здесь, и потом, когда уже уехали. Кажется, у него есть определенные дарования.
Фредрик внезапно вспомнил о раковине в ванной, которую кто-то талантливо отремонтировал. Теперь понятно, кто это сделал.
— В общем, это домовой, — буркнул он себе под нос. — Нам надо, пожалуй, подкармливать его кашей.
Он громко рассмеялся, но осекся, поймав укоризненный взгляд Паулы.
В это время проснулась Оливия и заплакала. Паула встала и пошла кормить ребенка.
— От человеческого укуса столбняка не бывает, — решительно объявила медсестра в пункте скорой помощи, — так что можете не опасаться.
— Но я думал… есть столько всего другого. ВИЧ, гепатит, — неуверенно пробормотал Фредрик.
Сестра удивленно воззрилась на него:
— У вас есть какие-то основания для таких подозрений? Я думала, что вас укусил ребенок. Так это не ребенок укусил?
— Нет, это… это был мужчина.
— Вы его знаете?
— Нет, мы встречались всего один или два раза.
Медсестра мигом потеряла всю свою самоуверенность и попросила Фредрика показать ей руку. Фредрик протянул руку тыльной стороной ладони. Сестра резким движением сорвала пластырь. Фредрик поморщился.
Сестра принялась внимательно рассматривать овальную ранку, оставленную зубами, потом покачала головой.
— Нет, это действительно не ребенок. Но кто это был? Укус очень силен. Жестокое обращение с животными?
В ответ Фредрик буркнул что-то неразборчивое. Сестра обработала рану дезинфицирующим раствором и приложила компресс, который закрепила пластырем телесного цвета.
— Вот так. Хотите сделать анализы на ВИЧ и гепатит? Тогда приходите потом, сейчас, сразу после укуса, анализы ничего не покажут. Прививка от столбняка не требуется, от человека к человеку он не передается. — В глазах ее промелькнуло недоверие. — Но это действительно был человек? Уж очень глубокий укус, — добавила она.
— Да, это был человек, — удрученно сказал Фредрик. — Большое спасибо. До свидания.
Из своего кабинета Фредрик позвонил слесарю, и тот пообещал прийти завтра в полдень и поменять замок. Потом Фредрик позвонил в полицию, где ему сказали, что никакой низкорослый больной не убегал из психиатрических лечебниц.
Он вышел из кабинета и поднялся этажом выше, чтобы зайти к Ульфу Шефельдту, советнику юстиции общины. Стол Ульфа был завален открытыми папками, но он был приятно удивлен визитом Фредрика.
— Садись, — дружелюбно сказал Ульф, довольный, что нашелся повод отвлечься от рутинной работы.
Ульф Шефельдт, ровесник Фредрика, был открытым и очень приятным человеком. Фредрик чувствовал, что нашел в нем родственную душу. Они говорили на одном языке, предпочитали одинаковый стиль в одежде — спортивно-молодежный, но сдержанный и качественный, а их дети ходили в один детский сад. Фредрик предполагал, что Ульф когда-то мечтал о блестящей карьере в какой-нибудь известной городской канцелярии, но, как и Фредрик, решил, что надежное место в муниципалитете больше подходит отцу семейства.
Они довольно часто встречались по служебным делам, а иногда забегали друг к другу на пару минут, просто по-дружески поболтать. Время от времени они вместе обедали, посмеиваясь над другими чиновниками, особенно над теми, кто был старше, и уроженцами общины. Подтрунивания эти были беззлобными, так как оба знали, что эти коллеги обладают знаниями и опытом, каких не было ни у Фредрика, ни у Ульфа, и что старомодность и своеобразие в ведении дел не должны вводить в заблуждение.