Миссис Грэм кивает.
— Красный был ее любимым цветом. — Она прикасается к своей юбке. — Мы с Мелоди очень похожи. — Она делает паузу. — Как жаль, что Дона нет сейчас здесь. Он пошел прогуляться. У него режим.
— Ее работу очень высоко оценили. Она была полна идей.
Миссис Грэм кладет руки на колени и ставит ноги вместе — поза королевы.
— Такой была Мелоди. Очень целеустремленная. Это все гены Дона.
На стене рядом с моим креслом висит ряд фотографий, показывающих зарождение, развитие и рост семьи Грэм, — счастливое время до катастрофы. Здесь и черно-белые фотографии крещения, и снимки семейных мероприятий, и школьные фото на фоне голубого неба с облаками.
— Это Мелоди?
Я указываю на серьезную девочку лет пятнадцати в школьной форме.
Миссис Грэм ерзает в кресле.
— Да. Мы повесили ее только потому, что наша дочь очень любила этот снимок. Она тогда сильно упрямилась и не желала улыбаться. «Это привлекает взгляды мужчин», — кажется, так она говорила. — Миссис Грэм переводит взгляд на меня. — Она всегда была упрямая. Конечно же, Дон уступил, но, по правде сказать, мне никогда не нравилась эта фотография. Здесь Мелоди выглядит угрюмой, хотя никогда такой не была. — Миссис Грэм приподнимается. Впервые ее голос смягчается. — Мне больше всего нравится вот эта.
Она указывает на фотографию маленькой девочки, наверное, лет одиннадцати, которая в шортах и свободной футболке бежит по воде. Фотография просто излучает радость и движение, девочка по-настоящему полна энергии беззаботного детства — это время, когда у Мелоди еще не было каких-то своих принципов, по которым она начала жить впоследствии.
— Она очень красивая девочка.
— Можете говорить в прошедшем времени. Мы начинаем привыкать к этому. — Миссис Грэм поправляет юбку, и я чувствую, что она изо всех сил пытается сдержаться. — Не знаю даже, может, вы зря проделали весь этот путь. Полиция забрала все, что касалось ее работы. Здесь осталось всего ничего.
Я поднимаюсь вслед за ней по лестнице, размышляя, неужели миссис Грэм так прямо держится благодаря корсету, который буквально не дает ей развалиться. Она ступает тихо, как кошка, и перешагивает через ступеньку.
— Это я опознала тело. Я знала, что Дон не смог бы этого сделать, но сейчас они не оставляют меня в покое.
— Кто?
— Моя семья. Словно я сошла с ума и мне нужен круглосуточный уход. Это все моя сестра… «Ей нужна помощь, Дон, помощь». Сестра мне никогда не нравилась, а теперь я должна терпеть ежедневные визиты ее или ее жутких детей. Скоро придет ее дочь, чтобы составить мне компанию, хотя в отношении ее слово «компания» будет явно преувеличенным. Всю жизнь я пыталась отделиться от своей семьи и построить собственную, с подходящим мне укладом… Наверное, вам сложно это понять.
— К сожалению, я вас прекрасно понимаю.
— Теперь они обступили меня, и все мои многолетние усилия пошли насмарку.
— Это самое печальное из всего, что мне приходилось слышать, — вырывается у меня прежде, чем я успеваю остановиться, и я не могу судить, уместно ли так говорить. Нервы миссис Грэм на пределе. Я приложила годы усилий, чтобы построить свою семью, и боюсь, что скоро она тоже может разрушиться и сгореть дотла.
— Мы уже пришли.
Не останавливаясь, она открывает дверь одной из спален, и мы входим в самое сокровенное место Мелоди. Стены выкрашены в светло-зеленый цвет, полки шкафа заполнены одеждой, книгами, DVD-дисками и папками. У окна, выходящего в сад, стоит огромный черный стол в стиле семидесятых, на нем одиноко лежит кабель от компьютера: по-видимому, полиция увезла ноутбук с собой. На стене висит неоновый ретрозначок Британской железной дороги, внизу стоит марокканский пуфик. Кровать небольшая, двухместная. Я не могу это долго рассматривать.
— Она была очень аккуратная… — начинаю я.
Миссис Грэм перебивает меня.
— Мелоди? Совсем наоборот, — говорит она, покачивая головой. — У нее частенько по комнате были разбросаны папки и исписанные блокноты. Полиция с трудом погрузила все это в машину. Когда они ушли, я убрала в ее комнате в последний раз. Матери всегда так делают. Это все, что им остается. — Она берет светло-голубую папку и протягивает мне. — Вы можете позвонить в участок, и, может быть, они отдадут то, с чем уже закончили работать.
Я открываю папку и вижу старые квитанции. У меня опускается сердце, и мне сложно выдавить даже «спасибо».
— Дон не может зайти сюда. Бедняжка, он начинает задыхаться. А я люблю здесь находиться. Тут остался ее запах.
— У вас есть какие-то предположения, кто мог убить вашу дочь?
У миссис Грэм такой вид, словно она не расслышала вопрос.
— Хотите посмотреть любимые розы Дона? Ранние сорта только начинают цвести.
Мы спускаемся по лестнице, проходим маленькую столовую и через французские двери выходим в сад. На столе лежит стопка чистых листов бумаги и счета за квартиру, на краю начинает образовываться башня из газет «Гардиан». Я вижу громоздкий старый компьютер, который стоит в центре стола.
— Мелоди когда-нибудь пользовалась этим компьютером?
— Да. Последнее время она вообще им часто пользовалась. Она любила взять кошку на колени и работать здесь, внизу.
— А полиция его осмотрела?
— Они просто скопировали отсюда всю информацию.
Меня вдруг осеняет.
— Только скопировали информацию, не удаляли?
Миссис Грэм пожимает плечами.
— Не могу вам точно сказать. Дон наверняка знает.
— Миссис Грэм, вы не против, если я посмотрю кое-какие файлы? Уверена, это не займет много времени.
Я уже настраиваюсь на отказ, но, похоже, она даже рада помочь.
— Конечно, не против. Хотите пока чашечку чая?
— Было бы просто здорово. Две ложки сахара и молоко, пожалуйста.
Мелоди была настоящим кладезем, потому что в ее папке в семейном компьютере содержатся сотни файлов, но все без названий, просто цифры, как будто они были перемещены целиком из какого-то другого места. Я вставляю флешку в компьютер и копирую всю информацию с жесткого диска. Через несколько минут высвечивается, что скопировано полторы тысячи файлов. Я слышу, как миссис Грэм стучит чашками в кухне, и кладу голову на край стола. Это безнадежно, у меня не хватит времени, чтобы просмотреть все. У полиции целая команда специалистов по обработке компьютерных данных, и я не догоню их, даже если буду работать все следующие выходные. Выглядывает солнце и падает радостным желтым светом на тонкий слой пыли на французском лакированном столе. Я смотрю, как кружатся пылинки, и неожиданно мой взгляд опускается вниз, и я вижу CD-ROM. Внутри оказывается диск, на котором написано «Взгляд изнутри», а чуть ниже «Четкий след!».