— Пол, остановись!
— Ты действительно считаешь, что это я убил Мелоди? Ты! Ты думаешь, что я не лучше Джерри. — Я уже наполовину под кухонным столом. — Вернее, ты считаешь, что я такой же, как Джерри!
Я выглядываю из-под стола, за которым мы провели тысячу семейных обедов. Ава нарисовала здесь остроконечные горы с пушистыми белыми облаками и солнце с толстыми лучами, согревающее нашу дружную семью, идущую по долине взявшись за руки. Отец ведет маму и двоих детей.
Он прижимает меня к полу.
— Отстань от меня! — кричу я и пытаюсь вырваться.
— Как ты могла сделать такое с нами!
Его пальцы все сильнее сжимают мои руки, и я закипаю от гнева.
Его подмигивание после первой неприкрытой лжи полиции, острый страх, который я испытала в тоннеле в Вулидже, откровение Элоиды, шок оттого, что он напал на меня, — все это соединилось в смертоносную смесь, и мне хочется, чтобы Пол исчез сию же минуту. Я изо всей силы ударяю его коленом в пах, и он со стоном падает на меня. Я не могу выбраться из-под его тяжелого тела, да еще его колени давят мне в живот.
— Ты считаешь, что это я имитатор? Ну, хорошо. А ты, Кейт, ты…
Он прижимает меня к полу, и моя голова ударяется о ножку стула. Тогда я плюю на него, а когда он отпускает мою руку, чтобы вытереть слюну, кусаю его за палец. Он вскрикивает от неожиданности и боли, приходит в ярость и становится абсолютно невменяемым. Его руки сжимаются вокруг моей шеи.
— Это так было? Подражатель действовал именно так?
Мой муж пытается задушить меня! Я царапаю его большие крепкие руки, но они такие сильные… Я не могу кричать и только молча, беспомощно сопротивляюсь. Моя нога бьет по нарисованному Авой солнышку под крышкой стола. Пол сжимает руки еще крепче. Он не смотрит на меня и что-то говорит, но из-за шума в ушах я ничего не слышу. Я никогда не думала, что быть задушенной — это так больно и быстро, а Пол не осознает, что почти убил меня. Я буду еще одним доказательством того, что самые близкие люди способны причинить самый большой вред. Именно так умерла жена Джерри много лет назад. Об этом отснято километры пленки; в своих блогах, дискуссионных программах, форумах, клипах в YouTube люди пытались понять его, а мы с Полом подошли к разгадке ближе, чем кто-либо. Смотрела ли Мелоди в эти глаза в конце своей жизни? Его лицо уже плывет передо мной, боль пронзает тело. Я медленно теряю сознание. Человечки Авы идут по долине смерти…
Пол кричит так громко, что даже я слышу. Он резко отпрянул, его лицо искажено смертельным ужасом. Я протягиваю руку и царапаю его лицо так сильно, что выступает кровь. Мы оба задыхаемся. Пол раскачивается и рыдает рядом со мной на полу. Все в крови и синяках, мы лежим каким-то клубком. Меня тошнит, он стонет.
— Ты помнишь охоту на фазанов? — Опираясь на руки и колени, он плачет на полу нашей кухни. Я не в состоянии ответить, и Пол продолжает: — А подхалима и халявщика с американского телевидения? — Он грустно качает головой. — Мы еще надели идиотскую зеленую одежду и изображали из себя лордов-феодалов, а потом стреляли в тех птиц в небе…
Конечно, я помню. Инвернесс, пять лет назад, я была беременна Авой, а группа из пригорода Нью-Джерси исполняла «Зов природы». «Я думал, никто в Англии не может пользоваться ружьем!» — кричал один из них, а шотландские загонщики стояли, почесывая затылки.
— Я пытался свернуть шею тому фазану, которого подстрелил… и не смог… — Он умоляюще смотрит на меня. — Я не смог свернуть шею маленькой птичке, помещавшейся на моей ладони. — Он садится на корточки. — Она была теплой под перьями. — Его плечи передергиваются от отвращения. — Я этого не ожидал. — Он снова морщится.
Мне понадобилось несколько секунд, чтобы понять, что кто-то стучит. Пол подпрыгивает, когда слышит шум, ударяется головой о стол и снова падает. Я поднимаюсь и вижу Маркуса, открывающего заднюю дверь.
— Кейт, я думаю, вам следует знать…
Он запинается и теряет мысль, глядя на нас. Он смущенно стоит в кухне, где привык чувствовать себя как дома, и я это знаю.
— Они нашли нож в канале.
Пол обхватывает руками голову и стонет. Мы с Маркусом поворачиваемся и смотрим на него.
Пол уходит ночевать к Джону. Я спокойно говорю ему, что так будет лучше. Он много раз извинялся, но разговаривали мы с противоположных сторон комнаты, не в состоянии прикоснуться или утешить друг друга. Я забираю детей от Сары, раздумывая, что же покажет анализ крови на шарфе. А до тех пор я буду в подвешенном состоянии, буду метаться между надеждой и страхом, что все неправильно поняла. Я сижу одна в гостиной с выключенным светом и смотрю «Криминальное время». В программе появляется Джерри, но меня даже это не радует, как не волнует то, что именно с моей подачи он здесь. А следовало бы порадоваться, потому что сегодня он спокоен и ясно выражает свои мысли, и Марика в восторге от этого. По окончании шоу Шаина присылает мне сообщение: «Он появился в студии, когда мы были уже в эфире. Ливви в шоке! Ты молодец».
У меня нет сил, чтобы ответить.
Я просыпаюсь среди ночи вся в поту от кошмара, в котором Мелоди в красном платье занимается серфингом во время цунами. Она летит на меня, ее бедра напряжены, как у спринтера, на лице победная улыбка. Моя постель холодна и пуста.
В шесть утра я звоню Лексу, но он не отвечает. Я даже не знаю его реакции на освобождение Пола. Старый шерстяной свитер кусается под подбородком, когда я веду Джоша и Аву на школьную игровую площадку. Ночью на моей шее появились синевато-багровые кровоподтеки, и этот завалявшийся черный свитер — единственная вещь, которая может прикрыть их. Только выздоровело мое лицо, как появилась рана в другом месте. Но даже после всего случившегося я постепенно прихожу в норму. Интересно, сколько еще женщин прошло через эти двери с натянутой улыбкой и отпечатками мужской руки на теле. Джош стремглав убегает обмениваться футбольными карточками с другими мальчиками; Ава держит меня за руку, пока мы ожидаем возле школы. Солнце начинает согревать мое лицо — признак того, что весна набирает силу. Пол отступил от обрыва — он отпустил меня. Я оглядываюсь на снующих вокруг людей, на детей, собравшихся в кружок возле ограды, и начинаю постепенно оживать. Кессиди спрашивает, не хочу ли я помочь с продажей пирожных, Сара машет мне и рисует в воздухе букву Ч — да, мне хотелось бы выпить чашечку чая и немного поболтать. Бекка начинает жаловаться, как ей хочется есть по ночам, я учтиво пытаюсь не обращать на нее внимания. Звенит звонок, и Джош направляется в класс. Я одинока, и я не хочу, чтобы меня воспринимали как отголосок славы и успеха Пола. Я сглатываю накопившуюся слюну — после вчерашних событий делать это все еще больно. Кожа во многих местах содрана, но раны заживут. У меня нет ни страха, ни отчаяния, которые были у моей матери, я из другого поколения. У меня есть работа, есть дети. Синяки сойдут, раны затянутся, любовь моих детей всегда будет придавать мне силы. Мы можем, мы попытаемся, мы просто должны оправиться от самой ужасной ошибки Пола.